Наряду с легендарным генералом Карбышевым - Петр Гаврилов - является самым известным героем Отечественной войны (выходцем из татар (кряшен)).
Фильмы, книги и передачи - в них много рассказано про этого героя, его личный подвиг и подвиг многих героев Брестской крепости - удивительный пример стойкости советского народа, который и определил нашу Великую Победу!
Не многие знают, что этот легендарный герой и настоящий богатырь духа - наш земляк, родом из села Альвидино Пестречинского района Татарстана (на реке Мёша), что совсем рядом с Казанью!
Не только наши соотечественники, но и враги были восхищены подвигом майора Гаврилова!

Пётр Миха́йлович Гаври́лов (тат. Петр Михаил улы Гаврилов; 30 июня 1900 — 26 января 1979) — советский офицер, майор, участник обороны Брестской крепости в 1941 году, Герой Советского Союза (1957).
Родился 17 (30) июня 1900 в селе Альведино Лаишевского уезда Казанской губернии (ныне Пестречинский район Республики Татарстан).
По национальности татарин.
Отец умер ещё до его рождения (по другим данным, когда ему был 1 год).
В ранней юности батрачил, в 15 лет ушёл в Казань и поступил на завод чернорабочим.

Участвовал в установлении Советской власти в Казани. Весной 1918 года вступил добровольцем в Красную Армию, сражался на Восточном фронте против войск Колчака, затем против войск Деникина и повстанцев на Северном Кавказе. После окончания Гражданской войны остался в армии. В 1922 году вступил в РКП(б).
В сентябре 1925 году окончил Владикавказскую пехотную школу; на Кавказе женился и усыновил мальчика-сироту. В 1939 году окончил Военнную академию имени Фрунзе.
В звании майора назначен командиром 44-го стрелкового полка.
Участник Советско-финской войны 1939—1940 годов. По окончании войны его полк переводится в Западную Белоруссию, а в мае 1941 — в Брест.

Оборона Брестской крепости и плен
После нападения немцев на крепость возглавил группу бойцов из 1-го батальона своего полка и мелких разрозненных подразделений 333-го и 125-го стрелковых полков, во главе которой сражался на валу у Северных ворот Кобринского укрепления; затем возглавлял гарнизон Восточного форта, где с 24 июня сосредоточились все защитники Кобринского укрепления. Всего у Гаврилова было около 400 человек с двумя зенитными орудиями, несколькими 45-мм пушками и четырёхствольным зенитным пулемётом.

Вечером 29 июня 1941 года после бомбардировки Восточного форта (одна из бомб весом в 1,8 тонны угодила во внутреннюю подкову форта и, возможно, явилась причиной подрыва склада боеприпасов защитников), Гаврилов с остатками своей группы (12 человек с четырьмя пулемётами) укрывается в казематах. Несколько дней группа совершала вылазки, пока не была рассеяна.
Оставшись один, 23 июля тяжело раненым попадает в плен. По описанию лечившего его в госпитале доктора Вороновича:
пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощённым до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей. До какой степени дошло истощение, можно было судить по тому, что пленный не мог даже сделать глотательного движения: у него не хватало на это сил, и врачам пришлось применить искусственное питание, чтобы спасти ему жизнь. Но немецкие солдаты, которые взяли его в плен и привезли в лагерь, рассказали врачам, что этот человек, в чьём теле уже едва-едва теплилась жизнь, всего час тому назад, когда они застигли его в одном из казематов крепости, в одиночку принял с ними бой, бросал гранаты, стрелял из пистолета и убил и ранил нескольких гитлеровцев.
— Смирнов С. С. Брестская крепость, 1965.
Содержался в лагерях Хаммельбург и Равенсбрюк до мая 1945 года. В плену сблизился с генералом Карбышевым (также крёщеным татариным).

открытие памятника в селе Альвидино - на родине Героя

После войны
После освобождения из немецкого плена П. М. Гаврилова исключили из ВКП(б), ввиду утраты партбилета. Однако, восстановленный в прежнем воинском звании, осенью 1945 года он был назначен начальником советского лагеря для японских военнопленных в Сибири, где получил несколько благодарностей по службе (считается, что он предотвратил эпидемию тифа среди японских военнопленных, а также пресекал злоупотребления со стороны японских офицеров).
После увольнения в отставку в связи с сокращением вооруженных сил уехал в Татарию, а затем в Краснодар, где нашёл жену и сына, с которыми не виделся с первого дня войны.
После выхода на радио в 1955 году цикла передач под названием «В поисках героев Брестской крепости», их автором — Сергеем Смирновым — в 1956 году была написана, и в 1957 году издана книга «Брестская крепость», в которой был показан подвиг гарнизона крепости в 1941 году. Благодаря этому П. М. Гаврилов восстановил членство в партии и был представлен к награде.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1957 года за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости в 1941 году и проявленные при этом мужество и героизм Гаврилову Пётру Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 10807).
Впоследствии Гаврилов совершил ряд поездок по СССР, активно занимался общественной работой. С 1968 года до конца жизни жил в Краснодаре в доме 103 на Светлой улице (в 1980 году она была переименована в улицу Гаврилова).
Пётр Михайлович Гаврилов скончался в Краснодаре 26 января 1979 года. Он был похоронен с воинскими почестями на гарнизонном мемориальном кладбище Бреста.

Память Героя
Надгробный памятник на Гарнизонном кладбище в Бресте.

Мемориальная табличка в казанском Парке Победы

Именем Гаврилова названы улицы в Казани, Бресте, Краснодаре и Пестрецах.
Его именем также был назван колхоз в родной деревне Альвидино.
Именем П. М. Гаврилова назван пик в Центральном Тянь-Шане
В Альвидине, родном селе Петра Гаврилова был открыт его музей.

Отражение в искусстве
После выхода в 1957 и 1959 годах своих первых книг о защитниках Брестской крепости («Брестская крепость» и «Герои Брестской крепости»), С. С. Смирнов посвятил десять лет новому, существенно переработанному и дополненному, изданию книги «Брестская крепость»:
Эта книга — плод десятилетней работы над историей обороны Брестской крепости: многих поездок и долгих раздумий, поисков документов и людей, встреч и бесед с вами. Она окончательный итог этой работы.
О вас, о вашей трагической и славной борьбе ещё напишут повести и романы, поэмы и исторические исследования, создадут пьесы и кинофильмы. Пусть это сделают другие. Быть может, собранный мной материал поможет авторам этих будущих произведений. В большом деле стоит быть и одной ступенькой, если эта ступенька ведёт вверх.
Десять лет назад Брестская крепость лежала в забытых заброшенных развалинах, а вы — её герои-защитники — не только были безвестными, но, как люди, в большинстве своём прошедшие через гитлеровский плен, встречали обидное недоверие к себе, а порой испытывали и прямые несправедливости.
— Смирнов С. С. Открытое письмо героям Брестской крепости, 1964.
За неё С. С. Смирнов был удостоен Ленинской премии 1965 года в области литературы и журналистики.

Личные воспоминания П. М. Гаврилова были дважды изданы в Краснодаре: в 1975 и 1980 годах.

Кроме того, подвиг майора Гаврилова был показан в ряде кинофильмов:
Фильм «Бессмертный гарнизон» 1956 года.
Фильм «Битва за Москву» 1985 года (роль Гаврилова исполнил Ромуалдс Анцанс).
Фильм «Брестская крепость» 2010 года (роль Гаврилова исполнил Александр Коршунов).

ЛЮДИ НЕСГИБАЕМОЙ ВОЛИ

ГАВРИЛОВ ПЕТР МИХАЙЛОВИЧ, майор, командир 44-го стрелкового полка.
Руководил обороной Восточного форта. На 32-й день войны, тяжело контуженный, попал в плен. Несколько месяцев находился в лагере для военнопленных в Южном городке близ Бреста. Затем отправлен в глубь Германии: в Хаммельбург, Регенсбург (отделение концлагеря Дахау). После освобождения из плена в апреле 1945 года продолжал службу в рядах Советской Армии.
За исключительное мужество и героизм, проявленные в боях при защите Брестской крепости, П.М. Гаврилову присвоено звание Героя Советского Союза.
Ныне П.М. Гаврилов живет в городе Краснодаре, пенсионер, член КПСС, член Советского комитета ветеранов войны. Награжден двумя орденами Ленина и медалью «Золотая Звезда».

Большая часть личного состава полка находилась вне крепости. Один батальон - в УРе под Семятичами, другой - в 5-м форту, в 4 км к северо-западу от Бреста. В крепости оставался один батальон и спецподразделения.
Война застала меня в стенах Брестской крепости, можно сказать, случайно.
В субботний вечер 21 июня я приехал проведать больную жену и сынишку. Но провести с ними воскресный день мне уже не было суждено. На рассвете дрогнула земля, и мы проснулись от невообразимого шума и грохота: это рвались вражеские снаряды и авиабомбы.
Попрощавшись с семьей и наказав им укрыться где-нибудь в подвале, я кинулся в штаб, где хранились знамя полка и секретные документы. Однако войти туда не удалось, все здание, находившееся в самом центре крепости, было объято пламенем.

Уже в первые минуты после этого неожиданного разбойничьего нападения гитлеровской Германии многие бойцы были ранены и убиты. В предрассветной полутьме, среди густой пелены дыма и пыли я с трудом собрал человек двадцать из своих подразделений и бросился с ними к северной части крепости. Здесь у Северных ворот, которые вели на окраину Бреста, должен был сосредоточиться при боевой тревоге полк, которым я командовал. Но крепость уже была окружена гитлеровскими войсками и отрезана от города.
Вражеские стрелки и автоматчики, залегшие на валу у Северных ворот, вели непрерывный огонь. Нужно было принимать срочные меры, чтобы не допустить их в крепость. В это время мне донесли, что на левой стороне от Северных ворот, там, где располагался 1-й батальон моего полка, в укрытиях находится много бойцов из разных частей. Большинство из них, выбегая из объятых огнем зданий, все же сумело захватить с собой оружие и боеприпасы. Среди солдат находились и два лейтенанта. Я немедля решил взять на себя командование этим отрядом. Разбил бойцов на две роты, назначил лейтенантов Разина (лейтенант Н.А. Разин - командир минометного взвода 44-го стрелкового полка. Ныне живет и работает в г. Москве. Награжден орденом Отечественной войны I степени, член КПСС) и Яковлева (младший лейтенант М.М. Яковлев - командир саперного взвода 44-го стрелкового полка) командирами, отвел районы обороны и определил секторы обстрела. К этому времени, а оно буквально исчислялось минутами, в Западном форту, в укрытиях также сосредоточилось больше сотни бойцов. Находящемуся с ними старшему лейтенанту Сергееву я приказал разбить бойцов на взводы и держать оборону.
На Восточном валу, еще до моего прихода туда, оборону организовал старший лейтенант Самойлов (младший лейтенант А.Е. Самойлов - заместитель командира пулеметной роты 44-го стрелкового полка). Его бойцы притащили станковый пулемет. Не один десяток гитлеровцев нашел могилу от огня этого пулемета. Я избрал себе командно-наблюдательный пункт в 150 метрах восточнее Северных ворот. Встретив там капитана Касаткина, назначил его начальником штаба.
Около полудня ко мне подбежал боец и сообщил, что в Восточном форту скопилось много людей, они ждут распоряжений. Я и капитан Касаткин направились в подковообразное укрепление, где действительно увидели около трехсот человек.
Находившиеся с ними лейтенанты Домиенко и Коломиец уже успели подготовить укрепление к обороне. На весьма удачно выбранной позиции была установлена счетверенная зенитная пулеметная установка, имевшая почти круговой обстрел. В метрах полутораста от Восточного форта находилось два зенитных орудия, которыми командовал старший лейтенант Шрамко. В ста метрах западнее - две противотанковые пушки, которыми командовал незнакомый мне молодой лейтенант.
Взяв и эту группу под свое руководство, я разбил силы, находившиеся в Восточном форту, на три роты - правого, левого и центрального крыла, двумя из них командовали лейтенанты Марков и Бородич. Вторым кольцом подковообразного укрепления, где находилась счетверенная зенитная пулеметная установка, командовал лейтенант Коломиец.

Брестская крепость с воздуха во время войны

Здесь же, в подземных укрытиях Восточного форта, мы разместили свой штаб, оставив, однако, один наблюдательный пункт на Северном валу и второй - на другом конце Восточного форта. Воспользовавшись телефонными аппаратами и кабелями, имевшимися у зенитчиков, Касаткин быстро установил, помимо живой, телефонную связь со всеми ротами. При штабе имелась рация, с помощью которой мы тщетно пытались установить связь с командованием, с внешним миром... Рация пригодилась нам лишь для приема последних известий и сводок о ходе боев. Тут же, в форту, в укрытии был организован и свой «лазарет» - перевязочный пункт, который возглавляла военфельдшёр Раиса Абакумова. Начальником продовольственно-хозяйственного и артиллерийского снабжения я назначил лейтенанта Домиенко, а своим заместителем по политчасти - политрука Скрипника.
Важность наших позиций понимал каждый боец. Когда прошли первые минуты неизбежного в подобных условиях замешательства, люди стали уверенно ждать встречи с врагом. Отряд представлял собой силу, которую очень скоро в полной мере испытали на себе вооруженные до зубов наступавшие немецко-фашистские части.

Едва мы успели сколотить подразделения, как противник предпринял новую серьезную атаку. Она была отбита с большим для него уроном. В полдень фашисты атаковали нас вторично, на этот раз при поддержке танков. Надо иметь в виду, что крепость со всех сторон окружена водными каналами. В нашем районе проход в нее был возможен только через Северные ворота. Сюда и пытались ворваться танки противника.
В неравный поединок с вражескими бронированными машинами вступила группа бойцов во главе с молодым лейтенантом-артиллеристом. Огонь находившегося в укрытии орудия, которым он командовал, не смог преградить путь немецким танкам. Они вырвались к валу, и пошли на нас. Тогда лейтенант приказал выкатить орудие на открытую позицию и повел стрельбу прямой наводкой. Уже завертелся на месте один танк, задымил второй... В это время лейтенанта тяжело ранило. Его гимнастерка быстро обагрилась кровью. Но уползти, уйти в укрытие - значило дать танкам прорваться. И он вместе с еще одним уцелевшим бойцом остался у орудия. Когда была подбита третья вражеская машина, а остальные повернули обратно, мы увидели, как этот бесстрашный человек упал на землю...
В то время я еще не потерял надежды на соединение со своими войсками и потому приказал начальнику штаба составить приказ о посмертном представлении к званию Героя Советского Союза этого отважного лейтенанта. Все документы тех дней, конечно, погибли, и я сейчас жалею, что не запомнил фамилии лейтенанта-героя.
Уже в первый день нашей обороны, прошедший в непрестанной борьбе, сказались отличная выучка наших солдат и офицеров, их высокий моральный дух. Приходилось не только отражать непрерывные атаки, но и ликвидировать группы противника, то и дело прорывавшиеся в разных местах Кобринского укрепления. В середине дня гитлеровцам, вклинившимся в наше расположение, удалось организовать в северо-западном углу вала свой командно-наблюдательный пункт. Лейтенанту-пограничнику (как пишет участник обороны младший лейтенант Н.Г. Старков, фамилия этого пограничника Ануфриев) с шестью бойцами было приказано уничтожить вражеский командный пункт. Искусно маскируясь, они проползли по-пластунски метров 400 и внезапным штыковым ударом уничтожили группу засевших там гитлеровцев, захватив вместе с их оружием и планшетами несколько ценных штабных документов.
С большим мастерством действовали зенитчики. Когда вражеские самолеты, кружа над крепостью, сбрасывали авиабомбы, от которых сотрясались все здания, наши зенитчики вели меткий огонь. Помню, что только в один из первых дней ими было сбито три самолета. Многие зенитчики бесстрашно встретили смерть на своем боевом посту. От прямого попадания в огневую точку погибли бойцы, до последнего момента стрелявшие по самолетам противника из счетверенной установки.
Отважно и беззаветно дрались наши солдаты, окопавшиеся на валах. Одну за другой отбивали они ожесточенные атаки гитлеровцев. И хотя фашисты, оставляя множество трупов, каждый раз откатывались назад, но ряды защитников заметно редели.
Бесстрашно сражался Иван Солдатов (И.М. Солдатов - замполитрука, заместитель командира роты по политической части 33-го инженерного полка. Ныне директор школы в г. Тамбове. Член КПСС). Погибли, как герои, рядовые Ефимов, Алексеев... И в мирное время знали их как примерных, старательных, дисциплинированных солдат. Верными своему воинскому долгу остались они и в час жестокого испытания. На моих глазах смертельно раненный М. Яковлев своей кровью написал на стене слова: «Умираю за Родину».
Никогда не забуду подвигов военфельдшера Раисы Абакумовой и женщин, находившихся в форту. Из-под огня противника они выносили на себе тяжелораненых бойцов в укрытия, оказывали им медицинскую помощь. Женщины и дети мужественно делили с нами все тяготы обороны, но не думали о сдаче в плен. Когда же на наших глазах стали гибнуть дети, мы сказали матерям: «Вы обязаны спасти детей наших, перенести даже ужасы плена ради жизни». Навсегда запомнил я слезы моих боевых товарищей, провожавших из форта женщин и детей. Это было 26-28 июня.

Так дрался гарнизон нашего участка. Судя по доносившемуся к нам грохоту и перестрелке, не менее ожесточенные бои шли и на других участках обороны крепости. Непрерывные атаки гитлеровцев изматывали нас, голодных, страдающих от жажды, от трупного смрада, не давали покоя ни днем, ни ночью. Каждый день фашисты склоняли нас к капитуляции, льстили нашему мужеству и отваге, обещали сохранить жизнь, обеспечить хорошие условия в плену. Нам доказывали бесполезность дальнейшего сопротивления, твердили, что уже взяты Минск, Смоленск, что «победоносное войско фюрера уже у ворот Москвы...»
Всему этому мы, конечно, не верили. Но с каждым днем, по мере того как отодвигался на восток шум боев, как затихали, а потом и вовсе заглохли орудийные залпы, мы все более убеждались, что находимся в глубоком фронтовом тылу и спасения ждать неоткуда. Единственная надежда оставалась в возможности прорыва на восток от Бреста, в белорусские леса и болота. Но попытка сделать это ни к чему не привела: слишком плотным было кольцо вражеских частей, окружавших нас.
Наступило воскресенье 29 июня. Рано утром почти вплотную к Северным воротам подъехала немецкая машина с радиорупором. На русском языке нам был предъявлен ультиматум: или капитуляция, или авиация сметет крепость с лица земли... На размышление был дан один час.
На созванное в это время партийное собрание (парторганизация была, создана из коммунистов разных частей в начале боев) явились не только коммунисты и комсомольцы, но и все, кто мог, из бойцов. Сообщение мое было кратким:
- Нам обещают, - сказал я, - сохранить жизнь. Перед нами выбор: жизнь в фашистском плену или смерть в бою. Капитулировать - значит изменить Родине. А мы давали присягу сражаться за нее до последней капли крови. Я, майор Гаврилов, коммунист и ваш командир, остаюсь здесь. Пусть свое слово скажут коммунисты...
Каземат, в котором проходило это необычное собрание, наполнился гулом голосов:
- Изменников и трусов среди нас нет!
- Будем драться до конца, на то мы и коммунисты!
- Все остаемся: и коммунисты, и некоммунисты...
И когда было единодушно решено отвергнуть ультиматум, раздались десятки голосов:
- Я хочу сражаться коммунистом!
- Прошу принять в ряды партии!
Нам был дан лишь один час, а мы хорошо знали немецкую точность. Рядовой Макаров записывал в протокол фамилии, я, Касаткин и другие члены партии тут же давали рекомендации. В числе тех, кто стал коммунистом: командир роты Терехов, медсестра Абакумова и многие другие, отличившиеся в бою.
Ровно через час, убедившись, что защитники крепости не намерены поднимать белый флаг, фашисты начали новую ожесточенную бомбежку, которая длилась несколько часов. От разрывов крупнокалиберных бомб сотрясалась земля, раскалывались и рушились здания. И хотя наш гарнизон был укрыт в капитальных подземных помещениях, мы понесли большие потери. Едва кончилась бомбежка, как все, кто остался в живых, несмотря на ранения и контузии, вновь оказались на своих местах. Всюду, где было особенно тяжело, появлялись коммунисты, в том числе и те, которые только этим утром вступили в ряды партии.
Гитлеровцы, уверенные в том, что они сломили волю защитников крепости к сопротивлению, ринулись в атаку без обычных предосторожностей. Но гарнизон жил и боролся. Бойцы Восточного форта открыли по фашистам пулеметный и ружейный огонь, забросали их гранатами. Неприятель снова вынужден был повернуть вспять.
Тогда фашисты пошли на крайнее средство. Они стали сбрасывать в фортовые окопы все, что могло гореть: масло, бензин, поджигали бочки и бутылки с горючим, пустили в ход огнеметы. Так прошел воскресный день 29 июня.
Утром следующего дня нас ждало новое испытание: озверевшие от неудач фашисты стали забрасывать двор и фортовые окопы бомбами со слезоточивыми газами. Но и в противогазах, напрягая последние усилия, наши бойцы продолжали вести ожесточенные бои, не давая врагу добиться своей цели.
Видя всю бесполезность подобных усилий, гитлеровцы решили всерьез сдержать данное ими обещание - стереть крепость и ее защитников с лица земли. В тот же день, 30 июня, была предпринята невиданная до сих пор бомбежка. К исходу дня, когда все вокруг пылало, гитлеровцы ворвались в расположение нашего гарнизона. Те, кто уцелел, в большинстве своем раненые и контуженые, были захвачены в плен. Но некоторым защитникам форта все же удалось укрыться в подземных убежищах. В их числе был и я.
Три дня мы выжидали, затаившись, но щелям. Фашисты, уверившись, что под развалинами похоронено все живое, покинули их. Тогда человек 20 снова собрались вместе; имея четыре ручных пулемета и достаточное количество боеприпасов и гранат, заняли оборону в Восточном форту. Днем мы прятались в казематах, ночью вели огонь по противнику, как только он появлялся в зоне досягаемости огня. Обнаружить нашу боевую группу было довольно трудно, так как все время то тут, то там раздавались пулеметные очереди, треск винтовочных выстрелов уцелевших защитников крепости. Крепость жила, крепость не сдавалась.
Однако нам приходилось очень туго: иссякли и без того скудные запасы продовольствия. Мы ограничили себя 100 граммами сухарей в день.
Так прошло десять дней. Мы не теряли надежды прорваться на северо-восток от Бреста - к Беловежской пуще. Но 12 июля стычка с забредшими в наше расположение вражескими пулеметчиками выдала нас. Гитлеровцы немедленно подняли тревогу, обложили форт, пошли в атаку. В этом неравном бою погибло девять наших товарищей.
Мне с двумя уцелевшими пришлось вновь укрыться в подземных щелях. Фашисты, видимо, дожидались утра. Дальше оставаться стало невозможно. Тогда, посоветовавшись, мы все трое приняли решение - этой же ночью прорваться сквозь кольцо немецких солдат, окруживших форт, одновременно кинуть по гранате и пуститься бежать в разные стороны: на юг, на восток и на запад.
Мы так и сделали. Что стало с моими двумя товарищами, я не знаю, но мне все же удалось пробиться в северо-западную часть крепости.
У меня оставался один выход: вновь укрыться в одном из подземных казематов и дожидаться, пока фашисты снимут блокаду крепости. После долгих поисков я остановил свой выбор на маленьком угловом каземате близ полковой конюшни с двумя бойницами, дававшими хороший обзор местности и возможность отстреливаться. А чтобы не быть обнаруженным через дверь, я притащил в угол каземата кучу сухого конского навоза и замаскировался.
В этом убежище я скрывался три дня, пока нестерпимый голод не заставил меня отправиться на поиски какой-либо пищи. Так как я находился вблизи конюшни, то решил поискать что-нибудь из фуража. В темноте мне удалось нащупать в одном из помещений куски комбикорма. Я стал грызть их.
Затем по-пластунски дополз до обводного канала и напился. Так продолжалось несколько дней. Но затхлая, стоячая вода и пища, состоящая наполовину из мякины и рубленой соломы, сделали свое дело: у меня начались страшные рези в желудке.
Временами от голода и слабости я впадал в полузабытье. В минуты прояснения сознания передо мной с какой-то необычайной отчетливостью проходила вся моя жизнь. Далекая татарская деревенька Альвадино, и в ней бедняцкая изба, где проходили мое сиротское детство, годы беспросветной нужды и батрачества. Затем - шумный город Казань. Работа в пекарне, на заводе.
И вот, как бы со стороны, я видел первые революционные демонстрации казанского пролетариата и себя, семнадцатилетнего, с кумачовой повязкой на рукаве, гордо шагающего в рядах первого отряда рабочей гвардии. Перед моим взором пронеслись, как в вихре, годы гражданской войны, бои с колчаковцами - от Перми до Иркутска, затем Западный фронт, борьба с деникинцами, ликвидация белых банд на юге...
В слабеющей памяти один за другим возникали этапы службы в Советской Армии - школа красных командиров, командование взводом, ротой, батальоном, Академия имени М.В. Фрунзе. И вот я - майор, командир полка. В суровую зиму 1939/40 года полк принял участие в схватках с белофиннами и хорошо выдержал этот боевой экзамен. С тех пор я уже не представлял себя без 44-го стрелкового полка.
Лежа с закрытыми глазами в углу каземата, вспомнил десятки родных лиц - бывалых комбатов, опытных командиров, молоденьких лейтенантов, рядовых бойцов и сержантов. Многих, очень многих я знал по фамилии, почти всех - в лицо. Где они сейчас? Что с ними? Чего бы я не отдал, чтобы оказаться вместе со всеми людьми, разделить с ними общую судьбу, как бы тяжела и трагична она ни была.
Нет, не смерть меня страшила тогда. С мыслью о ней, как о неизбежной, все мы, защитники крепости, давно примирились. Тяжело было умереть безвестным, вдали от своих, окруженным и затравленным врагами. «Только подороже отдать свою жизнь, - размышлял я, - это последнее, что ты можешь сделать для родной страны, для своего народа».
И рука, даже в часы забытья, инстинктивно нащупывала оружие, которое у меня осталось: два заряженных пистолета и пять гранат... С ними я собирался достойно встретить свой смертный час.
Однажды я очнулся от громких голосов. Гитлеровцы разговаривали совсем рядом и шли прямо в мой каземат. Их, очевидно, привлекли мои стоны: они и меня самого часто заставляли пробуждаться. У моей двери раздались шаги кованых сапог. Значит, наступил мой последний бой. Я собрал остаток сил и, приподнявшись на локте, нажал на спусковой крючок пистолета. По раздавшимся воплям понял, что обойма выпущена не впустую.
Я не помню, сколько времени продолжался этот последний бой: может быть, час, а может быть, и дольше. Снаружи меня укрывали метровой толщины стены, а пулеметные очереди, пускаемые в амбразуры, поразить не могли. Это, конечно, отлично понимали фашисты. То и дело доносились их выкрики: «Рус, сдавайс!» Я молчал. Голоса приблизились к самым амбразурам. Тогда в одну и в другую я кинул по гранате. Одновременно со взрывами вновь раздались истошные крики, проклятья и стоны. Затем все это отдалилось и, наконец, стихло. Видимо, раненых унесли. Я весь сосредоточился на одном: как эффективней израсходовать оставшиеся у меня гранаты и последнюю обойму «ТТ».
Тишина продолжалась недолго. Гитлеровцы дважды пытались подобраться к каземату с внешней стороны, с тыла, от дверей. У меня в обойме оставалось еще три патрона, но пустить их в ход мне уже не удалось. Неожиданно раздался страшный грохот, по глазам полоснуло пламя, и я потерял сознание.
Очнулся в немецком госпитале. Рядом со мной лежали раненые и контуженые советские бойцы и командиры, захваченные фашистами в плен. От наших пленных военных врачей, лечивших нас, узнал, что 23 июля меня доставили сюда без сознания.
Немецкий военный врач то и дело подводил к моей койке фашистских офицеров. Разглядывая меня, они о чем-то оживленно говорили. Однажды два немецких солдата подняли меня, прислонили к стенке, и один из гитлеровцев в форме капитана стал меня фотографировать. Когда «гости» ушли, я вопросительно посмотрел на врача.
- Интересуются вами, - сказал он.
Прошло несколько дней, я едва держался на ногах, но меня привели на допрос.
- Звание, фамилия? - спросил через переводчика фашистский офицер.
- Лейтенант Галкин, - отвечаю.
- Врешь! Ты майор Гаврилов! - и он показал на мои петлицы.
Как ни истрепалась на мне одежда, два прямоугольника на одной из петлиц сохранились...
- Теперь будешь отвечать?..
- Ничего не знаю, - был мой ответ.
- Так сейчас узнаешь!
И рассвирепевший гитлеровец стал бить меня по лицу, голове. Ударом кулака он свалил меня со стула и стал топтать сапогами, пока у меня изо рта и носа не хлынула кровь...
Так состоялось мое первое знакомство с «гуманным отношением к военнопленным», о котором нам столько трубили фашисты. Так началась моя почти четырехлетняя жизнь в гитлеровском плену.
Это были страшные годы...

_____________________________________________________________________________________________

Источник информации и фото:
Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь: В 2-х т. - М., 1987.-Т. 1.- С. 304.
Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382
Гаврилов П. М. «Сражается крепость». Краснодар, 1975 год
Смирнов С. С. По следам нового героя // Брестская крепость. — М.: Раритет, 2000. — 406 с. — ISBN 5-85735-119-7
Музей Героя Советского Союза П. М. Гаврилова в д. Альвидино
http://mindortrans.tatarstan.ru/
Смирнов С. С. Брестская крепость. — М.: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1965.
http://www.fire-of-war.ru/Brest-fortress/Gavrilov.htm
http://www.brest-sv.com/images/krepost/geroi%20kreposti/petr_gavrilov.jpg
http://img11.nnm.me/b/d/d/5/c/bba2647b23a38cf799fc9890d0f.jpg

Сегодня непростое время-время скорби. Мы скорбим и по жертвам в Египте и во Франции и в Сирии, но к этой скорби прибавилась и скорбь по Светлане Васильевне Жарниковой. Я думаю, что к этой скорби присоединятся все те, кому дорога тема Гипербореи, тема славяно-арийской общности. Ко всему этому наших людей, всё мировое сообщество, буквально взорвала тема сбитого российского самолёта в небе над Сирией.

И вот на таком фоне я думаю было бы уместно поместить патриотический материал о судьбе защитника Брестской крепости Петре Гаврилове.

Как вы помните, я уже упомянул это имя в связи с материалами об Аркадии Ивановиче Малахове. Дело в том, что снимки, которые были сделаны в Дровяном ущелье, были сделаны Николаем Гавриловым, сыном Петра Михайловича.

Сам Николай был талантливым художником и продвинутым учеником Аркадия

Ивановича. Глубоко интересовался оккультизмом и магией, часто практиковал длительные голодания. Для этого он уезжал в какую-то станицу, чтобы провести этот курс вдали от людей. К сожалению, одна из этих поездок закончилась трагически-

Николая не стало.

Публикую этот материал в продолжение темы об Аркадии Ивановиче Малахове, Николае Гаврилове и его отце-защитнике Брестской крепости, герое Советского Союза Петре Михайловиче Гаврилове.

Петр Гаврилов- последний защитник Брестской крепости

Майор Петр Гаврилов, крещеный татарин, в 1956 году получил звание Героя Советского Союза за руководство героической обороной Брестской крепости.Памятник в Бресте Гаврилову есть, но в Казани нет. На 30-летие Победы, в 1975 году, не Центральном телевидении СССР диктор заявил: «Только русский человек мог командовать обороной Брестской крепости, пройти все круги ада и остаться верным военной присяге». На что Петр Гаврилов скромно заявил: «Я не русский, я татарин». После этого на ЦТ СССР его не допускали. Умер Петр Гаврилов в 1979 году.

Путь солдата

Поначалу судьба Петра Гаврилова складывалась, как и у многих его современников. Он родился 30 июня 1900 года в деревне Альвердино, что на территории ныне Пестречинского района. Позже молодой парень уехал в Казань, где устроился рабочим на Алафузовскую фабрику. Наступившая революция круто поменяла его жизнь - Петр Гаврилов записался в мусульманский полк и с этого момента прочно связал себя с армией. В составе второй Красной армии Восточного фронта в гражданскую войну он сражался с белогвардейским генералом Колчаком, потом поступил на учебу в Москву - в военную академию. Когда грянула война с Финляндией, Петр Гаврилов снова отправился на фронт.

До последнего советское командование не хотело признавать реальность угрозы военных действий со стороны гитлеровской Германии. Многолетний опыт кадрового военного помог ему почувствовать и осознать угрозу новой войны. За два месяца до начала войны полк Гаврилова был переброшен в Брестскую крепость. Сюда он привез и жену, Екатерину Григорьевну, и сына Колю. Уже во время службы в Брестской крепости Гаврилова обвинили в паникерстве, было намечено партийное собрание, но… наступило 22 июня.

Оборона Брестской крепости и плен

После нападения немцев на крепость возглавил группу бойцов из 1-го батальона своего полка и мелких разрозненных подразделений 333-го и 125-го стрелковых полков, во главе которой сражался на валу у Северных ворот Кобринского укрепления; затем возглавлял гарнизон Восточного форта, где с 24 июня сосредоточились все защитники Кобринского укрепления. Всего у Гаврилова было около 400 человек с двумя зенитными орудиями, несколькими 45-мм пушками и четырёхствольным зенитным пулемётом. После общего штурма 30 июня, предпринятого немцами и окончившегося захватом Восточного форта, Гаврилов с остатками своей группы (12 человек с четырьмя пулемётами) укрывается в казематах. Оставшись один, 23 июля тяжело раненым попадает в плен.

По описанию лечившего его в госпитале доктора Вороновича,

"...пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощённым до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей. До какой степени дошло истощение, можно было судить по тому, что пленный не мог даже сделать глотательного движения: у него не хватало на это сил, и врачам пришлось применить искусственное питание, чтобы спасти ему жизнь. Но немецкие солдаты, которые взяли его в плен и привезли в лагерь, рассказали врачам, что этот человек, в чьём теле уже едва-едва теплилась жизнь, всего час тому назад, когда они застигли его в одном из казематов крепости, в одиночку принял с ними бой, бросал гранаты, стрелял из пистолета и убил и ранил нескольких гитлеровцев."

После освобождения восстановлен в армии и прежнем звании (но не в партии). Осенью 1945 г. - начальник лагеря для японских военнопленных в Сибири. В 1946-1947 гг. проживал на родине, затем по официальным советским данным переехал в Краснодар. В Краснодаре же поселился после смерти Сталина и своего освобождения[источник?] по адресу ул. Светлая 103 (в 1980 году переименована в ул. Гаврилова); там в 1955 г. он находит свою семью, потерянную в первый день войны. После выхода в 1956 г. книги С.Смирнова «Брестская крепость» восстановлен в партии и награждён орденом Ленина и удостоен звания Героя Советского Союза.

Имя героя носят улицы в Казани, Бресте, Краснодаре и Пестрецах.

Начало формы

Забытый капонир последнего защитника Брестской крепости – майора Гаврилова

Забытый капонир последнего защитника Брестской крепости – майора Гаврилова

«Реальный Брест» впервые за всю историю существования этого «фантастического места» публикует видео 3D сканирования, которое помог сделать, многим уже известный на нашем сайте Андрей Пузин, ведущий инженер УП “Бресткоммунпроект”.

Пётр Михайлович Гаврилов до войны

Даже многие жители «Героевки» (ул.ГОБК) не знают, что если идти направо от Северных ворот вдоль обводного канала, то в нескольких сотнях метров наткнёшься у самой воды на одинокий капонир из крепостного кирпича, изрешечённый снарядами и пулями и несущий в себе тайну последнего боя последнего защитника Брестской крепости. Можно попасть в капонир и со стороны крепости, где в земляном валу сделан большой ход с полукруглым сводом, выложенным из тёмно-красного крепостного кирпича. Австрийский эксперт Дитер Богнер (проект «Брест-2019»), побывавший там не так давно, назвал капонир Гаврилова «фантастическим местом»…

Дитер Богнер

Здесь, на 32-й день войны в июле страшного 41-го дал свой последний бой командир 44 стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии, руководитель обороны знаменитого Восточного форта майор Пётр Михайлович Гаврилов. Экскурсоводы Музея обороны Брестской крепости, останавливаясь возле его бюста в зале музея, представляют его как последнего участника героической обороны цитадели.

Бюст П.М. Гаврилова в музее обороны Брестской крепости

Тут же в экспозиции представлены его деревенские лапти, в которых 18-летним крестьянским парнем пошёл добровольцем в Красную Армию в далёком 1918-м году…

Начнём наш рассказ с февраля 1942 года, когда на одном из участков фронта в районе Орла наши войска вдрызг разгромили 45-ю пехотную дивизию Вермахта. Разбирая захваченные штабные документы, наши офицеры обратили внимание на «Боевое донесение о занятии Брест-Литовска», в котором день за днём гитлеровцы скрупулёзно фиксировали ход боев за Брестскую крепость. Их штабисты тогда писали: «Ошеломляющее наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови. Эта простая истина ещё раз доказана при взятии Брестской крепости. Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».

Восточный форт сегодня

фото Александра Шульгача

Одним из важнейших очагов обороны был в крепости Восточный форт, о боях за который написано так:

"26 июня. Гнездом сопротивления остался Восточный форт. Сюда нельзя было подступиться со средствами пехоты, так как превосходный ружейный и пулемётный огонь из глубоких окопов и из подковообразного двора скашивал каждого приближающегося.

27 июня. От одного пленного узнали, что в Восточном форту обороняется около 20 командиров и 370 бойцов с достаточным количеством боеприпасов и продовольствия. Воды недостаточно, но её достают из вырытых ям. В форту находятся также женщины и дети. Душою сопротивления являются будто бы один майор и один комиссар.

28 июня. Продолжался обстрел Восточного форта из танков и штурмовых орудий, но успеха не было видно…

29 июня. С 8.00 авиация сбрасывала много 500-килограммовых бомб. Результатов нельзя было видеть…

30 июня. Подготавливалось наступление с бензином, маслом и жиром. Все это скатывали в бочках и бутылках в фортовые окопы, и там это нужно было поджигать ручными гранатами и зажигательными пулями".

Штурмовики ошарашены сопротивлением бессмертного гарнизона

Только после того как противник подверг Восточный форт необычайно ожесточённой бомбёжке, когда с одного из самолётов была сброшена бомба весом в 1800 килограммов, которую прозвали «сатаной». Эта бомба, для сброса которой потребовался сверхмощный бомбардировщик, как пишут сами гитлеровцы, «потрясла своей детонацией весь город Брест». Только после этого врагу удалось ворваться в форт и овладеть им. Но, как ни обыскивали фашисты казематы и укрытия, им нигде не удалось обнаружить руководителей обороны форта.

…Восточный форт состоит из двух высоких земляных валов в виде подков. Валы располагались один внутри другого, причём внутренний вал для удобства обороны был несколько выше внешнего. Между ними оставалось пространство шириной в четыре-пять метров, образующее узкий дворик, стены которого были выложены кирпичом. Из дворика можно было войти в кирпичные казематы, расположенные в земляной толще валов. А в самом центре внутренней подковы поднималось двухэтажное здание казарм.

… Вместе со всеми нашими военнопленными врачами врач Н. И. Воронович лечил раненых бойцов и командиров в госпитале лагеря для военнопленных, которые немцы соорудили в Южном городке. Это было 23 июля 1941 года, то есть на 32-й день войны гитлеровцы привезли в лагерный госпиталь захваченного в крепости майора. Пленный был в полной командирской форме, но она превратилась в лохмотья, лицо обросло бородой. Он находился в бессознательном состоянии и был, как скелет, обтянутый кожей. Врачам пришлось применить искусственное питание, чтобы спасти ему жизнь.

Писатель Сергей Смирнов, открывший миру героизм и мужество защитников цитадели над Бугом

Собирая материалы для своей удостоенной впоследствии Ленинской премии книги «Брестская крепость» писатель Сергей Смирнов, потратил 10 лет жизни, проведя их в поездках, поисках, выступая по Всесоюзному радио.

Оказалось, что Петр Михайлович Гаврилов родился в 1900 году, родом из казанских татар, служил в Красной Армии с 1918 года. По словам писателя, он попал туда тёмным, неграмотным парнем, но зато принёс с собой железное упорство, умение настойчиво преодолевать трудности. Участвовал в боях против Колчака, Деникина, против белых банд на Кавказе. После гражданской войны он остался военным и долго жил в Краснодаре, командуя там различными воинскими частями. Попал на учёбу в Академию имени Фрунзе в Москву. Окончив её в 1939 году, был назначен командиром 44-го стрелкового полка, с которым прошёл испытал тяжёлые бои на советско-финской войне, а два года спустя приехал служить в Брестскую крепость.

Капонир Гаврилова недоступен со стороны обводного канала

… Участие Гаврилова в обороне Брестской крепости таково. Услышав первые взрывы на рассвете 22 июня 1941 года (семья жила за пределами крепости), командир полка, быстро одевшись, попрощался с женой и сыном, а сам с пистолетом в руке побежал в крепостную цитадель, где находился штаб полка. Там собрал бойцов, чтобы вести их из крепости на рубеж обороны, назначенный полку. Собрал десятка два-три людей и повёл их перебежками к Трёхарочным воротам через мост к выходу из крепости, но у Северных ворот шёл бой. Немцы к 9.00 взяли крепость в кольцо.

Некоторое время бойцы держали оборону на валах, а потом вынуждены отойти в казематы восточной «подковы», где собралось около 400 бойцов из разных частей и одна зенитная батарея. Гаврилов, как старший по званию, принял над ними командование. Так началась оборона форта. День ото дня усиливался артиллерийский обстрел, все более жестокими становились бомбёжки. Кончились запасы пищи, не было воды, один за другим погибали бойцы.

Редкий человек знает вход в капонир со стороны Кобринского укрепления

29 июня гитлеровцы предъявили защитникам Восточного форта ультиматум – в течение часа выдать Гаврилова и сложить оружие. В противном случае немецкое командование угрожало снести укрепление с лица земли вместе с его упорным гарнизоном. По приказу Гаврилова были отправлены в плен женщины и дети, оставшиеся без воды и пищи.

Но из бойцов никто не сдался. В этот день и на следующее утро в рукопашных боях сопротивление защитников Восточного форта было окончательно сломлено, и те, кто уцелел, оказались в плену. Автоматчики обшаривали один каземат за другим - искали Гаврилова, но нигде не нашли.

Длинный коридор обещает много неизведанного

Майор был вдвоём с бойцом-пограничником, и им, к счастью, удалось найти надёжное убежище, прорыть ход сквозь толщу земляного вала. Там они провёли несколько суток. Голод и жажда становились все более мучительными. Гаврилов уже решил, что наступило время выходить, как вдруг над его головой, на гребне вала, затрещал пулемёт Дегтярева.

Он окликнул пулемётчика, и тот отозвался. Стояла ночь. Но когда они ползком пробрались к выходу из форта, то увидели, что совсем близко горят костры, вокруг которых сидят фашистские солдаты, ждавшие утра, чтобы «зачищать казематы.

Гаврилов шёпотом скомандовал: «Огонь!» – они метнули гранаты и костёр потух. Решили бежать в разные стороны, чтобы хоть одному довелось спастись.

Командир полка по-пластунски пополз на северо-запад в сторону внешнего вала крепости. Ночь была непроглядно тёмной, и он почти наткнулся на кирпичную стену одного из казематов внешнего вала крепости, нащупал дверь и вошёл внутрь. Это был капонир, где перед войной были конюшни его полковых артиллеристов. Он выбрался наружу и осторожно переполз через вал на берег обводного канала. И вдруг оттуда, из темноты, донеслась немецкая речь, и он различил очертания палаток на том берегу обводного канала. Это был лагерь какой-то немецкой части.

Он бесшумно вылез назад на свой берег и отполз к валу. Здесь была маленькая дверь, и, войдя в неё, он попал в узкий угловой капонир с двумя бойницами, глядящими в разные стороны. Коридор тянулся из каземата вглубь земляного вала. Он пошёл по этому коридору и снова оказался в помещении той же конюшни и решил, что лучше всего укрыться в маленьком угловом каземате. Отсюда он мог отстреливаться, держа в поле зрения большой участок канала.

Он торопливо принялся таскать навоз, лежащий у входа в конюшню, и сваливал его в углу каземата. Зарылся в груду навоза и завалил себя снаружи, проделав небольшую щель для наблюдения и положив под рукой оставшиеся пять гранат и два пистолета с полными обоймами патронов.

Три дня Гаврилов провёл без пищи, а ночью нашёл комбикорм для лошадей – смесь каких-то зёрен, мякины, соломы. Это было его единственная пища. Дней пять всё шло хорошо: днём он ел комбикорм, а ночью пил воду из обводного канала. Но на шестой день началась острая резь в желудке, он сдерживал стоны, чтобы не выдать себя, а потом наступило странное полузабытьё, и он потерял счёт времени.

Как пишет Сергей Смирнов, видимо, его выдали стоны. Он внезапно очнулся оттого, что совсем рядом с ним раздались голоса. Через свою смотровую щель увидел двух автоматчиков, стоявших возле груды навоза, под которой лежал он. Когда Гаврилов увидел врагов, силы снова вернулись к нему, и он нащупал немецкий пистолет и перевёл предохранитель.

Немцы же принялись сапогами разбрасывать кучу навоза. Тогда он приподнял автоматический пистолет и с трудом нажал на спуск и он выпустил всю обойму. Послышался пронзительный крик, и, стуча сапогами, немцы побежали к выходу.

Гаврилов понял, что сейчас он примет свой последний бой с врагами. Он положил рядом свои пять гранат и взял в руку свой командирский ТТ. Вскоре донеслись крики: «Рус, сдавайся!» Комполка выждал, когда крики раздались совсем рядом, и одну за другой бросил две гранаты – в правую и левую амбразуры. Враги кинулись назад, и он слышал чьи-то протяжные стоны. Один из автоматчиков показался в дверях. Тогда он метнул туда последнюю гранату. В этот момент что-то влетело в другую бойницу и ударилось об пол – взрыв, и Гаврилов потерял сознание.

Вот он капонир, где дал свой последний бой майор Гаврилов

Измождённого майора привезли в лагерь для военнопленных в Южный городок, куда приехал немецкий генерал с офицерами, чтобы посмотреть на героя обороны.

А весной 1942 года лагерь в Южном городке расформировали, и Гаврилов после скитаний по разным лагерям Польши и Германии, вскоре оказался близ немецкого города Хаммельсбурга, где судьба свела Гаврилова с генерал-лейтенантом Дмитрием Карбышевым.

Все эти годы вражеской неволи Гаврилов вёл себя, как подобает. После Победы он прошёл государственную проверку, был восстановлен в звании майора и осенью 1945 года получил новое назначение начальником советского лагеря для японских военнопленных в Сибири. Однако служить в армии ему пришлось недолго – он был уволен в отставку, на пенсию. Вместе со своей второй женой Гаврилов переехал в Краснодар, где построил на окраине города маленький скромный домик.

Но в партии его не восстановили после возвращения из плена из-за потери партийного билета и должен был вступать в партию по- новой, на общих основаниях.

А в январе 1957 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР: за доблесть и мужество, за выдающийся подвиг при обороне Брестской крепости Петру Михайловичу Гаврилову было присвоено звание Героя Советского Союза.

А на открытии мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» в 1971 году Петр Михайлович Гаврилов в голове колонны ветеранов нёс боевое знамя 393-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, бойцы которого вместе с другими защищали Восточный форт до последнего. Он завещал похоронить его в Бресте, и его воля была исполнена в 1979 году, когда его с воинскими почестями похоронили на гарнизонном кладбище и установили ему красивый гранитный памятник. Его именем названа улица в Бресте.

В январе (26) следующего года исполнится 35 лет со дня его смерти (26.01.1979).

Таким Пётр Михайлович Гаврилов останется в памяти, кто видел его в мемориале «Брестская крепость-герой»

Что сказать по этому поводу? На Восточный форт, оборону которого он держал, экскурсии водят только по спецзаказу, а на входе в капонир Гаврилова, где каждый кирпичик дышит страшным 41-м, нет даже мемориальной доски о беспрецедентном в истории бое, поразившем даже фашистов. Да и со стороны обводного канала отсутствует даже мостик, по которому людям можно было попасть в это святое место, чтобы поклониться легендарному защитнику Брестской крепости. И это, думается, не делает чести ни властям города, ни мемориалу «Брестская крепость-герой», в открытии которого он принимал участие. Вот так у нас воплощается в жизни лозунг «Никто не забыт, ничто не забыто»…

Таким встретил бой в крепости майор Гаврилов

На снимке Аркадий Иванович Малахов, внучка и внуки Петра Гаврилова и ваш покорный слуга. Снимки сделаны Николаем Гавриловым в Дровяном ущелье.

Майор Гаврилов является одним из самых знаменитых героев Великой Отечественной войны. Его подвиг до сих пор помнят потомки победителей, а жизненный путь Петра Михайловича ставится в пример подрастающему поколению.

Защитник Брестской крепости - первого рубежа сопротивления нацистской оккупации - превзошёл физические и моральные способности человека, тем самым обессмертив и навсегда вписав своё имя в историю.

Биография: юность

Майор Гаврилов родился в 1900 году на территории современного Пестречинского района. Его семья была обыкновенными крестьянами. Оставшись без отца, Петр тяжело трудился с самого детства. Чтобы обеспечить семью, он помогал старшим по хозяйству. А в пятнадцатилетнем возрасте уже работал батраком. После этого отправился в Казань, где устроился на завод и был чернорабочим. Нечеловеческие условия труда и произвол начальства вызывали у Гаврилова искреннюю ненависть к существующему в Российской империи режиму и социальному неравенству.

Когда начались первые волнения, он тут же присоединился к революционерам. Принял непосредственное участие в провозглашении власти народных советов в Казани и округе. С началом Гражданской войны в восемнадцатилетнем возрасте записывается добровольцем в созданную Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Воюет на фронте против белогвардейцев. Лично участвовал в боях с подразделениями Колчака и Деникина. Побывал на многих фронтах. Через два года после окончания Гражданской войны вступает в большевистскую партию. Начинает учёбу. Оканчивает школу пехоты. Через несколько лет женится и усыновляет ребёнка.

Первая война

Карьера движется вверх. В тридцать девять лет новоиспечённый майор Гаврилов оканчивает высшую военную академию. Ему вверяют стрелковый полк. В этот же год начинается очередная война. Гаврилов отправляется в холодные леса Финляндии для участия в Зимней войне. Красная Армия сражается в тяжелейших условиях перебоев с продовольствием и действий финских диверсантов. Несмотря на это, подразделение Гаврилова выполняет поставленные перед ним задачи. После войны Гаврилова переводят в Брест. Этот город стал советским в результате польского похода Красной Армии. Там солдаты располагаются в старой крепости.

Первая атака на крепость

В июне 1941 года в Брестской крепости находились около девяти тысяч человек. Майор Гаврилов с бойцами был также расквартирован внутри старого замка. Учитывая современные условия ведения войны, крепость вовсе не была серьёзным укреплением, и бойцов разместили там исключительно из соображений логики. В случае атаки нацистской Германии находившиеся в крепости бойцы должны были занять брестскую линию укреплений. Однако 22 июня, ночью, старые стены внезапно содрогнулись от ударов артиллерии. Обстрел продолжался около 10 минут. Застигнутые врасплох красноармейцы гибли в собственных постелях. Из-за внезапности, а также суматохи началась паника. На территории крепости находились также семьи командиров с детьми. Многие попытались бежать за крепостные стены, однако были застигнуты вражеским огнём.

Штурм

Сразу же после обстрела начался первый приступ. Специальный батальон нацистов прорвался за ворота и практически захватил цитадель. Однако советским войскам удалось сгруппироваться и начать атаку. Гаврилов руководил одним из подразделений. Уже к утру почти все вошедшие в крепость гитлеровцы были уничтожены. Но тут же днём к ним подошли подкрепления. Защитники потеряли связь с командованием и не были осведомлены об обстановке на близлежащих территориях. Под практически непрекращающимся обстрелом остаткам военнослужащих удалось собраться и составить план действий. Они разделились на несколько групп, одну из которых возглавил майор Гаврилов. Брестская крепость была наполовину разрушена, а немцы к вечеру организовали новый приступ. Обороняющиеся сражались и днём, и ночью. Несмотря на нехватку боеприпасов и провизии, им даже удавалось совершать вылазки. Труднее всего было с водой, поскольку водопровод не работал несколько дней. Гаврилов с бойцами укрылся в Восточном форте, где сумел организовать упорное сопротивление. Несколько дней гитлеровцы безуспешно штурмовали форт и не могли его взять.

Разрушение цитадели

К двадцать девятому числу нацистское командование приняло решение сбросить тяжелую авиабомбу весом около двух тонн. После её попадания сдетонировал склад боеприпасов, многие бойцы погибли. Уцелела горстка защитников, среди которых был и майор Гаврилов. Брестская крепость почти полностью была захвачена немцами. Отдельные группы бойцов забаррикадировались в помещениях и продолжили сопротивление.

Майор Пётр Гаврилов с дюжиной красноармейцев покидают разрушенный форт и укрываются в казематах. Помимо личного оружия у них было всего четыре пулемёта и немного боеприпасов. Находясь в подземелье, они совершали вылазки и отбивали немецкие атаки. Оборона подземелья продолжалась почти месяц. В условиях скудного рациона, темноты и нехватки патронов защитники упорно сопротивлялись. Эти события плохо сказывались на боевом духе гитлеровцев. В начале войны Гитлер пообещал поработить Советский Союз за год. А старый замок нацисты безуспешно пытались взять несколько недель.

Последний боец

29 июля Майор Гаврилов Пётр Михайлович остался один. Нацисты обнаружили его в одном из подвалов. Несмотря на крайнее изнеможение, он вступил с ними в бой. С помощью и пистолета он убил и ранил нескольких немцев. После тяжелого ранения его в беспамятстве взяли в плен. Немцы были шокированы. Майор был истощён и выглядел как труп. Одет Гаврилов был в изорванный, истлевший парадный офицерский мундир. Врачи не могли поверить, что ещё некоторое время назад этот человек мог сражаться. После пленения Гаврилова отправляют в концлагерь. Там он знакомится помимо прочих с

После войны

Весной сорок пятого его вызволяют из лагеря. Осенью ему восстанавливают звание и поручают должность начальника лагеря для пленных японцев. На этой службе он также отличился, предотвратив эпидемию. После увольнения в запас отправился в Казань и нашёл свою семью. В пятидесятых годах начинаются раскопки крепости, и мир узнает о героическом сопротивлении её защитников. В 1957 году майор Гаврилов, защитник Брестской крепости, награждается званием Героя Советского Союза. Участвовал в написании книги об обороне крепости, давал интервью, которые помогли пролить свет на события лета 1941-го. Последние годы жизни провёл в Краснодаре, где и умер в 1979 году. Его похоронили в Бресте, на гарнизонном кладбище.

Звания «Крепость-герой». Это высокое звание – результат исключительного мужества и стойкости гарнизона, защищавшего крепость в июне-июле 1941 года, а также огромного многолетнего труда писателя-фронтовика Сергея Сергеевича Смирнова, который рассказал в своих книгах о подвиге защитников крепости.

Гаврилов П.М. 1960-е гг

Впервые Сергей Смирнов приехал в Брест в 1954 году и, как позже сам признавался, буквально «заболел» темой обороны Брестской крепости. Десять лет он по крупицам собирал документы, по всей стране разыскивал оставшихся в живых защитников крепости, устанавливал имена погибших. Постепенно работа Сергея Сергеевича Смирнова перестала быть просто сбором материала и превратилась в процесс помощи найденным участникам обороны крепости. Ведь многие из них прошли через фашистские лагеря, их считали не выполнившими свой долг перед Родиной. На защиту героев крепости стал Смирнов. Главным результатом работы писателя стала документальная повесть « », в которой подробно описаны события обороны крепости и судьбы её защитников.

Несколько глав книги посвящены майору Петру Михайловичу Гаврилову – командиру . Но выяснить его имя и собрать информацию о нём писателю Смирнову удалось не сразу.

В одном из разделов книги «Брестская крепость» С.С. Смирнов пишет: «Я рассказывал уже о том, как весной 1942 года на одном из участков фронта в районе Орла было захвачено донесение, составленное штабом 45-й пехотной дивизии немцев, в котором подробно сообщалось об обороне Брестской крепости. Когда копия этого донесения попала мне в руки, я увидел, что в нем особенно много внимания уделяется боям за какое-то крепостное укрепление, которое авторы документа называют Восточным фортом. Судя по описанию, шла исключительно упорная борьба за этот форт и его гарнизон оказывал врагу поистине героическое сопротивление» .

Во время своей первой поездки в Брест осенью 1954 года Сергей Смирнов не смог найти никого из защитников Восточного форта. В феврале 1955 года он снова побывал на Брестчине и в районном центре Жабинка обнаружил бывшего лейтенанта 125-го стрелкового полка Я.И. Коломийца, который сражался в гарнизоне Восточного форта. Сергей Смирнов привез его в крепость, где Яков Иванович, показывая всё на месте, подробно рассказал о боях за форт. Он много говорил о командире обороны Восточного форта, но, к сожалению, не мог вспомнить его фамилию. К тому времени у писателя Смирнова уже был небольшой список командиров, составленный по рассказам участников боёв. В книге «Брестская крепость» Сергей Смирнов вспоминает: «Когда я дошел до фамилии бывшего командира 44-го стрелкового полка майора Гаврилова, Коломиец встрепенулся и уверенно сказал, что оборону Восточного форта возглавлял майор Гаврилов».

Однако в первых списках Сергея Смирнова с фамилиями защитников крепости Гаврилов значился как погибший в первый день войны. Сообщение Якова Ивановича опровергало эту версию. Гаврилов не погиб. Получалось, что он и был тем самым майором из Восточного форта, о котором говорилось в немецком донесении.

Писатель знал, что 44-й стрелковый полк входил в состав 42-й стрелковой дивизии. Он обратился в Генеральный штаб с просьбой проверить, не сохранились ли какие-либо старые списки командного состава этой дивизии. В одном из таких списков удалось найти краткие сведения о майоре Гаврилове. Выяснив адрес, Сергей Смирнов написал ему письмо: «Я рассказывал, как мне пришлось искать его, писал, что по моему мнению, там, в Брестской крепости, он совершил подвиг выдающегося героизма, и я верю – недалеко то время, когда народ узнает об этом и Родина по достоинству оценит мужество и самоотверженность героя».

Через две недели состоялась их встреча. Беседа продлилась несколько дней. Гаврилов подробно рассказал о своей жизни.

Родился в 1900 году, по происхождению – татарин. В 1918 году добровольно вступил в ряды Красной Армии. К 1939 году за его плечами уже была Академия имени Фрунзе, звание майора. Ему поручили формирование 44-го стрелкового полка, с которым он прошел Советско-финляндскую войну. За два месяца до начала Великой Отечественной войны полк Гаврилова перевели в Брестскую крепость, где в одном из домов комсостава поселился с семьёй и командир полка.

К тому времени майор Гаврилов прошел большую школу армейской службы, был опытным командиром, хорошо понимал напряжённую обстановку, сложившуюся на границе. Рассвет 22 июня 1941 года он встретил в крепости.

«Никогда не забыть мне 22 июня 1941 года, — вспоминал Пётр Михайлович. – Разбуженный на рассвете артиллерийской канонадой, я вскочил с постели и глянул в окно. Брестская крепость пылала в огне. Вдруг раздался оглушительный взрыв. В квартире вылетели рамы и двери, посыпалась штукатурка. Оказывается, в соседний дом угодила вражеская бомба. Десятилетний сынишка и больная жена прижались ко мне, ища защиты. «Немедленно спускайтесь в подвал», — сказал я им, а сам побежал в штаб полка…».

Кругом рвались снаряды и бомбы. Собрав группу бойцов, майор Гаврилов попытался вывести их из крепости через Северные ворота, но было уже поздно: фашисты окружили крепость плотным кольцом. Поблизости располагался , где собрались бойцы разных подразделений. Оказавшись в укреплении и оценив обстановку, Пётр Михайлович принимает решение возглавить оборону Восточного форта.

По приказу майора Гаврилова личный состав защитников был разбит на роты, назначены командиры, каждая рота получила участок обороны и сектор обстрела. Были созданы штаб обороны, импровизированный госпиталь, на плечи майора легла забота о раненых, женщинах и детях.

За короткое время Восточный форт был превращён в неприступный узел сопротивления. Противник об этом участке обороны в своем донесении писал: «…К нему нельзя было подступиться имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулемётный огонь из глубокого окопа с многочисленными капонирами и подковообразного двора скашивал каждого приближающегося…» .

Боевая обстановка с каждым днём усложнялась. Многие защитники форта погибли, оставшиеся в живых испытывали острый голод и жажду. Но самые большие потери в форту были после штурма, который фашисты провели 29 июня 1941 года. При этом были захвачены в плен немногие оставшиеся в живых командиры и бойцы, в основном раненые или контуженные. Фашисты тщательно обыскали помещения форта, но им так и не удалось обнаружить руководителя обороны.

Майор Гаврилов и небольшая группа бойцов укрывались в отдалённых казематах укрепления и продолжали борьбу до 12 июля. При попытке прорыва бойцы погибли, майору Гаврилову удалось добежать до . Вот как описывает события Сергей Смирнов в книге «Брестская крепость»:

«…Гаврилов не помнит, как он пробежал линию постов… Он бежал изо всех сил, сжимая в руках вторую гранату и пистолет, бежал не чуя под собой ног и слышал за спиной крики, выстрелы и топот сапог. …Ночь была непроглядно тёмной и он почти наткнулся на стену. Это была кирпичная стена одного из казематов внешнего вала крепости. Он нащупал дверь и вошел внутрь. Целый час он ходил по пустому помещению, ощупывая осклизлые стены, пока наконец догадался, где находится. Здесь перед войной были конюшни его полковых артиллеристов. Теперь он понял, что попал на северо-западный участок крепости…».

Сил у майора Гаврилова почти не осталось, он лежал в полузабытьи. Вот как вспоминал об этом сам Пётр Михайлович уже после войны: «…У меня было два пистолета и пять гранат… Однажды очнулся от громких голосов. Гитлеровцы громко разговаривали и шли прямо в мой каземат. «Нет, думаю, не возьмёте, гады!». Собрав остаток сил, приподнялся на локте и нажал на спусковой крючок. Фашисты с воплями отбежали. Не помню, сколько времени продолжался бой. Помню только, что гитлеровцы кричали: «Рус, сдавайс!» и пытались приблизиться. Тогда я метнул в них две гранаты. Когда в обойме пистолета оставалось всего три патрона, внезапно раздался страшный грохот, по глазам полоснуло пламя, и я потерял сознание».

Это произошло 23 июля 1941 года, то есть на тридцать второй день войны. Военнопленный врач лагеря в Южном городке Н.И. Воронович вспоминал, в каком состоянии был П.М. Гаврилов, когда фашисты доставили его в лагерь: «Пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощенным до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей…» . Врачи в лагере выходили майора Гаврилова, устроили работать на лагерную кухню, где Пётр Михайлович смог немного восстановить силы.

Из Южного городка Гаврилов был увезен в Германию, где находился в лагерях Хаммельбург и Регенсбург. В мае 1945 года был освобождён из плена. После спецпроверки был восстановлен в звании майора и продолжил службу на Дальнем Востоке в качестве заместителя начальника лагеря для японских военнопленных. Но все эти годы, после возвращения из плена, он так и не был восстановлен в рядах партии. Гаврилов поднимал этот вопрос, но безрезультатно.

Когда об этом узнал С.С. Смирнов, он тут же пообещал помочь. Сергей Сергеевич обратился в комитет партийного контроля при ЦК КПСС и рассказал все, что знал о майоре Гаврилове. Писатель отправил письма всем, чьи воспоминания о Петре Михайловиче он записывал, с просьбой прислать свои заверенные печатью свидетельства об его участии в обороне крепости. На заседании партийной комиссии, где рассматривалось дело майора Гаврилова, вместе с Петром Михайловичем присутствовал и С.С. Смирнов. В квартире писателя в Москве Гаврилов жил некоторое время, ожидая решения Партийной комиссии. Сергей Смирнов первым узнал о восстановлении Гаврилова в партии и запомнил, как он отреагировал на это известие: «…И тогда я увидел, как этот пожилой, 56-летний человек вдруг, словно мальчишка, принялся отплясывать какой-то диковатый, ликующий танец…». Спустя месяц писатель Смирнов получил от Гаврилова радостное письмо. В нём Пётр Михайлович сообщал, что ему вручили партийный билет.

Родился 17 июня 1900 в селе Альведино (Әлбәдән) Лаишевского уезда Казанской губернии (ныне Пестречинский район Республики Татарстан). По национальности татарин.

Оборона Брестской крепости и плен

После нападения немцев на крепость майор Гаврилов возглавил группу бойцов из 1-го батальона своего полка и мелких разрозненных подразделений 333-го и 125-го стрелковых полков, во главе которой сражался на валу у Северных ворот Кобринского укрепления; затем возглавлял гарнизон Восточного форта, где с 24 июня сосредоточились все защитники Кобринского укрепления. Всего у Гаврилова было около 400 человек с двумя зенитными орудиями, несколькими 45-мм пушками и четырёхствольным зенитным пулемётом.

После общего штурма 30 июня, предпринятого немцами и окончившегося захватом Восточного форта, Гаврилов с остатками своей группы (12 человек с четырьмя пулемётами) укрывается в казематах.

Оставшись один, 23 июля тяжело раненым попадает в плен.
По описанию лечившего его в госпитале доктора Вороновича:
"... пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощённым до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей. До какой степени дошло истощение, можно было судить по тому, что пленный не мог даже сделать глотательного движения: у него не хватало на это сил, и врачам пришлось применить искусственное питание, чтобы спасти ему жизнь. Но немецкие солдаты, которые взяли его в плен и привезли в лагерь, рассказали врачам, что этот человек, в чьём теле уже едва-едва теплилась жизнь, всего час тому назад, когда они застигли его в одном из казематов крепости, в одиночку принял с ними бой, бросал гранаты, стрелял из пистолета и убил и ранил нескольких гитлеровцев."

После войны

После освобождения из немецкого плена П. М. Гаврилова исключили из ВКП(б), ввиду утраты партбилета. Однако, восстановленный в прежнем воинском звании, осенью 1945 года он был назначен начальником советского лагеря для японских военнопленных в Сибири, где получил несколько благодарностей по службе (считается, что он предотвратил эпидемию тифа среди японских военнопленных, а также пресекал злоупотребления со стороны японских офицеров).

В 1946 году Гаврилов был арестован и отправлен в ГУЛАГ, где содержался до 1955 года. После освобождения уехал в Татарию, а затем в Краснодар, где нашёл жену и сына, с которыми не виделся с первого дня войны.

После выхода на радио в 1955 году цикла передач под названием «В поисках героев Брестской крепости», их автором — Сергеем Смирновым — в 1956 году была написана, и в 1957 году издана книга «Брестская крепость», в которой был показан подвиг гарнизона крепости в 1941 году. Благодаря этому П. М. Гаврилов восстановил членство в партии и был представлен к награде.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1957 года за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости в 1941 году и проявленные при этом мужество и героизм Гаврилову Пётру Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 10807).

Впоследствии Гаврилов совершил ряд поездок по СССР, активно занимался общественной работой. С 1968 года до конца жизни жил в Краснодаре в доме 103 на Светлой улице (в 1980 году она была переименована в улицу Гаврилова).

Скончался Пётр Михайлович Гаврилов в Краснодаре 26 января 1979 года. Он был похоронен с воинскими почестями на гарнизонном мемориальном кладбище Бреста.