На крутом и высоком берегу реки Москвы, на территории , стоит прекрасный памятник русской архитектуры - Храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове.
В XVI веке в этом месте была расположена царская резиденция. История архитектурных памятников этого периода хранит множество противоречий и загадок, несмотря на непроходящий интерес ученых и исследователей.
Фото 1. Храм усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове в Москве
Существует мнение, что строительство церкви посвящено зачатию или рождению царя Ивана IV, давно ожидаемого наследника престола. В связи с тем, что Василий III намеревался дать наследнику имя деда Ивана III, она посвящена Иоанну Предтече.
Храм этот необычен и очень интересен по своей архитектуре. Симметричная группа состоит из пяти восьмигранных столпов, изолированных друг от друга. Четыре из них, одной гранью примыкающих к центральному столпу, соединены общей галереей. Все это опирается на общий фундамент. Центральная башня имеет в высоту 34,5 метра, высота остальных по 17 метров. В каждой башне имеется свой вход и отдельный алтарь.
Фото 2. Белокаменная церковь расположена на территории
музея-заповедника "Коломенское"
Основной столп посвящен Усекновению главы Иоанна Предтечи. Верх его очень интересен в архитектурном решении.
Восьмерик возвышается над треугольными кокошниками в два ряда, традиция возведения которых восходит к псковскому зодчеству. Над ним находится объем, составленный крупными полуцилиндрами, над которыми, в свою очередь, расположены цилиндры, меньшие по размеру. Затем следует высокий барабан, украшенный филенками. Все это завершается шлемовидным куполом. Восьмерик главного столпа имеет большие круглые окна, ориентированные по сторонам света и прорезающие нижний ряд кокошников.
Ярусы остальных четырех столпов также украшены филенками. Три ряда треугольных и полукруглых кокошников ведут к шлемовидным куполам. Над центром галереи находится двухпролетная звонница.
Единство декора, связующая роль галерей и многоярусность способствуют восприятию храма из пяти восьмериков как мощной монолитной композиции с центральным решением.
Предполагается, что авторами церкви в Дьякове были зодчие Постник и Барм. При постройке использованы надгробные плиты, датированные 1534-1535 годами. Этот факт дает право считать, что строился этот уникальный старинный храм после 1535 года.
С 1924 по 1929 год церковь была закрыта. Затем, с 1949 по 1957 годы, опять проводятся богослужения. После этого она заброшена на много лет. Внутреннее убранство и роспись храма не сохранились. В 1980 году ликвидировали и кладбище при церкви.
Новое освящение церкви состоялось в 1992 году. Совсем недавно завершилась основательная реставрация этого выдающегося памятника архитектуры XVI века. Богослужения в храме проводятся регулярно.
Храм усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове расположен по адресу: Москва, проспект Андропова, 39 (станция метрополитена Каширская и Коломенское).
Один из древнейших московских храмов, сохранившихся до нашего времени, - шестипрестольный обетный храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Коломенском. По мнению многих исследователей, он старше знаменитой Вознесенской церкви и был заложен в 1529 году по повелению бездетного Василия III неподалеку от Коломенского в селе Дьякове с молением о даровании великому князю наследника престола.
В пользу этой версии свидетельствуют многие факты. Главный престол посвящен Иоанну Крестителю, что указывает на желание государя иметь наследника, тезоименитого родоначальнику московских князей Ивану Калите. Моление о зачатии выразилось в посвящении бокового придела святой Анне - матери Пресвятой Богородицы. Один из приделов посвящен апостолу Фоме, не поверившему сначала в Воскресение Христа, что символизирует осознание государем греховности неверия и сомнений. Посвящение еще одного придела святителю митрополиту Петру, покровителю рода Калиты, выражает молитву о ниспослании чуда. Еще один престол был освящен в честь святых царя Константина Великого и его матери Елены, что указывает на обращение к небесной покровительнице Елены Глинской.
Этот храм также явился предтечей собора Василия Блаженного - и по архитектурной форме, и по внутреннему убранству: на внутренней поверхности главы собора изображена пламеневидная свастика, как и внутри главы Покровского шатра. В древнерусских храмах этот знак пламеневидной спиральной свастики в XVI веке иногда заменяет образ Христа на своде главы и символизирует духовное открытие человеческой души к небу и вечное движение к Богу.
В честь рождения сына Василий III повелел в следующем, 1531 году выстроить храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Старом Ваганькове, (между Волхонкой и Знаменкой), который был упразднен задолго до революции.
А вскоре после рождения сына Василия III - будущего Ивана Грозного - в Москве на Кулишках появился Ивановский монастырь. Прекрасный вид на его величественные башни открывается из Старосадского переулка. Его соборная церковь освящена во имя Усекновения Главы св. Иоанна Предтечи, и отсюда повелось московское название обители: "Ивановский монастырь, что на Кулишках, под Бором".
Он был основан еще в XV веке, и возможно, ведет свое начало от самой первой московской церкви, построенной в Кремле во имя Рождества Иоанна Предтечи (стоявшей на месте Большого Кремлевского дворца) - отсюда и сохранилось в названии "под бором".
А здесь, на крутой возвышенности близ Кулишков, позднее прозванной Ивановской горкой, монастырь основала, вероятно, мать Ивана Грозного Елена Глинская в честь дня тезоименитства своего сына. Возможно, это сделал и он сам, взойдя на русский престол. Иногда основание монастыря приписывают великому князю Иоанну III, который разбил в этой местности великолепные Государевы сады, увековеченные в названии близлежащего Старосадского переулка. Приблизительно в то же время здесь появилась стройная белая церковь во имя святого равноапостольного князя Владимира в Старых садех. Одна из древнейших в Москве, она была построена в начале XVI века итальянским зодчим Алевизом Новым, архитектором Архангельского собора в Кремле. Заказ на эту церковь и в этой местности был высочайшим.
Место для обители очень подходило для монашеской жизни: монастырь расположился в центре города, но в тишине узких московских улочек, где даже случайные прохожие не нарушали уединение инокинь. И только раз в году здесь было шумно, многолюдно и даже весело.
В свободное от богослужений время монахини занимались прядением и мотанием шерсти, вязали шерстяные чулки, пряли кружева. В монастырский праздник Усекновения Главы Иоанна Предтечи, 29 августа по старому стилю, или, по-простонародному, в день Ивана Постного, в старину около монастыря бывала "бабья" ярмарка, где торговали шерcтью и нитками. На нее стекались крестьянки со всей Москвы.
По одному из последних указов императрицы Елизаветы Ивановский монастырь предназначался для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей. И сюда, за неприступные монастырские стены, под большим секретом прятали женщин, замешанных в уголовных и политических делах. Их привозили, иногда под видом сумасшедших, прямо из Сыскного приказа или Тайной Канцелярии.
Здесь пребывали в заточении супруга Василия Шуйского, царица Марья, насильно постриженная в монахини; вторая жена старшего сына Ивана Грозного, царевича Иоанна, Пелагия, умершая только в 1620 году. Возможно, что именно здесь провела свои последние 15 лет жизни княжна Августа Тараканова, которую скрывали под именем инокини Досифеи. Как известно, Тараканову считали дочерью Елизаветы Петровны и графа Разумовского, и Екатерина Великая видела в ней угрозу своему пребыванию на русском троне.
Таинственная инокиня Досифея томилась в заточении в Ивановском монастыре с 1785 года. Привезли ее ночью, в карете, закутанную в черное, в сопровождении конных офицеров. Для нее соорудили кирпичный домик рядом с жильем игуменьи и на ее содержание поступали крупные переводы. Она жила в полном одиночестве, в церковь ее водили по ночам, и богослужение тогда совершалось только для нее одной, в запертом храме. В 1810 году Досифея умерла в возрасте 64 лет, и ее с необычной для простой монахини торжественностью похоронили в Новоспасском монастыре - фамильной усыпальнице Романовых. Это только подтверждает догадки о высочайшем происхождении инокини. Хотя по другой версии княжна Тараканова была заточена в Санкт-Петербурге, в Петропавловской крепости, где и скончалась от чахотки.
Здесь же, в сыром монастырском склепе под соборным храмом, а потом в тесной келье, под охраной 33 года провела "мучительница и душегубица" помещица Дарья Салтыкова, заключенная сюда пожизненно по указу той же Екатерины Великой. Она долго сидела в земляном подвале монастыря, полностью лишенная света. Несколько раз в день специально назначенная монахиня приносила ей еду и свечу, которую забирала вместе с посудой. Длительное заточение совсем не изменило характера бывшей помещицы-"людоедки": сквозь решетку окна она отчаянно ругала прохожих, приходивших посмотреть на страшную Салтычиху.
Свою тюрьму она покинула только в гробу. В 1800 году Дарья Салтыкова умерла в возрасте 68 лет и была похоронена на кладбище Донского монастыря.
Во время нашествия Наполеона Ивановский монастырь был сожжен дотла - так что его даже упразднили. Бывшая соборная церковь стала обыкновенной приходской, а в монашеских кельях расположились служащие Синодальной типографии, расположенной неподалеку на Никольской улице. Тогда же были сломаны старые кельи, в их числе и та, где жила Досифея.
Только по ходатайству митрополита Филарета император Александр II разрешил вновь восстановить Ивановский монастырь. В своем современном виде он был выстроен в 1861-1878 году архитектором М.Д.Быковским и в 1879 году освящен. Между тем, уже в 1877 году на территории строящейся обители разместили единственный в Москве лазарет для раненых русско-турецкой войны.
Мрачная история монастыря продолжилась и в XX веке. С 1918 года здесь располагалась пересыльная тюрьма ВЧК, а затем НКВД. Заключенные, улучшив момент, изредка могли бросить из окна записку, где сообщали родным сведения о себе. Надеяться они могли только на случайных и совестливых прохожих...
Церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи – один из древнейших московских храмов, последний сохранившийся памятник архитектуры XVI в., построенный на территории великокняжеской усадьбы.
Архитектура церкви очень интересна и необычна – здание с центральным барабаном, украшенным полуколоннами, со звонницей, установленной прямо над входом, на стене. По одним предположениям, храм был построен в связи с венчанием Ивана IV на царство, по другим – как молитвенный храм Ивана Грозного о даровании ему сына.
Этот храм, возможно, явился предтечей Собора Василия Блаженного (существует предположение, что обе церкви строили одни мастера) – и по архитектурной форме, и по внутреннему убранству: на внутренней поверхности главы собора изображена пламеневидная свастика, как и внутри главы Покровского шатра. В древнерусских храмах XVI в. знак пламеневидной спиральной свастики иногда заменял образ Христа на своде главы и символизировал духовное открытие человеческой души небу и вечное движение к Богу.
В 1924 г. храм был закрыт, долгое время находился в запустении, роспись и внутреннее убранство погибли. В 1960-х гг. была проведена реставрация. В 1980-е гг. церковь находилась в введении Госкомитета по охране памятников, с 1992 г. в ней были возобновлены богослужения и храм перешел к Русской Православной Церкви. В 2007 г. проведена полная реставрация церкви.
На крутом склоне Дьяковского холма расположен замечательный памятник эпохи — церковь Усекновения Честныя Главы Иоанна Предтечи.
Столпообразная по своему объёмному плановому решению, она состоит из центрального столпа — восьмерика высотой 34,5 метра и четырёх маленьких восьмигранных столбиков-башен, высотой по 17 метров каждая, соединённых стенами и имеющих общий фундамент.К восточной стороне столпа примыкает полукруглая апсида. Контрастное сочетание величественной центральной башни и четырёх маленьких башенок придает церкви вид монументального крепостного сооружения, которое украшает и оживляет массивный центральный барабан с приплюснутым верхом, окружённый восемью полуцилиндрами. Возможно, полуцилиндры первоначально завершались самостоятельными главками. Формы существующего верха церкви сходны с формами храмов в Сербии и Болгарии. Как отмечают исследователи русской архитектуры, могло быть и шатровое завершение.
Особенно много мотивов крепостной архитектуры в интерьере храма. Миниатюрные, очень уютные помещения приделов; мощные навесные «бойницы-машикули» в центральном восьмерике, воспроизведённые переходом от верхнего барабана к стене; небольшие фронтончики — кокошники, как бы образующие подобие крепостных зубцов. Всё это завершается узорно выложенным в куполе орнаментом — солнце в виде зрительно вертящегося диска с саблевидными лучами.
Группировка пяти отдельных башен по диагоналям плана церкви в Дьяково предвосхищает архитектурную композицию и строительные приёмы при возведении Покровского собора (собора Василия Блаженного) на Красной площади. Ряд исследователей полагает, что авторами сооружения в Дьяково были строители Покровского собора Барма и Постник Яковлев.
Чрезвычайно сложным и нерешённым остаётся вопрос о времени создания храма. В литературе о Коломенском указаны четыре даты, одна из которых — 1529 год — предложена исследователем XIX века Ф.Ф. Рихтером. В своих публикациях эту дату он связывает с обетом великого князя Василия III о даровании наследника, а также упоминает о том, что царь Иван Грозный из всех церквей Коломенских особенно любил храм Иоанна Предтечи, построенный, по преданию, в честь его рождения.Позднее исследователь А.И. Некрасов, анализируя названия древних приделов церкви по писцовым книгам Офросимова (1670-е годы), приходит к выводу, что церковь Иоанна Предтечи построена в 1547 году как храм — памятник венчанию царя Иоанна Грозного на царство. Это предположение он обосновывает толкованием названия приделов храма.В исследованиях последних лет строительство храма связывается с обетным молением о ниспослании наследника, но уже не Василию III, а Ивану Грозному, и сооружение датируется между 1552 и 1554 годами поскольку храм является патрональным, т.е. построен во имя святого Иоанна— небесного патрона царя Ивана IV. Исследователь А.Л.Баталов на основе архитектурного анализа относит строительство храма к 1560 — 1570 годам. Первое упоминание и подробное описание церкви относится лишь к 1631—1633 гг.
Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьяково была сразу же задумана как приходская, в отличие от царской домовой церкви Вознесения в соседнем Коломенском, рассчитанной на узкий круг приблеженных. Ее общая площадь составляет 400 кв. метров против 78,5 церкви Вознесения.. Вскоре после строительства храма созданы крытые галереи, а над западной папертью — звонница псковского типа в два звона. Высота центрального столпа составлявляет без креста 34,5 метра. Храм в привычном смысле расписан не был. Однако при ресставрационных работах 1960 г. на куполе была обнаружена роспись белилами по красному Фону под кирпич — круг диаметром 1,2 метра с отходящими от него спиралями. Такая композиция представляет собой солярный символ.
По гипотезе исследователя В.В. Кавельмахера, в каменный Дьяковский храм были перенесены престолы обетной церкви «Усекновения Главы Иоанна Предтечи» из московского Ваганькова, сгоревшей в пожар 1547 года, и деревянной церкви «Зачатия Иоанна Предтечи» с престолами зачатия Святых Анны, Константина и Елены, что стояла в Дьякове до постройки здесь каменного храма. Существование храма отчасти подтверждается и тем, что во время реставрационных работ 1959—1962 годов в кладке стен церкви были обнаружены белокаменные надгробия 1532—1534 годов, которые являются древнейшими из найденных на территории кладбища. Церковь Иоанна Предтечи в Дьякове — последний сохранившийся памятник архитектуры XVI столетия, построенный на территории великокняжеской усадьбы.
В первой половине XIX столетия была сломана стена северной паперти, и на этом месте выстроен тёплый придел. В алтарной части расширена арка и оконные проёмы. В конце XIX века храм был расписан аналогично собору Василия Блаженного на Красной площади. В 1910 году западную открытую паперть сооружённую в XIX веке, переделали в закрытую с окнами.
Из книги «Выходы Великихъ Государей» за 1844 год: «Выходы царя Алексъя Михайловича въ село Дьяково, въ день праздника 1661 г., августа въ 29 день слушалъ государь всеношнаго въ селъ Коломенскомъ, въ церкви Iоанна Предтечи. Объдни Государь слушалъ у праздника жъ, въ той же церкви.—1664 г. августа въ 29 день, слушалъ великiй государь всеношнаго въ сель Коломенскомъ, въ хоромахъ, въ комнатномъ платьъ. Того жъ дни слушалъ великiй государь объдни у праздника Iоанна Предтечи въ селъ Дьяковъ.—1665 и 1667 гг., августа въ 29 день великiй государь слушалъ всеношнаго и объдни у праздника въ селъ Дьяковъ.— 1671 г., августа въ 29 день слушалъ объдни въ той же церкви.— 1679 г., августа въ 29 день слушалъ великiй государь Федоръ Алексъевичъ всеношнаго бдъния и божественной литургiи въ церкви Iоанна Предтечи, въ селъ Дьяковъ».
В последнее десятилетие XVII в. дьяковской церковью пользовались как жители сел Дьякова и Коломенского, так и обитатели таких отдаленных деревень, как Черная Грязь (ныне Царицыно). При храме находилось кладбище, варварски снесенное во времена олимпиады. Многие из могильных надгробий являлись настоящими произведениями русского камнерезного искусства XVII-XIX вв.
С 1930 по 1962 год П.Д. Барановский и И.И. Новиков выполняли работы по возвращению памятнику первоначального облика. Позднейшие пристройки были разобраны и восстановлены первоначальная побелка и фрески в сводах куполов, впоследствии забеленные. Добиваясь выселения общины из Дьяковской церкви в целях проведения неотложных ремонтно-реставрационных работ по аварийному зданию, Барановский едва не был убит прихожанами церкви. События вокруг Дьяковской церкви обострились летом 1924 г., когда музейный отдел Главнауки распорядился изъять имущество, «не имеющее историко-художественного значения», из «церквей-памятников» Коломенского, поместив его в склады музея. Посланный в Дьяково сотрудник музея был избит местными крестьянами, а отобранные им в церкви предметы унесены и спрятаны. Присутствующий при этом помощник заведующего совхозом, пытавшийся урезонить крестьян, едва не поплатился жизнью. Разъяренная толпа направилась к зданиям музея и совхоза в с.Коломенском, заставив убежать охранявших сад студентов Университета имени Я.М.Свердлова. Толпа разошлась поздно ночью. Крестьяне угрожали расправой и рабочим, занятым реставрацией Дьяковской церкви и, видя, что те не бросают работы, заперли их снаружи. Верующие села Дьякова, слободы Садовой и деревень Чертаново и Беляево (Ленинской волости Московского уезда) обращались с заявлениями в Президиум Моссовета, указывая на неправые с их точки зрения действия Барановского. В этом наметившемся противостоянии Барановского и прихожан Дьяковской церкви Отдел музеев Главнауки всякий раз принимал сторону реставратора.
Можно предположить, что до храма Усекновения Честныя Главы Иоанна Предтечи здесь стояла другая церковь, построенная на древнем легендарном Велесовом Капище близ «Волосового», или «Голосового» оврага.
|
Реставрация церкви. Вид от набережной. |
Реставрация церкви. Вид от набережной.
Реставрация церкви. Вид от набережной. |
|
Реставрация церкви. Вид от набережной.
Реставрация церкви. Вид от набережной. |
Реставрация церкви. Вид от набережной.
Реставрация церкви. Вид от набережной. |
|
|
Завершение реставрации церкви.
Завершение реставрации церкви. Вид на купол и барабан от набережной. |
Наиболее древней постройкой в урочище Коломенское является Дьяковская церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Вместе с церковью Вознесения она представляет интереснейшую эпоху в истории русского искусства, время наибольших исканий, первую половину XVI-го века. Пестрая, затейливая, богато украшенная, совершенно необычная среди древних московских церквей, она кажется таким же капризом, случайностью, какой долго казался собор Василия Блаженного. Не даром людям начала XIX-го века казалось, что Дьяковская церковь - образец индийско-мавританского зодчества, подобно тому как Василий Блаженный произведение индийско-готическое.
Дьяковская церковь, как считает И.А. Благовещенский, поставлена в 1529 году по обету великим князем Василием III, молившим у Бога себе наследника. Храм является молебным и имеет несколько престолов. Главный из них - Усекновения главы Иоанна Крестителя, другие - зачатия Иоанна Предтечи, зачатия св. Анны, апостола Фомы неверного, митрополита Петра, наконец - Константина и Елены. Все наименования имеют какое-либо отношение к княжеской семье или к предмету моления.
Вообще относительно даты и причины постройки у исследователей, как всегда, нет единого мнения. Одни ученые связывают закладку храма с венчанием Ивана Грозного на царство в 1547 году, другие предполагают, что он был заложен как молельный храм Ивана Грозного за сына, царевича Ивана, родившегося в 1554 году. Это мнение отчасти подкрепляется датой в надписи на надгробной плите, обнаруженной при разборке пола юго-западного придела, которая в переводе на наше летоисчисление соответствует 1551 году.
В начале XVI-ro века в Москве совершается громадная художественная работа: итальянскими мастерами только что выстроены в Кремле Успенский и Архангельский соборы; упрочен новый тип собора, с положенными в основу формами владимирских храмов; нахлынула масса новых форм и приемов, вместе с тем приобретено необходимое мастерство и некоторая сознательность творчества в смысле свободы от традиций. Кроме новых кремлевских соборов, в Москве почти нет каменных храмов, и самыми привычными, самыми благолепными и понятными эстетическому чувству москвича являются развитые формы деревянных церквей: их острые шатры, их многочисленные приделы и паперти, связанные в одно целое, их закомары и многочисленные главы - все это любит мастер Дьяковской церкви и делает смелую попытку перенести формы деревянного зодчества на камень.
Для нас церковь Дьякова одинока, и ее строитель кажется гением, благодаря своему отважному новаторству, определившему дальнейшее направление церковного строительства. Возможно, что многие звенья переноса деревянных форм к каменному зодчеству утрачены временем: тогда новаторство мастера Дьяковской церкви уже не так дерзко!
Свойства строительного материала клали предел размерам деревянного храма. Каждый придел, а число их нередко превышало пять, требовал отдельного сруба; таким образом деревянный храм представлялся соединением целого ряда небольших церквей, каждая при этом с отдельным входом. Строитель Дьяковского храма вокруг главной столпообразной церкви расположил четыре придела по углам, соединил их открытыми ходовыми галереями; получился сложный, довольно компактный храм, причем каждая часть, внося свою лепту в красоту целого, живет и самостоятельной жизнью.
Церковь осталась пятиглавой, как того требовала традиция, но кажется искусно слепленной из пяти отдельных столпов. Уступчатые кокошники, несущие главу и необходимые в деревянном зодчестве, мастер превратил в декоративные элементы, и при помощи их достиг сказочного богатства верхов церкви.
На западной стене он поместил островерхую звонницу, форму, выработанную псковичами, но придал ей по-московски нарядную обработку. Хотя свою затейливую пеструю раскраску Дьяковская церковь получила поздней, по-видимому, во второй половине XVII-го века, в ней нашел себе первое по времени выражение чисто московский идеал пышной нарядности и затейливости, расцветший в XVII-м. В массе дьяковскому мастеру удалось сохранить суровый, немного грузный покой ранней Москвы, но в декорациях храма он ищет бесконечного разнообразия, богатства, щедрого обилия линий и красок. Может быть, в этом стремлении его поддерживал характер ранне-московских деревянных церквей, но, однако, сохранившиеся на севере деревянные храмы XVII-ro и XVIII-ro веков овеяны сдержанной, суровой красотой. По--видимому, уже в начале XVI-го века, несмотря на усиленное творчество итальянских мастеров в Москве, в душе москвича звучали какие-то восточные струны, густо насыщенные пестрыми узорами!.. Современный наблюдатель, увы, лишен возможности увидеть всю расписную красоту Дьяковского храма.
В начале 1960-х годов начались реставрационные работы, в процессе которых «реставраторы» освобождали храм от более поздних пристроек и искажений. Варварски сбивая с внутренних и внешних стен храма росписи, они, вероятно, искренне полагали, что придают ему первоначальный вид.
В 1962 году на купольном своде центрального столпа при расчистке было обнаружено изображение круга со спиралями из кирпичиков красного цвета. Очевидно, что это языческий символ Солнца, однако как он попал на купол православного храма, до сих пор является загадкой.
Интересно отметить, что в соборе Василия Блаженного много заимствований от Дьяковской церкви, но так же много и отличий. Все это характеризует первую половину XVI-ro века как эпоху, еще не выработавшую прочных традиций в церковном зодчестве, и открывавшую широкий простор индивидуальности мастеров.
XVI-й век в художественной жизни Москвы поражает многосторонностью своих исканий, их свободой и новизной. Все, что оставила эта богатая эпоха не только в архитектуре, но и в иконописи, и особенно в области прикладного искусства, - яркий образ. Тот синтез Запада и Востока, который часто представляется стихией русского творчества, вылился в XVI-м веке в такие гармоничные и зрелые формы, каких не было ни раньше, ни поздней!
В XVII-м веке каждое художественное произведение является повторением общего типа, редко - разновидностью. В XVI-м же веке каждая церковь, каждая писаная или шитая икона - самостоятельное создание, не скованное традициями.
Е.В. Иванов. «Коломенское» (краткий исторический очерк).
М., 1997, Издание Общества Ревнителей Отечественной Старины.
Точная дата постройки храма неизвестна. Одна из версий: храм заложен в связи с венчанием Ивана Грозного на царство в 1547 г., по другой: заложен как молельный храм Ивана Грозного за сына Ивана, рожденного в 1554 г. Храм состоит из пяти близко сдвинутых восьмигранных столпов. Средняя башня вдвое выше остальных. Каждая из них имеет отдельный вход и отдельный алтарь, но все пять церквей соединены общей галереей. На западном фасаде между двумя столпами приделов располагается многопролетная звонница. Храм не отапливается.
В 1924 г. храм был закрыт, стоял заброшенным. В 1970 г. уничтожили иконостас. Богослужения возобновлены в 1992 г. Главный престол освящен в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи, приделы расположенные в угловых башнях: Зачатия праведной Анны, Зачатия Иоанна Предтечи, Московских святителей Петра, Алексея, Ионы, Двенадцати апостолов. На втором этаже северо-западной угловой башни святых равноапостольных Константина и Елены.
Храм во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи в селе Дьяково: история, архитектура, символика
Первые упоминания о поселении Дьяково, как о селе относятся к началу XV века, в это время здесь уже существовал храм, по всей вероятности, деревянный. Исследователи предполагают, что он был освящен во имя Зачатия Иоанна Предтечи. Возможно, что церковь имела «моленные» приделы во имя Зачатия Праведной Анны и равноапостольных Константина и Елены . Позднее, в XVI столетии, Дьяково считалось приселком дворцового села Коломенское, где издревле располагалась великокняжеская (позже царская) летняя резиденция. В 1554 году, и в последующие годы государь Иоанн IV Грозный праздновал здесь свои именины «праздник творяще рождению своему». Исходя из этого, можно заключить, что к середине XVI века в Дьяково существовал еще один храм (тоже деревянный) с престолом во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи. По одной из версий, после пожара 1547 года, сюда был перенесен храм с таким посвящением главного престола и приделами во имя апостола Фомы и святителя Петра митрополита Московского. Первоначально его «поставил» по обету в 1529 году на Старом Ваганькове великий князь Василий III . Престолы этих двух храмов перенесли под своды строящейся дьяковской церкви. Пример подобного объединения престолов уже существовал: в 1555-1561 годы именно так складывалась программа посвящений престолов собора Покрова на Рву на Красной площади.
Итак, главный престол храма села Дьяково освящен во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи, юго-восточный – во имя Зачатия Иоанна Предтечи, северо-восточный – Зачатия Праведной Анны, юго-западный придел в настоящее время освящен во имя святителей московских Петра, Алексея и Ионы (первоначально, примерно до 1596 года, во имя перенесения мощей святителя Петра - митрополита Московского), а северо-западный - двенадцати апостолов (первоначально апостола Фомы). Над западным притвором расположен придел во имя равноапостольных Константина и Елены . Строительство каменного храма Усекновения главы Иоанна Предтечи государем Иоанном VI Грозным в настоящее время относят к 1560-м – 1570-м годам , хотя существуют и иные версии (1529, 1547 и 1550-е годы) . Точность датировки осложняется тем, что между некоторыми этапами строительства были значительные перерывы. Принятая в настоящее время датировка во многом основана на анализе архитектуры. Церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи представляет собой композицию из пяти восьмигранных столпов (центрального и четырех приделов), соединенных между собой притворами.
Такие многопридельные столпообразные храмы строили на Руси на протяжении 1550-х – 1560-х годов. Первым из них считается собор Покрова Пресвятой Богородицы на Красной площади в Москве (1555-1561 годы), немного позже были возведены Борисоглебский собор в Старице (1558-1561 годы) и Спасо-Преображенский собор в Соловецком монастыре (1558-1568 годы), к этой же группе относят и церковь Воскресения Христова в селе Городня близ Коломны (середина XVI века). Каждый из них имеет определенные особенности в своем облике, но в основу плана всех четырех храмов положен четырехконечный греческий крест.
На основе некоторых исторических данных, принятую «архитектурную» датировку можно несколько скорректировать. Согласно данным летописей и разрядных книг, Иоанн IV наиболее интенсивно посещал село Коломенское с 1550 по 1564 год. После этого периода он почти не бывал в столице, живя то в Александровой слободе, то в Вологде . Кроме того, в 1554 году именно в Коломенском государь, в день своих именин (29 августа) получил известие об успешном завершении похода на Астрахань – событии, сопоставимом по своей значимости для государственной власти со взятием Казани. Таким образом, становится возможным очень осторожное предположение о начале строительства храма Усекновения главы Иоанна Предтечи (учитывая подготовительные работы) около 1556-1557 годов.
Наиболее цельную группу в его композиции составляют центральный столп (значительно превосходящий по размерам придельные) и два восточных придела. На плане хорошо видно, что они примыкают к центральному столпу почти вплотную, тогда как западные приделы отделены от него проходами . Вероятно, их возводили несколько позже – вместе с притворами и первоначальной звонницей. Это подтверждают и данные реставрационно-исследовательских работ, выполненных в 1958 году . Необходимо обратить внимание еще на одно обстоятельство: звонница над западным притвором, сам притвор, завершения боковых столпов и форма главок претерпели некоторые изменения. Согласно заключению реставрационной комиссии: «…западная наружная стена притвора между башнями не везде имеет одинаковую толщину…пилястры в западной части приложены. Тимпан фальшивый» . Кроме того, основание звонницы выступает за плоскость стены и как бы «нависает» над западной галереей. Все это позволяет сделать вывод, что существующая сейчас звонница была перестроена в более позднее время, и западный притвор пытались несколько искусственно под нее приспособить. Среди исследователей и реставраторов даже существовала версия, что звонницу соорудили уже в XVIII столетии . Этот факт маловероятен, скорее, ее можно датировать концом XVI – началом XVII века. В любом случае, новая звонница, скорее всего, своей формой повторяла существовавшую ранее.
Сама форма многопролетной звонницы над сводами храма или галереи (в данном случае - приделом равноапостольных Константина и Елены) не была чем-то исключительным для русской архитектуры XVI века. Некоторые исследователи видели в ее облике доказательства влияния «псковско-новгородского зодчества» . Для подобных заключений нет оснований. Если сравнить сохранившиеся (а не восстановленные реставраторами) звонницы псковских церквей, близких по времени интересующему нас периоду, в частности, свт. Николая со Усохи (1535 год) или (надвратная) в Псково-Печерском монастыре (1564-1565 годы), мы увидим, что в архитектуре их звонниц и звонницы дьяковского храма практически нет ничего общего. Более того, последняя явно принадлежит к гораздо более позднему времени. Близкие аналоги ей можно найти не в псковской, а в московской архитектуре конца XVI - начала XVII века. Здесь можно вспомнить домовый храм во имя св. Ирины в усадьбе боярина Василия Ивановича Стрешнева (позже она принадлежала семье Нарышкиных) . Он запечатлен на рисунке А.А. Мартынова . Храм известен с 1629 года, но, скорее всего, существовал уже ранее. Кроме того, укажем на звонницу в селе Большие Вяземы (1590-е годы). Следует упомянуть и небольшую звонничку на сводах церкви прав. Анны, что в Углу в Китай-городе, остатки которой были найдены Л.А. Давидом во время реставрации (ок. 1547 года, звонница появилась, скорее всего, в конце столетия), хотя ее форма пока не реконструирована. Можно предположить, что существовали и другие подобные сооружения.
Облик барабанов и главок боковых столпов тоже находит аналоги в московской архитектуре конца XVI века. Как примеры, можно привести барабаны приделов собора Покрова на Рву (восстанавливались после пожара в 1594 году) и барабан над шатром Троицкой церкви (ныне Покрова) в Александровой слободе (начало 1570-х годов). В обоих случаях это форма расширяющейся к верху граненой чаши. Возможно, храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьяково получил повреждения в 1571 году. Известно, что во время осады Москвы войском Девлет-Гирея, государев двор в Коломенском («потешный дворец») был полностью сожжен. В этом случае, все упомянутые изменения (главки, звонница, западный притвор) могли быть следствием ремонта. Кроме того, они носили второстепенный характер и не внесли существенных изменений в необычную композицию храма.
Вернемся к основной композиции дьяковской церкви. Она не была обычной для русского зодчества того времени. Для ее объяснения существует несколько версий. Некоторые исследователи считают, что истоки подобной архитектурной формы нужно искать во взаимодействии каменного и деревянного зодчества . Действительно, уже в 1490 году в Великом Устюге горожане отстаивали свое право ставить деревянную церковь «по старине», т.е. «круглу о двадцати стенах». Речь, вероятно, шла о восьмигранном храме с четырьмя прирубами. Тем не менее, сохранившиеся деревянные храмы с такой композицией (Спасо-Преображенский храм в Кижах 1714 года и Покровская церковь близ города Вытегры 1708 года), не имеют выделенных объемов-приделов и, таким образом, их композиция строится по другим принципам, нежели у церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи .
Первые столпообразные деревянные храмы, увенчанные шатром, датированы концом XVI – началом XVII века (Никольская церковь в Лявле 1584 года, а также Ильинский храм Выйского погоста и Никольский храм в селе Панилово Архангельской области 1600 года ), а имеющие завершение из пяти шатров (по данным Писцовых книг) - 1619-1631 годами (это, например, Никольский храм на Шунгском погосте и Георгиевская церковь в остроге Толвуйского погоста). Все они не были многопридельными . Исходя из этого, можно заключить, что «аналоги» для дьяковского храма среди деревянных церквей были уже откликом на процессы, происходящие в каменном зодчестве. Еще одна версия – о влиянии архитектурной школы Северной Италии (проекты Леонардо да Винчи, Антонио Аверлино Филарете, Браманте ) справедливо признана умозрительной .
Мотив композиции храма в виде столпа в русском искусстве существовал гораздо ранее XVI столетия. Уже в 1329 году на Соборной площади Московского Кремля в качестве поминальной церкви великого князя Иоанна I Калиты возвели восьмигранный храм «иже под колоколы» святого Иоанна Лествичника. В 1445 году в Хутынском монастыре «поставили» церковь такого же типа во имя Григория Армянского «круглую яко столп». В 1499 году подобные церкви строят в Иосифо-Волоколамском монастыре и Иван-городе.
С конца XIV – XV веков известны изображения пяти- или семистолпных храмов с шатровыми завершениями столпов. Примерами этому являются: резная деревянная фигура святителя Николая с храмом в руке, принесенная выходцами из Белоруссии во Псков в 1480 году , резные каменные иконки «Жены-мироносицы у Гроба Господня» (XV век, Новгород, ГИМ) и обрамления керамид декоративного пояса в верхней части барабана церкви святителя Николая в Застенье города Остров близ Пскова (1543 год) . Примерно в середине XVI века в церковном обиходе появляется такой предмет, как слюдяной выносной фонарь с многошатровым завершением (такие фонари упоминаются среди вкладов семьи Строгановых в Благовещенский собор Сольвычегодска, и в описи 1579 годы они уже названы «ветхими») . Таким образом, почва для восприятия и развития необычных форм в русской архитектуре была хорошо подготовлена. Показательно, что подобный образ храма в церковном обиходе получил название Иерусалима.
Время, когда московскую митрополичью кафедру занимал митрополит Макарий (1542-1563 годы), до этого бывший архиепископом Новгорода и Пскова (1526-1542 годы), стало периодом расцвета книжности и русской богословской мысли. Именно тогда появляются иконы, глубокий богословский смысл иконографии которых был доступен только небольшому кругу образованных людей. Следует отметить большую роль «западных» тенденций в появлении сложных композиций и иконографий в русском зодчестве и иконописи этого времени, источником которых были польско-литовские и псково-новгородские культурные связи в искусстве Московской Руси начала-середины XVI века. Это взаимодействие находило мощную поддержку в кругах царицы Елены Глинской, а позже - митрополита Макария.
Как в предметах прикладного искусства, так и в архитектуре, значение композиции многопридельного столпообразного храма складывалось из символики восьмигранного столпа, плана в виде четырехконечного «греческого» креста и количества столпов. Число восемь символизировало пребывание Спасителя в мире и являлось числом вечного спасения . Кроме этого, оно олицетворяло вечность, Царствие Небесное и жизнь вечную. Восьмигранную форму в христианской архитектуре первоначально имели поминальные храмы - мортирии и крещальные – баптистерии . В русском зодчестве первым примером восьмигранного сооружения стал упомянутый храм святого Иоанна Лествичника (1329 год). В 1505-1508 годы его сменила церковь-колокольня с тем же посвящением. Итальянский зодчий Бон Фрязин возвел ее в виде столпа из трех постепенно уменьшавшихся восьмигранников. Архитектура и декор колокольни впоследствии оказали значительное влияние на русских мастеров.
На резных иконах, в керамике, форме фонарей и в церковном зодчестве той эпохи чаще всего фигурировала пяти, семи и девятистолпная храмовая композиция (часто в сочетании с шатровыми завершениями). Число семь в применении к понятию столпа как основания церкви, воспринимался как непременная деталь иконографии Святой Софии Премудрости Божией, и символизировало Церковь: «Премудрость созда себе храм и утверди столбов семь» (Притч.: 9, 1). Если вспомнить, что это число в православной культуре обозначало полноту Божественной благодати (семь даров Святого Духа, семь церковных таинств, семь богослужений дневного цикла и т.д.) , то становится очевидным, что количество столпов на резной иконе-скульптуре святителя Николая не могло быть случайным.
Можно допустить, что храм-город в руке святителя послужил в качестве своеобразной модели для небывалого по своему облику собора Покрова на Рву. Необходимость перенесения престолов деревянных храмов, уже существовавших на этом месте ранее, и законы архитектурной эстетики внесли коррективы в эту модель, и была построена девятистолпная церковь, получившая свое толкование. Число девять символизировало гармонически устроенную структуру, завершенность и совершенство (девять чинов ангельских, девять песен православного канона и т.д.). Оно было связано с символикой христианской модели мира и, в конечном итоге, воспринималось как образ Новой Церкви с ее Главой – Спасителем . Такое восприятие органично дополнил шатер, венчавший центральный столп (шатровая форма издревле обозначала Божественную благодать). Неслучайно, многие иноземные путешественники именовали собор Покрова Иерусалимом .
Третьим вариантом композиции, символизировавшей Новозаветную Церковь, стал пятистолпный храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьяково. Число пять в православной иконографии толковалось как «мистическое единение земной церкви, поврежденного человечества со Спасителем», евангельскую проповедь во все концы мира . Здесь легко можно заметить логическую связь с числом четыре (по числу концов греческого креста, положенного в основу плана), обозначавшим Небесный Иерусалим и числом восемь (восьмигранная форма столпов) – символом вечной жизни. Еще одна немаловажная деталь символики Иоанновского храма – его не совсем обычный план. Он представляет собой четырехконечный крест, но не прямой, как это было принято традиционно. Его концы, на которых расположены столпы приделов, ориентированы не строго по сторонам света, а в промежуточных направлениях: северо-восток, северо-запад, юго-восток и юго-запад. Можно сказать, что план имеет форму, напоминающую крест св. апостола Андрея Первозванного. Такое расположение приделов было, по всей вероятности, не случайным.
Крест аналогичной формы мы встречаем на двух иконах редкой иконографии конца XVI – начала XVII века. Возможно, есть и другие, более ранние примеры, но они на данный момент не выявлены. Одна из икон – «Преполовение Пятидесятницы» конца XVI века - находится в собрании Псковского государственного объединенного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. Отрок Иисус, беседующий с мудрецами, изображен на фоне Иерусалимского храма, показанного не виде ротонды, как обычно, а в виде срезанного стопа, имеющего план в виде «косого» креста также как и план дьяковской церкви.
Вторая икона – «Происхождение честных древ Животворящего Креста Господня» начала XVII века Строгановской школы в Сольвычегодске. На первом плане ее мы видим источник, к которому припадают страждущие. Начало она берет из кладезя, имеющего ту же форму, что и Иерусалимский храм на первой иконе. В песнопении в праздник Пятидесятницы есть следующий текст: «Преполовившуся празднику, жаждущую душу мою благочестия напой водами, яко всем, Спасе, возопил еси: жаждай да грядет ко Мне и да пиет. Источниче жизни нашея, Христе Боже, слава Тебе». Здесь можно отметить явное родство в богословском толковании обоих сюжетов.
Таким образом, необычная форма плана дьяковского храма имеет двоякую символику. Во-первых, это аллюзия на храм не земного, а Небесного Иерусалима, дома Премудрости Божией – Спасителя, о чем уже шла речь выше. А во-вторых, в нем можно увидеть изображение «кладезя», источника жизни вечной, в основании которого стоит Крестная Жертва Спасителя, открывающая верующим путь к вечной жизни и Небесному Иерусалиму. Немаловажна и связь этой символики с иконографией Иоанна Предтечи, во имя которого освящен дьяковский храм. На многих иконах рядом с пророком мы тоже видим кладезь: либо восьмигранный, либо в виде четырехконечного креста, что символизирует его проповедь о покаянии и крещении и имеет многогранную богословскую трактовку.
В разработке композиции и символики дьяковского храма деятельное участие принимал сам государь Иоанн IV Грозный, по указу которого и велось новое строительство. Поэтому, кроме богословских аспектов, большое значение имела и политическая трактовка некоторых мотивов. Так, пятикупольный храм считался знаком преемственности власти русских государей и аллюзией на Успенские соборы в Киево-Печерской Лавре (1073 – 1078 годы), во Владимире (1185-1189 годы) и на Соборной площади в Московском Кремле (1475-1479 годы), по церковному преданию имевшие своим образцом церковь Успения Пресвятой Богородицы во Влахерне. Таким образом, здесь можно отметь пересечение двух идей: Новозаветной церкви – Горнего Иерусалима и освященного православной церковью земного царства. Русь в то время воспринималась как последнее (четвертое) православное государство - прообраз Царствия Небесного, к которому Иоанн IV считал себя обязанным подготовить своих подданных. Этот аспект раскрывается посвящением основного престола храма – Усекновения главы Иоанна Предтечи, главным мотивом проповеди которого было покаяние в ожидании скорого Страшного Суда. Определенную роль сыграли и личные мотивы царственного заказчика.
Посвящения боковых приделов имели строго определенный смысл. Как было упомянуто выше, восточные приделы (Зачатия Праведной Анны и Зачатия Иоанна Предтечи) являлись «наследием» более древнего деревянного храма, престолы которого перенесли в каменный . Во время возведения нового храма их посвящения получили дополнительное толкование. Так, богословы часто сравнивают праздник Зачатия Пресвятой Богородицы с чудом созидания храма нерукотворного, Церкви Новой. Дева Мария здесь олицетворяет «одушевленный храме, раю словесный», что хорошо подходит к значению перечисленных выше аспектов.
Праздник Зачатия Иоанна Предтечи в Великих Минеях Четьях (составленных по инициативе митрополита Макария) имеет сходное значение. Он толкуется как окончание времени старого завета и начала эпохи Новой Церкви: «Знамение есмь Божественного прихода, труба есмь Божия воплощения словесе» . Прославление апостола Фомы, как просветителя душ светом веры, созидателя «внутреннего храма», тоже согласуется с темой приуготовления к Царствию Небесному, объединяющей престолы дьяковского храма В текстах Миней на празднование апостола Фомы читаем: «…в небесных селениях давшему созидает палату светозарным и живым камением… их же великий апостол порождает не от семени истления, а банею нетления, и священные церкве тем вставе» .
Юго-западный придел первоначально был освящен в честь перенесения мощей Петра митрополита Московского. Тот факт, что из двух празднеств, посвященных святителю, было выбрано событие перенесения мощей, празднуемое 24 августа, свидетельствует о личной заинтересованности государя, так он родился в ночь с 24 на 25 августа, и, таким образом, митрополит Петр был его святым покровителем. Личность митрополита Петра была важна для первого русского царя еще и потому, что святитель перенес митрополичью кафедру в Москву и благословил возведение в столице Русского государства Успенского собора. Праздник Успения, почитавшийся и как праздник рождения соборной православной церкви , имел особое значение для последнего православного царства, которым считалась Русь – наследница славы Византии и Рима. Наконец, согласно преданиям, Иоанн IV Грозный получил от своего отца – великого князя московского Василия III крест, которым святитель Петр благословил великого князя Иоанна I Калиту и весь род московских правителей .
Последний – шестой престол Иоанно-Предтеченского храма освящен во имя равноапостольных Константина и Елены. Несомненно, в таком посвящении была дань памяти рано умершей матери Иоанна IV Васильевича – Елены Глинской (здесь вполне уместно вспомнить значение восьмигранного столпа, издревле предназначавшегося для мортирия – поминального храма). Нельзя забывать и о втором значении: Иоанн IV считал себя, после падения Византии, защитником не только русской, но и всей христианской церкви. Таким образом, святые правители были его «прародителями». Не случайно, уже с 1492 года (в «Изложении пасхалии» митрополита Зосимы) великий князь Иоанн III Васильевич, а за ним и его преемники, провозглашались «новым царем Константином». Так именовался и его царственный внук. Часть мощей равноапостольного Константина хранилась в золотой панагии Иоанна Грозного (XVI век, Оружейная палата) с резным по сардониксу изображением Иоанна Предтечи . Для таких аспектов символики дьяковского храма, как образ Небесного Иерусалима и Новой Церкви, было очень важным и почитание святых Константина и Елены как созидателей храма Воскресения Господня над Гробом Господним в Иерусалиме.
Можно сказать, что многообразие символики храма Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьяково было объединено одной главной темой – темой симфонии государственной и церковной власти, о которой мечтал святитель Макарий, и которая могла бы подготовить русское государство – последнее православное государство в мире к переходу в Царствие Небесное, Небесный Иерусалим.
Борисоглебский собор в Старице (по всей вероятности, возведенный Владимиром Андреевичем Старицким «в противовес» дьяковской церкви), храм Воскресения в селе Городня и Спасо-Преображенский собор Соловецкого монастыря во многом наследовали архитектурные особенности предтеченской церкви, что побудило некоторых исследователей относить их к творчеству одного мастера (руководившего и строительством собора Покрова на Рву) . Это вряд ли возможно, но вполне допустимо существование нескольких артелей внутри одной школы, а так же наличие помощников у ведущих мастеров. Что же касается символической программы и особенностей посвящений престолов каждого храма, то эта тема выходит за рамки данного исследования.
Насыщенному символическому содержанию архитектуры храма Усекновения главы Иоанна Предтечи отвечала совершенная конструкция его столпов. Устройство центрального столпа потребовало очень сложного инженерного решения. Он состоит из четырех восьмериков, и восьмигранного барабана. Нижний восьмерик по высоте составляет почти половину столпа. Северную, южную и западную грани прорезают длинные узкие окна с закругленным верхом. Они составляют нижний ряд освещения. Далее, при помощи последовательного напуска в рядах кладки, архитектор смог осуществить плавный переход к трем восьмигранным ярусам небольшой высоты . Такой прием позволил достичь эффекта идеально гармоничного и устойчивого основания для массивного барабана, грани которого украшены полукруглыми экседрами. Загадка их происхождения и назначения не решена до настоящего времени. Возможно, этот декор до некоторой степени повторял первоначальное решение центрального столпа собора Покрова на Рву и имел дополнительную символическую нагрузку (если только выявленные следы восьми ложных главок у основания шатра являются достаточно достоверными) . Тем не менее, домыслы о изначально якобы «шатровом» завершении представляются надуманными.
Остальной декор центрального столпа достаточно сдержан. Нижний ярус отделен от остальных широким выносным «тройным» карнизом сложного профиля, а его грани украшены филенками. Два из трех верхних восьмериков скрыты под тремя рядами кокошников. Нижний ряд образован полукруглыми «закомарами» глубокого рельефа. Дополнительную пластику им придает «составной» рисунок многократно повторенных и уходящих вглубь кокошника арок. Четыре из восьми «закомар» прорезаны круглыми окнами, составляющими второй световой пояс столпа. Второй ряд, идущий «в перебежку» с первым, образуют кокошники схожие по рисунку, но существенно меньшего размера. Третий ряд представляет собой фриз из треугольных фронтонов. Верхний восьмерик оформлен глубокий ширинками – по две на грань.
Если прием расположения нескольких рядов полукруглых кокошников разного размера «вперебежку» уже использовался русскими зодчими (в основании шатра, венчающего центральный столп собора Покрова на Рву, 1555-1561 годы), то треугольные фронтоны сложного профиля в то время еще не получили распространения. Полукруглые закомары впервые на Руси были использованы в декоре Архангельского собора Московского Кремля (1505-1508 годы, архитектор – Алевиз Новый), но особенно часто они встречаются во второй половине - конце XVI века (собор Покрова на Рву 1555-1561 годы, Троицкий и Распятский храмы в Александровой слободе 1565-1570-е годы, церкви Святой Троицы в Хорошеве и Больших Вяземах 1590-х годов). Тоже можно сказать и о круглых окнах, вписанных в кокошники. Итальянский архитектор украсил композицией из четырех круглых окон центральный кокошник над западной стеной Архангельского собора. Русские зодчие предпочитали одно окно, (большего или меньшего размера) в кокошниках над гранями столпов. Именно такие окна видны в кокошниках нижнего ряда, на центральном столпе собора Покрова на Рву (1555-1561 годы). Тот же мотив использован в декоре столпов Распятской церкви-колокольни (перестроена в 1565-1570 году) и храма Покрова в Александровой слободе (нач. 1570-х годов), а также надвратного храма Происхождения честных древ Креста Господня Симонова монастыря (1591-1593 годы). Нетрудно заметить, что все перечисленные храмы входили в круг деятельности мастеров, работавших по заказам царской фамилии.
Архитектура боковых столпов храма Усекновения главы Иоанна Предтечи не столь сложна. Все они состоят из четырех восьмигранников. Нижний ярус, как и у центрального столпа, имеет наибольшую высоту. Зрительно он разделен многопрофильными карнизами на три части, каждая грань всех трех «ярусов» украшена филенками. Переход к восьмигранному барабану выполнен из трех последовательно уменьшающихся восьмигранников небольшой высоты. Оформление этой части столпов весьма необычно для своего времени: ее «маскируют» три ряда фронтонов, скрывающих малые «призмы» (невольно напрашивается сопоставление с «горками» кокошников, которыми лишь немного позже будут покрывать сомкнутые своды бесстолпных храмов).
Использование столь сложных и необычных для русского зодчества конструкций и многопрофильных элементов декора дало основание нескольким исследователям приписать возведение дьяковского храма артели итальянских или каких-либо иных иноземных мастеров. На данный момент эта точка зрения не доказана .
Редкая гармония и пластика архитектурных масс является главным украшением храма. Его древние росписи не сохранились. Единственный орнаментальный элемент уцелел на купольном своде центрального столпа – это изображение девятиконечной спирали, выложенной из кирпича. Значение этого рисунка - одна из загадок дьяковского храма. По одной из наиболее распространенных версий – это символ вечной жизни. Согласно другой точке зрения, – это христианский вариант древнего солярного знака, который, в данном случае, ассоциируется с Солнцем Правды – то есть самим Спасителем. Единственный аналог этому декору – такая же спираль в своде одного из столпов-приделов собора Покрова на Рву – во имя св. Александра Свирского. В XIX столетии (1829, 1834 и 1856 годы) храм «украсили» внешней стенной росписью, которую в ходе реставрационных работ признали не соответствующей его историческому облику. Во всем остальном его архитектура практически не претерпела существенных изменений. В течении XIX века из-за ветхости разобрали малые главки над западным притвором (их восстановили во время реставрации, проведенной в 1920-е годы Петром Дмитриевичем Барановским ). Кроме этого, для удобства клира, значительно перестроили северную и южную галереи, а с западной стороны пристроили паперть и крыльцо. Все эти новшества тоже были убраны во время реставрации 1920-х годов .
Специального внимания заслуживает звонница храма. Ее первоначальный облик – одна из загадок этой церкви. Тем не менее, очевидно, что после ее ремонта (или повторного возведения) она не использовалась для очепного способа звона (под очепным способом понимается раскачивание самого колокола во время звона). Снизу к ней (через Константино-Еленинский придел) ведет лестница, проходящая в толще юго-западной стены центрального столпа. В XIX столетии на звоннице обустроили удобную звонарскую площадку со всеми необходимыми приспособлениями. На ней устроили и новые перекладины с боков для подвеса тяжелых колоколов.
На фотографиях И.Э. Грабаря , И.Ф. Барщевского , П.Д. Барановского хорошо видны и устройство площадки, и развеска колоколов. Петр Дмитриевич Барановский оставил описание этого сооружения: «...Из помещения, обозначенного выше как "первая верхняя палатка" по деревянной лестнице можно попасть на звонницу. Эта лестница проходит через бывшую когда-то на юг от звонницы каменную небольшую главу... лестница из главы выводит на чердак, откуда через тесный и крайне неудобный пролаз попадают на звонницу. Пол звонницы деревянный, покрыт железом, между каменной с пролетами звонницей и стеной храма устроена крыша в более позднее время. На столбах висят колокола... Бывшие ранее по бокам звонницы полукруглые закомары срублены, и остались только начала их профилированных тяг у основания звонницы...» (позже закомары восстановили реставраторы) .
Мы не располагаем точными сведениями о колоколах, составлявших подбор звонницы к началу ХХ века. Достоверно известно, что в него входили восемь колоколов. В описании храма Усекновения главы Иоанна Предтечи, сделанном П.Д. Барановским (оно хранится в музее архитектуры им. А.В. Щусева), упомянут только колокол 1784 года, весом в 98 пудов . По свидетельству прихожан, до последней реставрации в подборе был колокол западноевропейского литья - довольно старинный и украшен надписью на латинском языке. Два вкладных колокола из дьяковского храма в 1923 году были перемещены на колокольню церкви во имя Казанской иконы Божией Матери в музее-усадьбе «Коломенское». Надписи на них дают дополнительную информацию о времени и месте их отливки. Колокол, упомянутый Петром Дмитриевичем Барановским, был отлит на московском заводе Ассона Петровича Струговщикова, второй – меньший – тоже в Москве, на заводе братьев Самгиных. Оба колокола повреждены. Первый из них имеет большую Т-образную трещину, что делает его непригодным для звона, а второй – сквозное отверстие от выстрела . Сейчас все колокола подбора – современные.
Судьба храма Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьяково в ХХ столетии была не столь трагичной, как судьба многих других церквей, хотя ее состояние к 1923 году считалось аварийным. Именно в этом году, из-за необходимости неотложной реставрации (в стенах образовались сквозные трещины, грозившие обрушением храма), по настоянию Петра Дмитриевича Барановского в ней прекратилось богослужение. В этом же году церковь перешла в ведение музея . Реставрация с перерывами продолжалась с 1923 по 1929 годы, но завершить ее так и не удалось из-за недостатка средств. Следующие научно-реставрационные работы проводились уже в 1958-1960 годы . Наконец, последняя реставрация храма прошла уже в 2008-2010 годах. К сожалению, во время ее проведения, не было проявлено должной квалификации. Толстый слой побелки скрыл интересные особенности наружной кладки, а в центральной главе был грубо замазан редкий рисунок в виде развернутой спирали (см. выше). Богослужения в дьяковском храме возобновились в 1992 году, и сейчас он находится в совместном ведении музея и церковной общины.
Библиография:
Кавельмахер В.В. К истории постройки именной церкви Иоанна Грозного в селе Дьякове. М., 1990. С.:27
Баталов А.Л. Московское каменное зодчество конца XVI века. М., 1996. С.: 132, 142, 172, 202, 205, 209, 210, 213, 242, 248; Он же . О датировке церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове // Русская художественная культура XV-XVII веков. Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль»: Материалы и исследования. М., 1998. Вып. 9. С.: 220- 239
Снегирев И.М. Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества. М., 1852. С.: 98; Рихтер Ф.Ф. Памятники древнего русского зодчества. М., 1850. Вып. 2. С.: 6; Ильин М.А. Русское шатровое зодчество: Памятники середины XVI века. М., 1980. С.: 57; Грабарь И.Э. История русского искусства. М., 1911. Т. II. С.:34; Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII веков. М., 1936. С.: 256-258; Новиков И.И. Выдающиеся произведение русской архитектуры – церковь в селе Дьякове // Ежегодник ГИМ. М., 1962. С.: 162-163
Павлович Г.А. Храмы средневековой Москвы по записям Ладанных книг (опыт справочника-указателя) // Сакральная топография средневекового города. М., 1998. Т.1. С.: 170
Зимин А.А. Краткие летописцы XV-XVI веков // Исторический архив. М.-Л., 1950. Т.5. С.: 30
Азарова О.В. Храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьяково: Архитектурные особенности и символика // Мир музея. 2001. №4. С.: 58-63
Архив музея-заповедника «Коломенское». Оп.1. Д. №331. Научно-технический отчет о ремонтных и реставрационных работах, проведенных по памятнику архитектуры XVI века – церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в селе Дьяково за май 1959-1960 год. С. 7
Романов К.К. Псков, Новгород, Москва // ИРАМК. Л., 1925. Т. IV. С.: 209-241
Красовский М.В. Очерк истории московского периода древнерусского церковного зодчества. М., 1911. С.: 222
Мартынов А.А., Снегирев И.М. - Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества, 1852. С.: 36-37
Архитектурные ансамбли Москвы XV – начала ХХ веков. Принципы художественного единства. М., 1997. С.: 75
Строгановские вклады в Сольвычегодский Благовещенский собор по надписям на них. Записка П. Савваитова // Памятники древней письменности и искусства. Спб.,1862. Вып. 61. С.: 78
Шередега В.И. К вопросу о взаимодействии каменной и деревянной архитектуры в русском зодчестве XVI века // Древнерусское искусство: Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств XIV-XVI веков. М., 1970. С.: 460
Carona G. Ritratto di Bramante. Rim, 1986
Pedretti C. Leonardo architetto. Milan, 1978
Кириллин В.М. Символика чисел в литературе Древней Руси (XI-XVI века). Спб., 2000. С.: 30, 119, 120, 230
Иоаннесян О.М. Храмы-ротонды в Древней Руси // Иерусалимы в русской культуре. М., 1994. С.: 100-148
Этингоф О.Е. Образ Богоматери: Очерки византийской иконографии XI-XII внков. М., 1990. С.: 215
Два сватовства иноземных принцев к русским великим княжнам в XVII веке // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. № 4. М. 1867; Пьер Ламартиньер. Путешествия в северные страны. М., 1911. С: 136
Баталов А.Л. Традиция строительства Успенских храмов в XVI веке // Русское искусство позднего средневековья. XVI век. Спб., 2000. С.: 3-4
Лифшиц Л. Что Тя наречем! София Премудрость Божия в русской иконе // Наше наследие. 65/2003. С.28
Великие Минеи Четьи. Сентябрь. Дни 14-24. Спб., 1869. С.: 1358, 1367; Там же. Октябрь. Дни 4-18. Спб., 1814. С.: 830
ПСРЛ. Спб., 1914. Т. 20, часть 2. Львовская летопись (свод 1518 года). С.: 419-420
Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле: Каталог выставки. М., 2003. С.: 286-287
Кавельмахер В.В., Чернышев М.Б. Древний Борисоглебский собор в Старице. М., 2008
Красовский М.В. Очерк истории московского периода древнерусского церковного зодчества. М., 1911. С.: 98 -109
Паспорт на памятник «Усадьба Коломенское. Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьякове, середина XVI века». Архив музея-заповедника «Коломенское». Оп.2,дело № 183. Л. 11
Барановский П.Д. Описание церкви Ивана Предтечи 1529 года в Дьяковском приселке села Коломенское. 1 мая 1923 года. ГНИМА им. А.И. Щусева. Фонд П.Д. Барановского
ГНИМА им. А.В. Щусева. Фототека. Раздел «Уникальные фото», коллекция И.Ф. Барщевского; Негативы: № МРА 0245, № МРА 0246, № МРА 0248
Грабарь И.Э. История русского искусства. М., 1911. Т.2
Ильина М.Н. Деятельность Петра Дмитриевича Барановского по созданию и становлению музея в Коломенском // Коломенское: Материалы и исследования. М., 2002. Вып. 7. С.: 60-102
Ополовников А.В. Сокровища Русского Севера. М., 1989. С.: 26-31; 70, 71
Ополовников А.В. Сокровища Русского Севера. М., 1989. С.: 168, 169; Забелло С.Я., Иванов В.Н., Максимов П.Н. Русское деревянное зодчество. М., 1942
Орфинский В.П. Собор Покрова на Рву и его аналоги. С.: 64-65, 79 // Народное зодчество. Петрозаводск, 1999. С.: 47-85
Соболев Н. Проекты реконструкции памятника архитектуры – храм Василия Блаженного в Москве // Архитектура СССР. 1977. №2. С.: 44
Церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове — второй, помимо собора Покрова на Рву, сохранившийся многостолпный храм XVI века. Выдающийся памятник русского зодчества.
Храм представляет собой симметричную группу из пяти восьмигранных, изолированных друг от друга столпов, обладающих самостоятельными входами и алтарями. Центральный столп, посвященный Усекновению главы Иоанна Предтечи, по габаритам вдвое больше остальных и выделен с востока алтарной апсидой. Четыре придельных столпа соединены между собой галереями, а одной гранью примыкают к центральной башне. В них были размещены престолы Зачатия праведной Анны, Зачатия Иоанна Предтечи, Двенадцати апостолов и Московских святителей — Петра, Алексия и Ионы.
По центру галереи, между двумя маленькими главками, обращёнными на север, расположена двухпролётная звонница, завершённая щипцом. Ярусы столпов украшены филенками, а к шлемовидным куполам ведут ряды полукруглых и треугольных кокошников. Верхняя часть центрального столпа имеет ряд особенностей. Над двумя рядами треугольных кокошников возвышается восьмерик, на котором расположен объём из крупных полуцилиндров, увенчанных подобием антаблемента. Над каждым полуцилиндром расположены цилиндры меньшего размера, далее следует невысокий барабан с филенками, завершающийся шлемовидным куполом. Возможно, его форма ранее была несколько иной.
Большие круглые окна центрального восьмерика ориентированы по сторонам света и прорезают полукруги нижнего ряда кокошников. На той же вертикальной оси помещены порталы галерей, окна и порталы восьмерика и щелевые окна завершения, с трудом различимые между полуцилиндрами. В обрамлении оконных проёмов храма и абрисе верхнего ряда кокошников центрального восьмерика различим мотив вимперга, использованного для наружного декора церкви Вознесения в Коломенском.
Благодаря связующей роли галерей и единству декора многоярусный храм, состоящий из близко поставленных уменьшающихся кверху восьмериков, воспринимается как мощный монолит с центрическим решением композиции.
Село Дьяково в XVI ст. было приселком села Коломенского и находилось Московского уезда в дворцовом ведомстве. В нем исстари была церковь Усекновения честной главы Иоанна Предтечи. Царь Иоанн Васильевич каждый год езжал в село Дьяково праздновать свои именины на 29 августа, слушал обедню в церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи, а потом пировал с духовенством и боярами в коломенских хоромах.
В писцовых книгах Московского уезда 1631 - 33 гг. говорится: «села Коломенского приселок село Дьяковское, а в нем церковь Усекновения честной главы Иоанна Предтечи каменная, около церкви на папертях четыре придела, да над папертью придел Царя Константина; на церковной земле во дворе поп вдовый Тимофей Андреев, во дворе поп Петр Козмин, во дворе дьякон вдовый Федор Нефедьев, во дворе пономарь Левка Иванов, во дворе просвирница Авдотьица; на церковной земле бобылей 2 двора, да место попово, да 14 мест келейных нищих, пашни церковные, вместо государева годового денежного жалования, в пустоши, что было сельцо Острединское - поместье князя П. И. Шуйского, пашни паханные 10 чети…».
В 1633 г. в приходе церкви Иоанна Предтечи было 47 дворов; церковной дани платилось 4 руб. 31 алтын, десятильничих и заезда 3 алтына 2 деньги. В переписных книгах 1646 г. записано: «в селе Дьяковском церковь Иоанна Предтечи, да в приделе Зачатия Пречистой Богородицы каменное строение, да в церкви Давыда и Константина, да Зачатие Иоанна Предтечи; у церкви во дворе поп Евтифий Федоров, во дворе поп Петр Козмин, во дворе дьякон Изот Михайлов, во дворе пономарь Пименко Максимов, во дворе просвирница Авдотья Никитина; в селе крестьян 21 двор и церковных бобылей 3 двора».
1722 года: церковь Иоанна Предтечи каменная с приделами: Зачатия Св. Анны, Двунадесять Апостол, Трех Святителей и Царя Константина. Выходы царя Алексея Михайловича в село Дьяково, в день праздника 29 августа: «1661 г. - слушал государь всеношного в селе Коломенском, в церкви Иоанна Предтечи; обедни слушал в той же церкви; в 1664 г. - слушал великий государь всеношного в селе Коломенском, в хоромах, в комнатном платье, того ж дня слушал великий государь обедни у праздника Иоанна Предтечи в селе Дьякове; 1665, 1667, 1671 гг. слушал обедни в той же церкви; 1679 г. - слушал великий государь Федор Алексеевич всеношного бдения и божественной литургии в церкви Иоанна Предтечи в селе Дьякове».
Холмогоров В. И., Холмогоров Г. И. «Исторические материалы о церквах и селах XVII - XVIII ст.». Выпуск 8, Пехрянская десятина Московского уезда. Москва, Университетская типография, Страстной бульвар, 1892 г.
Сыну и наследнику великого князя московского Василия III, будущему первому русскому царю Ивану Грозному суждено было рано потерять отца и вступить на московский престол в трехлетнем возрасте. Около мальчика-правителя сразу начались безобразные интриги и борьба за власть и доступ к казне между его родными и приближенными. Воспитанию ребенка и даже простому уходу за ним никто внимания не уделял. После смерти матери (отравленной придворными заговорщиками) семилетнему Ивану пришлось совсем туго; позже он вспоминал, что часто сидел голодным, потому что никто не заботился, чтобы его с братом вовремя кормили.
| Нас с братом Георгием начали воспитывать как иностранцев или как нищих. Какой нужды не натерпелись мы в одежде и в пище. Ни в чем нам воли не было, ни в чем не поступали с нами, как следует поступать с детьми. <.. . > Что сказать о казне родительской? Все расхитили лукавым умыслом, будто детям боярским на жалование, а между тем все себе взяли; из казны отца нашего и деда наковали себе сосудов золотых и серебряных, написали на них имена своих родителей, как будто бы это было наследованное добро... Потом на города и села наскочили и без милости пограбили жителей, а какие пакости от них были соседям, и исчислить нельзя; подчиненных всех сделали себе рабами, а рабов своих сделали вельможами; думали, что правят и строят, а вместо этого везде были только неправды и нестроения, мзду безмерную отовсюду брали, все говорили и делали по мзде. |
| Из письма Ивана Грозного к князю Андрею Курбскому
|
Поскольку подмосковное Коломенское считалось любимой резиденцией государя, именно здесь решено было поставить своеобразный монумент в память о столь знаменательном событии. Храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в селе Дьякове (которое уже тогда считалось частью Коломенского), был возведен в честь венчания на царство первого русского царя.
Этот уникальный храм сохранился. Кроме московского храма Покрова на Рву, более известного под названием собор Василия Блаженного, Предтеченский оказался единственным многостолпным русским храмом шестнадцатого столетия, уцелевшим до наших дней. Существует предание, что его возведением занимались те же русские зодчие Барма и Посник (в современном написании - Постник) Яковлев, которые построили и храм Покрова на Рву. Церковь в Коломенском стала своеобразной «пробой пера» для мастеров и послужила прообразом их самой знаменитой постройки.
Вид на Коломенское с левого берега Москвы-реки
В шестнадцатом столетии сходство двух храмов было еще более заметным. Величественный храм на Красной площади изначально не отличался тем многоцветьем в оформлении, к которому мы привыкли - разнообразные цвета появились лишь в Х VII - Х I Х веках. А по замыслу зодчих он был красно-белым. Так же оформлена была и церковь в Дьякове. Это можно увидеть на картине Н.Е. Маковского «Вид церкви села Дьяково в Коломенском близ Москвы» , написанной в 1872 году. В наше время церковь стала полностью белоснежной. Ее белые стены гармонируют с великолепной церковью Вознесения, составляя единый архитектурный ансамбль.
Николай Маковский
Но, в отличие от церкви Вознесения, которая издали заметна каждому, кто приближается к Коломенскому, Предтеченская церковь «прячется» в стороне, в лесу. Гуляя по лесу, можно обнаружить деревянную лестницу; она ведет на холм, на вершине которого стоит храм, а подножие огибает ручей, не замерзающий даже в сильные морозы. Открывается Предтеченская церковь только тем, кто поднялся до верхних ступеней лестницы.
Уединенный храм стал одной из главных точек поиска знаменитой библиотеки Ивана Грозного, «Либерии», над загадкой местонахождения которой ученые бьются много десятилетий. Сохранились свидетельства, что в 1564 году Грозный вывез библиотеку в Коломенское. Археолог Игнатий Стеллецкий, энтузиаст поисков библиотеки, в конце 1930-х годов проводил здесь масштабные раскопки, на 7 метров углубившись в холм, на котором была возведена церковь. Это угрожало обрушением здания, и уничтожало старинное кладбище при церкви, на котором продолжали хоронить умерших местных жителей. Из-за многочисленных протестов раскопки остановили, хотя Стеллецкому удалось обнаружить в глубине холма древнюю известковую кладку. Начавшаяся вскоре война окончательно положила конец археологическим изысканиям под Предтеченской церковью.
В храме частично сохранились старые росписи, открытые при реставрации в 1960-е годы. Правда, их символика и колорит оказались настолько загадочными, что исследователи до сих пор не определились с толкованием. Например, много вопросов вызывает обнаруженное в центральной части храма изображение круга со спиралями из кирпичиков, выполненное в красном цвете - подобных символов не находили в других церквях, и разгадать значение этого образа до сих пор не удается.
Еще одним сюрпризом стало то, что полы в храме, еще во времена Ивана Грозного, были выложены из… надгробных плит. Для шестнадцатого столетия это кажется удивительным неуважением к памяти умерших, кощунством и святотатством; подобные вещи стали привычными лишь в ХХ веке, в послереволюционной Москве.
К 1980-м годам Предтеченская церковь была заброшена и всеми забыта; кладбище при ней закрыли. Она разрушалась под воздействием непогоды и вандалов, забредавших в это уединенное место. В 1988 году известный певец Игорь Тальков, гуляя в Коломенском, оказался возле полуразрушенной Предтеченской церкви и подобрал с земли сброшенный с нее крест. Крест был покорежен и изуродован; как человек верующий, Тальков решил спасти святыню от уничтожения и принес тяжелый крест к себе домой, полагая вернуть его, если в церкви начнется реставрация. Но сделать этого не успел из-за своей ранней, трагической гибели. После смерти Талькова его поклонники обратили внимание на случай с крестом, описанный певцом в автобиографической книге «Монолог», и стали искать мистические связи с судьбой певца, говоря о его «крестном пути» и «крестной муке»…
| В 1988 году рано утром… я гулял в районе Коломенского и… увидел лежащий на земле крест, недалеко от полуразрушенного Храма Усекновения главы Иоанна Предтечи
. Он, видимо, был сброшен с купола церкви.., изувечен и погнут у основания, наверное, от удара о землю. На несчастном изуродованном кресте уже оставили свои «автографы» «Петя и Ваня» в виде «иксов» и «игреков», но от этого он не переставал быть символом Бога Живого. У меня сжалось сердце при виде подобного кощунства, и я решил отнести крест к себе домой. Возможности сделать это немедленно не было, поскольку крест был огромен, и человека, обладающего подобной ношей, ротозеи могли принять за вора. В поисках потайного места я вошел внутрь Храма Иоанна Предтечи
, двери которого были распахнуты настежь. Хаос в Храме потряс меня: пол был загажен, у заплесневелых стен явно вырисовывались следы его «прихожан» в виде консервных банок, пустых бутылок и остатков кильки в томатном соусе. Божья обитель служила притоном для местных алкоголиков. Оставить там крест было бы святотатством, и мне пришлось искать другое место. Я набрел на заброшенную монашескую келью и положил в нее крест, решив вернуться за ним ночью. Вернулся вместе с другом. <…>
Забрав крест, мы вернулись домой. С тех пор он является не только священным символом, но и «термометром» отношения ко мне людей. Иногда общаясь с людьми, которые называют себя моими друзьями и с которыми я делю порою и стол и кров, в моей душе вдруг появляется отчуждение. <…> Теперь ясно, что это была не просто находка. Это был мой крест! Недаром я нес его на себе два километра по темному ночному пути от места его поругания под крышу своего дома, вернув ему прежнюю святость омовением святой водой. Тогда я подумал: возможно, крест был послан мне в защиту от лжедрузей и предателей. Одни перестали бывать у меня дома, узнав об этой истории, другие чувствовали себя плохо, побывав у меня в гостях… А верну я этот сброшенный крест в церковь Иоанна Предтечи только тогда, когда та епархия… вспомнит о своих обязанностях и приступит наконец к восстановлению Храма Усекновения главы Иоанна Предтечи, как приступила Россия к реставрации душ человеческих, у последней черты вспомнив о Боге. |
| Игорь Тальков. «Монолог».
|
Храм возвратили верующим и заново освятили в 1992 году. В настоящее время церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи является действующей. В ходе реставрации 2009 года она была полностью восстановлена.
