«Голодные со-роковые» жестоко ударили по населению Европы. Неурожаи стали почти общеевропейским бедствием, приведя к резкому росту цен на хлеб. Практически всеобщий характер носил экономический кризис 1847 г., социальные последствия которого подготовили почву для ре-волюции. Безработица приобрела невиданные прежде масштабы . По заключению британского историка Э. Хобсбаума, «в Западной и Цен-тральной Европе в целом катастрофа 1846-1848 гг. была всеобщей». К 1848 г. вся «Европа была в ожидании, готовая передать новости о революции из города в город по телеграфу». Сходными были и мно-гие последствия революций, которые сопровождались крушением остатков «Старого порядка» во многих странах Европы.

Революция 1848-1849 годов в Италии

Общей чер-той революций 1848-1849 гг. стало выступление рабочего класса как самостоятельной общественной силы, которая громко заявила о сво-их особых интересах. Вместе с тем опыт революций 1848-1849 гг. свидетельствовал о практической неудаче утопического социализма и коммунизма. Неудачей закончились также все национальные дви-жения, как попытки объединения Германии и Италии, так и освобо-дительное движение народов Австрийской империи.

На этой странице материал по темам:

На Западе крестьяне были по закону свободны и большие поместья не играли заметной роли; на большей части Востока они все еще были крепостными и землевладения были в основном сконцентрированы в руках знатных помещиков (см. главу 10 ниже). На Западе под «средним классом» подразумевались банкиры, торговцы, капиталисты - предприниматели, люди, практикующие «свободные профессии», и высшие чиновники (включая профессоров), хотя некоторые из них чувствовали себя принадлежащими к высшим слоям (высшая буржуазия), готовыми к соревнованию с земельной знатью, по крайней мере в своих расходах. На Востоке эти же городские слои населения в основном состояли из национальных групп, отличных от коренного населения, таких как немцы и евреи, и были в любом случае намного меньшими. Настоящим эквивалентом «среднего класса» была образованная и/или по-деловому мыслящая часть сельских помещиков и низшей знати, слои, преобладавшие в опре-деленньщ регионах (см. «Век Революции»). Центральная зона от Пруссии на севере до северо-центральной Италии на юге, которая в известном смысле была сердцевиной области революции, соединила признаки относительно «развитых» и отсталых регионов различными способами.

Политически революционная зона была в равной мере разнородной. Кроме Франции, то, о чем шел спор, замыкалось не просто в вопросе политическом и социальном статусе государств, а о самой их форме или даже существовании. Немцы старались создать «Германию» - должна она бьггь унитарной или федеральной? - из собрания большого числа немецких княжеств разного размера и характера. Итальянцы похожим образом пытались превратить то, что австрийский канцлер Меттерних презрительно, но точно описал как «простое геофафическое вьфа-жение», в единую Италию. Оба, с обычным предубежденным видением националистов, включили в свои планы народы, которые не были и часто не чувствовали в себе желания быть немцами или итальянцами, как например чехи. Немцы, итальянцы, а на самом деле все национальные движения, вовлеченные в революцию вне Франции, находили свой камень преткновения в большой многонациональной империи династии Габсбургов, которая простиралась до Гфмании и Италии, а также включала чехов, венгров и существенную часть поляков, румын, югославов и других славянских народов. Некоторые из них или по крайней мере их политические представители видели в Империи не менее привлекательное решение проблемы, чем поглощение каким-нибудь экспансионистским национализмом вроде немецкого или мадьярского. «Если Австрия уже не существует, - так, кажется, сказал профессор Палаки, чешский представитель, - настоятельно необходимо придумать ее»^. По всей революционной зоне политика поэтому действовала по нескольким измерениям одновременно.

У радикалов, по всеобщему признанию, было одно решение: унитарная централизованная демократическая республика Германия, Италия, Венгрия или любая страна, построенная сообразно проверенным принципам французской революции на руинах тронов всех королей и принцев, и поднятие трехцветного знамени, что обычно, по французской модели, было базовой моделью национального флага (см. «Век Революции»). Умеренные, с другой стороны, находились в сетях сложных расчетов, вызванных главным образом страхом перед демократией, которая, как они верили, была адекватна социальной революции. Там, где массы еще не прогнали прочь князей, было бы неразумным вдохновлять их, подрывать социальный порядок, а там, где они уже сделали это, было бы желательно убрать или увести их с улиц и разобрать те баррикады, которые были основным символом 1848 года. Итак, вопрос состоял в том, какие из князей, захваченные врасплох, но не смещенные революцией, могли бы согласиться поддержать хорошее дело. Как именно должна была быть создана федеративная и либеральная Германия или Италия, согласно какой конституционной формуле и под чьим покровительством? Могла ли она включать и короля Пруссии и императора Австрии (как полагали «более великие немецкие» умеренные - чтобы не быть спутанными с радикальными демократами, которые были по определению «великонемцами» разного толка) или она должна быть «малонемецкой», т. е. исключить Австрию? Те же умеренные в

Габсбургской империи практиковали игру разделения федерального и многонационального устройства, которая прекратилась только в 1918 году, уже после ее кончины. Там, где возникала революционная акция или война, было немного времени для такой конституциональной спекуляции. Где они возникали, как на большей части Германии, там она была в полном ходу. С того времени как большая часть умеренных либералов состояла там из профессоров и гражданских чиновников - 68% депутатов Франкфуртской Ассамблеи были чиновниками, 12% принадлежали к «свободным профессиям», - дебаты этого недолговечного парламента стали притчей во языцех за их интеллектуальную пустоту.

Таким образом, революции 1848 года требовали тщательного изучения государством, народом и регионом, для которых там не было места. Тем не менее, они имели много общего, и не последним является тот факт, что они возникали почти одновременно, что их судьбы были переплетены и что все они обладали общим настроением и стилем, странной романтико-утопической атмосферой и схожей риторикой, для которой французы придумали слово quarante-huitar

Во-первых, все они быстро преуспели и потерпели крах, и в большинстве случаев полный. В течение первых нескольких месяцев все правительства в революционной зоне были сметены или сделаны недееспособными. Все рушилось и отступало фактически без сопротивления. Однако в пределах относительно короткого периода революция утратила инициативу почти повсюду: во Франции к концу апреля, в остальной части революционной Европы в течение лета, хотя движение сохранило некоторые способности к контрнаступлению в Вене, Венгрии и Италии. Первой вехой консервативного возрождения были апрельские выборы, В ходе которых всеобщее избирательное право, при избрании только меньшинства монархистов, послало в Париж значительное большинство консерваторов, избранных голосами крестьянства, которое было скорее политически неопытным, чем реакционным, и к которому вполне левомыслящие горожане все еще не знали как обращаться. (На самом деле, около 1849 года «республиканские» и левые регионы французской сельской местности, знакомые изучающим более позднюю политику Франции, уже появились, и там, к примеру, в Провансе - упразднение Республики в 1851 году должно было встретить жесточайшее сопротивление). Второй вехой была изоляция и раз-фом революционных рабочих в Париже, потерпевших поражение в июньском восстании (см. ниже).

В центральной Европе поворотный момент наступил тогда, когда армия Габсбургов, получившая свободу действий из-за бегства императора в мае, обрела возможность перегруппироваться и подавила восстание радикалов в Праге в июне - не без поддержки умеренного среднего класса, чешского и немецкого - таким образом, повторно захватив земли Богемии, экономическое ядро империи, в это же время вскоре после этого восстановив контроль над северной Италией. Недолгой и последней революции в Дунайских княжествах положило конец российское и турецкое вмешательство.

Между летом и концом года старые режимы восстановили власть в Германии и Австрии, хотя для этого понадобилось заново завоевать все более и более революционный город Вену силой армии в октябре ценой свыше четырех тысяч жизней. После этого король Пруссии собрался с духом, чтобы заново без неприятностей восстановить свою власть над мятежными берлинцами, и остальная часть Германии быстро подчинилась, оставляя немецкий парламент, или скорее конституционное собрание, избранное в полные надежды весенние дни, и большинство прусских радикалов и других собраний дискутировать, в то время как они ожидали роспуска. К зиме только два региона все еще были охвачены революцией - часть Италии и Венгрии.

Они ВНОВЬ были захвачены, вслед за более умеренным возрождением революционных действий весной 1849 года, к середине того же года.

После капитуляции венгров и венецианцев в августе 1849 года революция умерла. За исключением одной Франции власть всех прежних правителей была восстановлена - в некоторых случаях, как в Габсбургской империи, с большими полномочиями, чем прежде - и революционеры отправились в изгнание. Вновь, за исключением Франции, фактически все институционные изменения, все политические и социальные мечты весны 1848 года были вскоре развеяны и даже во. Франции Республике было отпущено всего 2,5 года существования. Имело место одно и только одно главное необратимое изменение: отмена крепостного права в Габсбургской империи*. Кроме этого единственного, хотя по общему мнению важного, достижения, 1848 год кажется в истории современной Европы единственной революцией, которая объединяет величайшее обещание, широчайшие возможности и стремительный начальный успех с безоговорочной и быстрой неудачей. В известном смысле это напоминает другой массовый феномен 1840-х годов, чартистское движение в Англии. Его специфические цели были в конечном счете достигнуты - но не революцией или в революционном контексте. Его более широкие устремления также не были утрачены, но движения, которые должны были брать их и нести вперед, были полностью отличны от таковых 1848 года. Вовсе не случайность, что документом того года, который оказал наиболее длительное и существенное воздействие на мировую историю, является «Манифест Коммунистической партии».

Все революции имели что-то общее, что в значительной сте-

Вообще говоря, отмена крепостного права и синьоральных прав над крестьянами в остальной западной и центральной Европе (включая Пруссию) имела место во время Французской революции и в наполеоновский период (1789- 1815), хотя некоторые остаточные явления крепостной зависимости в Германии были отменены в 1848 году. Крепостное право в России и Румынии существовало вплоть до 1860-х годов (см. главу 10 ниже).

пени объясняет их неудачу. Они были, фактически или прямо предвосхищали, социальные революции трудовой бедноты. Поэтому они испугали умеренных либералов, которым они дали власть и выдающееся положение - и даже некоторых из более радикальных политиков, - по крайней мере настолько, насколько и сторонников старых режимов. Граф Кавур"* Пьемонтский, будущий архитектор объединенной Италии, приложил к этому руку несколькими годами ранее (1846):

«Если социальный порядок находится под реальной угрозой, если великие принципы, на которых он покоится, испытывают серьезную опасность, тогда больщинство стойких оппозиционеров, большинство восторженных республиканцев должны, по нащему убеждению, быть готовыми присоединиться к щерен-гам консервативной партии»·*’

Теперь же те, кто совершал революцию, были несомненно рабочей беднотой. Это были они, которые умирали на городских баррикадах; в Берлине было всего только около 15 представителей образованных классов, около тридцати богатых ремесленников среди трех сотен жертв мартовского сражения; в Милане только двенадцать студентов, чиновников или землевладельцев среди 350 погибших во время восстания** Это был их голод, который усилил демонстрации настолько, что они переросли в революции. Сельская местность западных областей революции была относительно спокойной, хотя юго-запад Германии видел намного больше крестьянских восстаний, чем могли припомнить, но в других местах опасение аграрного мятежа было достаточно реально, чтобы произойти в действительности, хотя никому не нужно было напрягать воображение в областях типа южной Италии, где крестьяне повсюду спонтанно выступали с флагами и барабанным боем, требуя раздела крупных поместий. Но одного опасения было достаточно, чтобы чудесным образом заставить землевладельцев задуматься над этим. Напуганный ложными слухами об огромном восстании крепостных под руководством поэта Ш. Петёфи (1823-1849), венгерский парламент - представлявший в основной своей массе собрание землевладельцев, - проголосовал за немедленную отмену крепостного права 15 марта, но только несколькими днями ранее имперского правительства, стремившегося изолировать революционеров от аграрной базы, установившего декретом немедленную отмену крепостничества в Галиции, отмену принудительного труда и других феодальных обязанностей в чешских землях. Не было никакого сомнения, что «социальный порядок» находился в опасности.

Эта опасность не везде была одинаково острой. Крестьяне могли быть и были выкуплены консервативными правительствами, особенно там, где случалось, что их помещики или торговцы и ростовщики, те, кто эксплуатировал их, принадлежали к другой, явно не «революционной» национальности - польской, венгерской или немецкой. Невероятно, чтобы немецкие средние классы, включая уверенно подымающихся бизнесменов Рейнской области, были отчаянно обеспокоены любой немедленной перспективой пролетарского коммунизма или даже властью пролетариата, которая имела малые последстви"я кроме Кёльна (где Маркс основал свою штаб-квартиру) и в Берлине, где коммунист-печатник Штефан Борн организовал довольно значительное рабочее движение. Так же как и сейчас средние классы Европы 1840-х годов думали, что они распознали форму их будущих социальных проблем в дожде и дыме Ланкашира, так они думали, что они распознали и другую форму будущего за баррикадами Парижа, этого великого предвосхитителя и экспортера революций. И Февральская революция была сделана не только пролетариатом, но явилась сознательной социальной революцией. Ее целью была не просто любая республика, но «демократическая и социальная республика». Ее лидерами были социалисты и коммунисты. Ее временное правительство фактически включало настоящего рабочего, механика, известного как Альбер. Б течение нескольких дней было неясно, должен ли ее флаг быть трехцветным или красным знаменем социального восстания.

Кроме того, там, где вопросы национальной автономии или независимости стояли на повестке дня, умеренная оппозиция 1840-х годов не хотела и серьезно не работала на революцию, и даже в национальном вопросе умеренные предпочли переговоры и дипломатию конфронтации. Они, без сомнения, предпочли бы больше, но были хорошо подготовлены к урегулированию за счет уступок, которые, это могло бы быть разумно обсуждено, все, но наиболее глупые и самонадеянные монархи вроде царя раньше или позднее будут вынуждены предоставить, или для международных изменений, которые, раньше или позднее, похоже, будут приняты олигархией «великих держав», которые решились на такие меры. Втягиваясь в революцию силами бедноты и/или по примеру Парижа, они естественно пытались использовать неожиданно благоприятную ситуацию к своей наибольшей выгоде. Однако они, конечно, находились в плену прошлых расчетов, и часто, фактически, с самого начала, были намного более обеспокоены угрозой слева, чем со стороны старых режимов. С момента появления баррикад в Париже все умеренные либералы (и, как заметил Кавур, достаточная часть радикалов) были потенциальными консерваторами. По мере того, как умеренное мнение более или менее быстро изменилось или вовсе исчезло, рабочие, непреклонные среди демократических радикалов, остались одни или, что даже более фатально, столкнулись с союзом консервативных и бывших умеренных сил со старыми режимами: «партией порядка», как назвали это французы. 1848 год потерпел неудачу, потому что оказалось, что решающая конфронтация была не между старыми режимами и объединенными «силами прогресса», а между «порядком» и «социальной революцией». Ее критическая конфронтация была не такой, как в Париже в феврале, а как в Париже в июне, когда рабочие, вовлеченные в локальное восстание, были разгромлены и подвергались массовым казням. Их борьба и смерть была жестокой. Около 1500 пали в уличных сражениях - почти из них на стороне правительства. Свирепую ненависть богатых к бедным характеризует то, что около трех ть1 сяч человек убиты после поражения, в то время как другие 12 ТЫСЯЧ были арестованы, чтобы главным образом быть депортированными в Алжирские трудовые лагеря

Революция, поэтому, сохраняла свой импулы: только там, где радикалы были достаточно сильны и достаточно связаны с народным движением, чтобы подталкивать умеренных вперед, или действовать без них. Это должно было, по-видимому, произойти в странах, в которых главной проблемой было национальное освобождение, цель, требовавшая продолжительной мобилизации масс. Вот почему революция длилась дольше всего в Италии и, прежде всего, в Венгрии.

В Италии умеренные, объединившиеся вокруг антиавстрийски настроенного короля Пьемонта и поддержанные, после восстания в Милане, небольшими княжествами, обладавшими значительным умственным потенциалом, начали борьбу против угнетателя, постоянно оглядываясь на стоявших за их плечами республиканцев и сторонников социальной революции. Благодаря военной слабости итальянских государств, колебаниям Пьемонта и, возможно, более всего из-за отказа обратиться к французам (которые, думается, усилили бы республиканское дело), они потерпели тяжелое поражение от перегруппированной австрийской армии под Кустоццей в июле. (Необходимо заметить, что великий республиканец Дж. Мадзини , со своим неизменным инстинктом политической бесполезности, воспротивился обращению к французам). Поражение дискредитировало умеренных и передало руководство делом национального освобождения в руки радикалов, которые получили власть в некоторых итальянских государствах в течение осени, наконец фактически устанавливая Римскую республику в начале 1849 года, давшую Мадзини вполне достаточную возможность для риторики. (Венеция, под руководством осмотрительного адвоката Даниэля Ма-нина , уже стала независимой республикой, не испытывала неприятностей, пока не была неизбежно вновь завоевана австрийцами - правда, даже позже чем венгры потерпели поражение - в конце августа 1849 года). Радикалы не представляли собой военного соперника для Австрии; когда они заставили Пьемонт объявить ей войну в 1849 году, австрийцы легко одержали победу у Новары в марте. Кроме того, более решительно настроенные изгнать Австрию и объединить Италию, они в общем разделяли страх умеренных по отношению к социальной революции. Даже Мадзини, со всем его усердием comman человека, предпочел ограничить свои интересы духовными делами, не выносил социализм и выступал против любого покушения на частную собственность. После своей начальной неудачи итальянская революция жила поэтому как бы по инерции. По иронии судьбы среди тех, кто подавил ее, были армии теперь уже не революционной Франции, которые захватили Рим в начале июня. Римская экспедиция была попыткой упрочить французское дипломатическое влияние на полуострове в пику Австрии. Она также имела еще одну выгоду - быть популярной среди католиков, на чью поддержку полагался постреволюционный режим.

В отличие от Италии, Венгрия была уже более или менее единым политическим образованием («земли короны св. Стефана»), с действующей конституцией, значительной степенью автономии, и фактически, с большинством элементов суверенного государства, исключая независимость. Ее слабость состояла в том, что мадьярская аристократия, распоряжавшаяся этой обширной и преимущественно аграрной областью, управляла не только мадьярским крестьянством большой равнины, но также и населением, 60% которого, по-видимому, состояло из хорватов, сербов, словаков, румын и украинцев, не говоря уже о значительном немецком меньшинстве. Эти крестьянские народы не были бесчувственны к революции, которая освободила крепостных, но были раздражены отказом большей части будапештских радикалов пойти на какие-либо уступки их национальному отличию от мадьяр, так как их политические представители были настроены крайне враждебно к жестокой политике мадьяризации и объединению прежде автономных каким-то образом пограничных районов с централизованным и унитарным Венгерским государством. Венский двор, следуя обычному имперскому принципу «разделяй и властвуй», предложил им помощь. Ей должна была стать хорватская армия под командованием барона Иелачича, друга Гая, пионера югославского национализма, который руководил нападением на революционную Вену и революционную Венгрию.

Однако, в рамках настоящей территории Венгрии, революция сохранила массовую поддержку (мадьярского) народа и по национальной, и по социальной причинам. Крестьяне полагали, что свободу им дал не император, а революционный венгерский парламент. Это была единственная часть Европы, в которой поражение революции сопровождалось чем-то вроде партизанского движения в сельской местности, знаменитый разбойник Шандор Роша поддерживал его в течение ряда лет. Когда разразилась революция, парламент, состоящий из верхней палаты склонных к компромиссу или умеренных магнатов, и нижней палаты с преобладанием радикальных сельских помещиков и юристов, просто должен был заменить протесты действием. Он с готовностью сделал это под руководством способного юриста, журналиста и оратора Лайоша Кошута* (1802-1894), который должен был стать знаменитой во всем мире революционной фигурой 1848 года. В практических целях Венгрия, под руководством умеренно-радикального коалиционного правительства, неохотно признанного Веной, была автономным реформированным государством, по крайней мере до тех пор, пока Габсбурги не смогли завоевать ее вновь. После битвы у Кустоцци они думали, что должны, отменяя мартовские венгерские законы о реформе и вторгаясь в страну, поставить венгров перед выбором капитуляции или радикализации. Поэтому, под руководством Кошута, Венгрия сожгла свои корабли, низлагая императора (хотя формально и не провозглашая республику) в апреле 1849 года. Народная поддержка и главнокомандующий Дьёрди позволили венграм сделать много больше, чем обороняться от австрийской армии. Они были побеждены только тогда, когда Вена в отчаянии обратилась к последнему оружию реакции, российским войскам. Это было решающим фактором. 13 августа остатки венгерской армии капитулировали - не перед австрийским, а перед российским командующим. Единственная среди революций 1848 года, венгерская, не пала или даже не выглядела павшей вследствие внутренней слабости и конфликтов, а была побеждена посредством военного вмешательства. Это, разумеется, верно, что ее шансы избежать такого вмешательства после повсеместного краха были равны нулю.

Имелась ли какая-нибудь альтернатива этому всеобщему

Большая масса радикально настроенных мелких буржуа, недовольных ремесленников, лавочников и т. д. и даже агрономов, чьи представители и вожди были интеллигентами, особенно молодые и ультрареволюционно настроенные, сформировали значительную революционную силу, хотя вряд ли ее можно назвать политической альтернативой. В общем они стояли на демократически левой позиции. Немецкие левые требовали новых выборов, потому что их радикализм сильно проявил себя во многих областях в конце 1848 и начале 1849 годов, хотя затем он испытывал дефицит в виде больших городов, которые были вновь завоеваны реакцией. Во Франции радикальные демократы получили 2 миллиона голосов в 1849 году против 3 миллионов за монархистов и 800 ООО за умеренных. Интеллигенция обеспечила их активистами, хотя, вероятно, только в Вене «Академический легион» студентов сформировал ударные боевые группы. Назвать 1848 год «революцией интеллектуалов» - заблуждение. Они были заметны в ней не более чем в большинстве прочих революций, которые происходят в большинстве своем в относительно отсталых странах, в которых большая часть средних слоев состоит из людей, имеющих отношение к обучению и владению письменным словом: выпускники различных учебных заведений, журналисты, учителя, чиновники. Но несомненно, что интеллектуалы были заметны; поэты - Петефи в Венгрии, Хервиг и Фрейлиграт в Германии (он бьш в правлении редакции Марксовой «Neue Rheinische Zeitung»), Виктор Гюго и последовательно умеренный Ламартин во Франции; академики (в основном на стороне умеренных), в большом числе в Германии ; врачи подобно К. Г Якоби (1804-1851) в Пруссии, Адольфу Фишхофу (1816-1893) в Австрии; ученые, такие как Ф. В. Распай (1794-1878) во Франции; и огромное множество журналистов и публицистов, из которых в то время Кошут был наиболее знаменит, а Маркс должен был доказать наибольшую значительность.

Как индивидуумы такие люди могли бы играть решающую роль; как члены отдельных социальных слоев или как представители мелкой радикальной буржуазии они не смогли бы этого сделать. Радикализм «маленьких людей», который нашел вьфа-жение в требовании «демократического государственного устройства, конституционного или республиканского, обеспечивающего им и их союзникам, крестьянам, а также демократическому местному правительству большинство, которое дало бы им контроль над муниципальной собственностью и над рядом функций, сейчас выполняемых бюрократами»’*, был достаточно неподдельным, хотя даже мировой кризис, с одной стороны, угрожая традиционному образу жизни мастеров-ремесленников и им подобных, и временная экономическая депрессия, с другой - придавали ему особую остроту горечи. Радикализм интеллигенции был менее глубок. Он базировался в основном на (поскольку это оказалось временным) неспособности нового буржуазного общества вплоть до 1848 года обеспечить достаточно постов определенного статуса для образованных, кого он произвел в беспрецедентных количествах и чьи награды были намного скромнее, чем их амбиции. Что же случилось со всеми теми радикальными студентами 1848 года в преуспевающие 1850-е и 1860-е годы? Они установили такой знакомый жизненный образец, и в самом деле принятый на европейском континенте, в силу которого буржуазные мальчики должны были в политическом и сексуальном смыслах «перебеситься» в юности, прежде чем они «остепенялись». И име-

ЛОСЬ множество возможностей «остепениться», особенно такие, как отсутствие старой знати и обращение к бизнесу деловой буржуазии, усиливающиеся возможности для тех, чьи профессии в первую очередь были схоластическими. В 1842 году 10% профессоров французских лицеев все еще имели «знатное» происхождение, но к 1877 уже не было ни одного такого. В 1868 году во Франции было дипломированных выпускников второй ступени {bacheliers) едва больше, чем в 1830-х годах, но из них намного большее число смогло войти в банковское дело, коммерцию, стать преуспевающими журналистами, а после 1870 года - профессиональными политиками"*

Кроме того, столкнувшись лицом к лицу с красной революцией, даже довольно демократически настроенные радикалы имели тенденцию уходить в риторику, разрываясь между своей искренней симпатией к «народу» и своей привязанностью к собственности и деньгам. В отличие от либеральной буржуазии они не изменяли своей позиции. Они просто колебались, правда, никогда не подавались слишком далеко вправо.

Что касается трудовой бедноты, она испытывала недостаток в организации, зрелости, руководстве, возможно, более всего в исторической конъюнктуре, чтобы обеспечить политическую альтернативу. Достаточно сильная, чтобы сделать перспективу социальной революции реалистичной и угрожающей, она была слишком слаба, чтобы добиться чего-либо большего, чем просто напугать своих врагов. Ее силы были непропорционально эффективны в том, насколько они были сконцентрированы в голодных массах в политически наиболее чувствительных местах, больше и особенно в столичных городах. Это скрывало некоторые существенные слабости: во-первых, их численный дефицит, - они не всегда были большинством даже в городах, которые сами по себе обычно включали лишь умеренное меньшинство населения - и во-вторых, их политическая и идеологическая незрелость. Наиболее политически сознательные и активные слои среди них состояли из предындустриальных ремесленников (используя термин в современном смысле слова для коммивояжеров, ремесленников, квалифицированных работников ручного труда в немеханизированных мастерских, и т. д.). Уходя своими корнями в социально-революционную, даже социалистическую и коммунистические идеологии в якобинско-санкюлотской Франции, их цели в большинстве были куда более скромными в Германии, как обнаружил в Берлине коммунист-печатник Штефан Борн. Бедный и неквалифицированный в городах и за пределами Англии горняцкий и промышленный пролетариат в целом едва ли имел до той поры какую-либо развитую политическую идеологию. Б индустриальной зоне северной Франции даже республиканизм Ьдва ли добился какого-либо прогресса перед самим концом Второй Республики. В 1848 году Лилль и Рубэ были заняты исключительно своими экономическими проблемам и направляли свои бунты не против королей и буржуа, а против даже еще в большей степени голодающих бельгийских рабочих-иммигрантов.

Там, где городские плебеи, или еще реже новые пролетарии, испытали влияние якобинской, социалистической или демокра-тически-республиканской идеологии - как в Вене - студенческих активистов, они стали политической силой, по крайней мере как мятежники. (Их участие в выборах было еще незначительным и непредсказуемым, в отличие от обнищавших сельских батраков, которые, как например в Саксонии или Англии, были крайне радикально настроены). Парадоксально, что вне Парижа в якобинской Франции это было редким явлением, принимая во внимание то, что в Германии Коммунистическая лига Маркса обеспечивала элементы национальной сети для крайне левых. Вне этого круга влияния трудящаяся беднота была политически незначащей.

Конечно, мы не должны недооценивать потенциал даже такой молодой и незрелой силы как «пролетариат» 1848 года, все еще едва ли осознающий себя как класс. В одном смысле его революционный потенциал действительно был больше чем должен был стать впоследствии. Несгибаемое поколение времен нищеты и кризиса до 1848 года не было склонно верить тому, что капитализм смог бы, и еще меньше должен был бы, создать ему приличные условия жизни или даже что он вообще удержался бы. Непродолжительность существования и слабость рабочего класса, все еще формирующегося из массы трудящейся бедноты, независимых мастеров и мелких торговцев, предотвратили выдвижение только их экономических требований. Политические требования, без которых не делается ни одна революция даже не в наиболее чистом смысле социальная, были включены в число прочих. Популярная в 1848 году цель - «демократическая и социальная республика», была как социальной, так и политической. Опыт рабочего класса, введенный в нее, по крайней мере во Франции, новые институционные элементы, основанные на деятельности профсоюзов и тактике совместного действия, все еще не создали никаких новых и мощных элементов, таких как советы в России в начале двадцатого века.

С другой стороны, организация, идеология и руководство были, к сожалению, неразвиты. Даже наиболее элементарная форма, профсоюз, была ограничена численностью в несколько сот человек, в лучщем случае несколькими тысячами членов. Достаточно часто даже общества квалифицированных первопроходцев профсоюзного движения впервые появились только во время революции - типографские работники в Германии, изготовители и продавцы щляп во Франции. Организованные социалисты и коммунисты были еще более малочисленны: их число не превыщало нескольких дюжин, в лучщем случае нескольких сот человек. Пока только 1848 год был первой революцией, в которой социалисты или что более вероятно коммунисты - для периода до 1848 года социализм был в основном аполитичным движением для создания кооперативных утопий - появились на переднем плане с самого начала. Это был год не только Кощута, А. Ледрю-Роллена* (1807-1874) и Мадзини, но и Карла Маркса (1818-1883), Луи Блана (1811-1882)’ и Л. О. Бланки*” (1805- 1881) (суровый мятежник, появлявщийся лищь тогда, когда на короткое время революции его освобождали из тюрьмы), Бакунина и даже Прудона. Но что означал социализм для своих сторонников кроме как названия для сознательного рабочего класса со своими собственными устремлениями к обществу с другой формой социального устройства и основанному на низвержении капитализма? Не был ясно определен даже его враг. Было много разговоров о «рабочем классе» или даже о «пролетариате», но во время самой революции ничего не говорилось о «капитализме».

И в самом деле, что являлось политическими перспективами даже социалистического рабочего класса? Карл Маркс сам не верил, что пролетарская революция стала на повестке дня. Даже во Франции «парижский пролетариат был еще не в состоянии подняться выше буржуазной республики кроме как в идеях, в воображении». «Его немедленные, признанные потребности не вели его к желанию добиться насильственного ниспровержения буржуазии, эта задача была ему не по силам». Самое большее, что могло быть достигнуто, являлось буржуазной республикой, которая открыла бы реальную природу будущей борьбы - борьбы между буржуазией и пролетариатом - и в свою очередь объединила бы остатки средних слоев населения с рабочими «так как их положение стало более невыносимым и их антагонизм к буржуазии стал более острым»’* В первом случае это была бы демократическая республика, во втором - переход от неполно-буржу-азной к пролетарско-народной революции, и в конечном счете, пролетарской диктатурой или, по словам Бланки, которые отражали временную близость двух великих революционеров сразу же после революции 1848 года, «перманентной революцией». Но, в отличие от Ленина в 1917, Маркс не помышлял о замене буржуазной революции на пролетарскую вплоть до поражения 1848 года; и в том, настолько он сформулировал перспективу, сравнимую с ленинской (включающую «поддержку революции новой редакцией крестьянской войны», как изложил ее Энгельс), он не долго следовал ей. В западной и центральной Европе не должно было быть второй редакции 1848 года. Рабочий класс, как он вскоре признал, должен будет следовать другим путем.

Таким образом, революция 1848 года поднялась и разбилась подобно большой волне, немного оставляя позади себя, кроме мира и обещания. Они «должны были бьггь» буржуазными революциями, но буржуазия отодвинулась от них. Они могли бы подкреплять друг друга под руководством Франции, предотвращая или откладывая восстановление старых правителей и держа на расстоянии русского царя. Но французская буржуазия предпочла социальную стабильность у себя дома наградам и опасности еще раз оказаться 1а grande nation (великой нацией), и, по аналогичным причинам, умеренные лидеры революции колебались призывать к французскому вмешательству. Ни одна другая социальная сила не была достаточно могущественна, чтобы сообщить им последовательность и стимул, исключая в особых случаях борьбу за национальную независимость против политически господствующей власти, и даже она потерпела неудачу, так как национальные движения были изолированы и в любом случае слишком слабы, чтобы противостоять военной силе старых властей. Великие и выдающиеся личности 1848 года, игравшие свои роли героев на сцене Европы в течение нескольких месяцев, исчезли навсегда - за исключением Гарибальди, который должен был познать даже более славный момент в своей жизни двенадцать лет спустя. Кошут и Мадзини прожили свои долгие жизни в изгнании, внеся небольшой непосредственный вклад в победу автономии и унификации в своих странах, хотя и заслужили прочное место в своих национальных пантеонах. Ледрю-Роллен и Распай более никогда не познали другого момента известности как Вторая Республика, а красноречивые профессора Франкфуртского парламента вернулись к своим наукам и аудиториям. Из пылких изгнанников 1850-х годов, вынашивавших великие планы и создававших конкурирующие правительства в изгнании в тумане Лондона, ничто не уцелело, кроме трудов наиболее изолированных и нетипичных Маркса и Энгельса.

И все же 1848 год был не просто коротким историческим эпизодом, не имевшим последствий. Если перемены, которых он достиг, не были ни теми, которых ожидали революционеры, ни даже легко определимыми в границах политических режимов, законов и институтов, они были тем не менее глубоки. Он ознаменовал конец, по крайней мере в Западной Европе, политики ^адиции, монархий, которые полагали, что их народы (кроме недовольных из средних слоев) принимали, даже приветствовали, правление Богом данных династий, главенствующих над разделенными на иерархические слои обществами, санкционированное традиционной религией, верой в патриархальные права и обязанности социальных и экономических начальников. Так, поэт Грильпарцер, сам ни в коем случае не революционер, иронически написал, возможно, о Меттернихе:

Всем известный Дон-Кихот, здесь лежит, забыв о славе.

Был хвастлив он и тщеславен,

Все вершил наоборот.

Свято веря в ложь свою, дуралей в летах известных, из людей простых и честных - с ней теперь живет в раю "·*

Впредь силы консерватизма, привилегий и богатства должны были защищать себя иными способами. Даже темные и невежественные крестьяне Южной Италии в великую весну 1848 года сдались победителю-абсолютизму, так же как они сделали это 50-ю годами ранее. Когда они шли захватывать земли, они редко вьфажали враждебность «конституции».

Защитники социального порядка должны были изучать политику народа.

Это было главным новшеством, вызванным революциями 1848 года. Даже самые сверхреакционные прусские юнкеры открыли в течение этого года, что они нуждаются в газете, способной оказывать воздействие на «общественное мнение» - сама по себе концепция, связанная с либерализмом и несовместимая с традиционной иерархией. Наиболее интеллектуальный из прусских архиреакционеров 1848 года Отто фон Бисмарк (1815-1898) должен был позже продемонстрировать свое ясное понимание природы политики буржуазного общества и свое мастерство в осуществлении ее методов. Однако наиболее существенные политические новшества такого рода имели место во Франции.

Там поражение июньского восстания рабочего класса породило мощную «партию порядка», способную нанести поражение социальной революции, но не приобрести большую поддержку масс или даже многих консерваторов, которые не желали благодаря своей защите «порядка» очутиться в лагере умеренного республиканизма, бывшего теперь у власти. Люди были все еще слишком готовы к борьбе, чтобы разрешить ограничение выборов: до 1850 года не было существенной части «подлого большинства» - т. е. приблизительно треть во Франции, около V, в радикальном Париже, - исключенного из голосования. Но, если в 1848 году французы не выбрали умеренного кандидата на пост нового президента Республики, они также не выбрали и радикала. (Кандидата от монархистов не было). Победителем, при подавляющем большинстве - 5,5 из 7,4 миллионов проголосовавших - был Луи Наполеон, племянник великого императора. Хотя он, как выяснилось, был замечательно проницательным политиком, когда явился во Францию в конце сентября, Луи Наполеон, казалось, не имел ничего, кроме престижного имени и финансовой поддержки преданной английской любовницы. Он явно не был социальным революционером, но он также не был и консерватором; на самом деле его покровители извлекли определенную пользу из его юношеского интереса к сен-симонизму (см. ниже) и предполагаемой симпатии к бедным. Но в основном он выиграл потому, что крестьяне единогласно проголосовали за него под лозунгом: «Хватит налогов, долой богатых, долой Республику, да здравствует император»; другими словами, как заметил Маркс, против республики богатых трудящиеся голосовали за него, потому что в их глазах он означал «свержение Кавеньяка" [который подавил июньское восстание], устранение буржуазного республиканизма, отмену июньской победы»*"*; мелкая буржуазия - потому что он не казался сторонником крупной буржуазии.

Избрание Луи Наполеона показало, что даже демократия всеобщего избирательного права, этот институт, ассоциировавшийся с революцией, была сходной с защитой социального порядка. Даже подавляющая масса недовольных не была склонна выбирать правителей, стремящихся к «ниспровержению общества». Более обширные уроки такого рода деятельности не изучались сразу же; что касается Луи Наполеона, то он самостоятельно вскоре упразднил Республику и сам объявил себя императором, хотя и никогда не забывая политических преимуществ хорошо организованного всеобщего избирательного права, которое он ввел опять. Он должен был быть первым из современных глав государства, кто управлял не просто с помощью вооруженной силы, но и с помощью определенного сорта демагогии и общественных отношений, которыми намного легче оперировать с вершины государства, чем откуда-нибудь еще. Его опыт продемонстрировал не только то, что «социальный порядок» мог вьщавать себя за силу, способную апеллировать к сторонникам «левых», но также и то, что в какой-либо стране или веке, в которых граждане были готовы принять участие в политике, он должен сделать это. Революции 1848 года показали очевидность того, что средние классы, либерализм, политическая демократия, национализм, даже рабочий класс были отныне постоянными чертами политического пейзажа. Поражение революций могло бы временно удалить их из вида, но когда они появились бы вновь, они определили бы действия даже тех государственных деятелей, которые питали к ним наименьшую симпатию.

1848 («Весна народов») — несколько восстаний в разных частях Европы против монархического правления. Некоторые революционеры руководствовались республиканскими идеями, однако гораздо больше — экономическими причининамы. Революция началась во свержением Луи Филиппа и затем распространилась на Италию, Австрийскую империю и Германию. Франкфуртский парламент за недолгое время своего существования выдвинул идею политического объединения Германии. Одной из революций не удалось закрепить успех, большинство из них было жестоко подавлено через несколько месяцев.

1848 ознаменовался пандемией пробуждения национального сознания в разных странах. Европейские народы восстали против режима самовластия, установленного еще в 1815 году. Не случайно эти события вошли в историю как Весна Народов. Сила пробуждения переходила из страны в страну цепной реакцией, начавшись в Италии и Франции, революция перекинулась в Германию, а в марте 1848 года вспыхнула в столице Австрийской империи Вене.

Это громкое волна докатилась и до Украины в виде Национально-освободительного движения. Толчком стало провозглашение императором Францем И конституции, которая предусматривала предоставление гражданам свободы слова, печати, собраний, созыв парламента.

Громким зовом сердца отозвалась Западная Украина, активно борясь за свою национальность, историю, культуру. Сколько раз загноблена, попирается, покоренная Украины кровью своих преданных детей боролась за свою свободу! Когда австрийская власть поняла, что вспышка достиг критической точки и что эти золотые земли с трудящимися людьми могут выскользнуть из палки лап, правительство, стремясь не допустить участия крестьянства в революции, пошел на отмену крепостного системы. Это уже была маленькая победа, хотя приказ и не распространялся на Буковину и он смог призвать людей к борьбе, дальше отстаивать свои права и свободу. И в августе 1848 года, под давлением крестьянских волнений, закон распространился и на землю. Согласно решению парламента, крестьяне были обязаны заплатить помещикам за свое освобождение две трети выкупных платежей, а государство платило остальных. На Закарпатье во время революции 1848 г. барщина была формально тоже отменена, но в действительности существовала еще 5 лет.

Украинцы поняли, что имперская власть ослабла и, конечно, вспомнили о культуре. Так во Львове появилась первая печатная украиноязычная газета «Зоря Галицкая».

Галицкие поляки первые ощутили вкус демократии, появившейся как желанное чудо, и воспользовались ею, организовав свой очаг во Львове — Центральную раду народов, которая провозглашала своей целью оживления идей Великого Литовского Княжества, эдакой Литовско-Русско-Польской Речи Посполитой и равенство культурных прав поляков и украинский. Могло ли это стать реальностью? Как мы видим, листая страницы истории, нет. Так уж повелось, что те, кто господствовали над слабыми не могут признать их значимость и равенство — большинство поляков продолжали утверждать, что галицкие украинский не имеют ничего общего с украинским Приднепровья, что они лишь ветвь польского народа, а украинский язык — диалект польского. Бесспорно, и они в чем были правы.

Страна, которая столько лет находилась под властью другого, законы, запрещавшие быть украинцам, повлияли и ополячивания невозможно было избежать. Ответом на действие поляков стало создание украинской интеллигенцией 2 мая 1848 во Львове Главной русской рады, которая должна отстаивать интересы украинского населения Галичины. В программе совета обосновывалась принадлежность украинского населения Галичины к единого украинского народа, призывавшей к национальному пробуждению, активной деятельности по улучшению своего положения в рамках Австрийской империи.

В вопрос о будущем Галичины единства в совете не было. Небольшая часть стремилась к созданию славянской федерации, некоторые мечтали о независимом украинском государстве с центром в Киеве. Но основная масса, из страха перед неизвестным, ориентировалась на минимальное — разделение Галиции на Западную (для поляков) и Восточную (которая будет принадлежать русинам, как они продолжали себя называть).

Главная русская рада возглавила не только политический, но и культурно-просветительское движение в Галиции. Она была инициатором создания «Зари Галицкой», а в етом 1848 смогла утвердить создание «Галицко-Русского матицы», которая должна ведать организацией издание учебников на украинском языке. Позже, в конце года, под давлением национальных сил, была открыта кафедра украинского языка и литературы во Львовском университете, заведующим которой стал Яков Головацкий.

Наряду с русским советом действовал и Центральный совет народова, которая в своих действиях опиралась на польское население Галиции и ополячены украинскую элиту, которая, через предоставленные ей привилегии, не желала отделяться от слоев польского населения. Она образовала собственную организацию «Руский собор», который стал так называемой оппозицией, которая отстаивала идею независимости Польши.

Все закончилось, как всегда. Поскольку ни одна из сторон не желала уступать, национальное противостояние в крае обострилось и грозило перерасти в вооруженную борьбу представителей украинского и польского народов. Оно стало особенно угрожающим, когда пропольски настроенные силы начали создавать собственную гвардию, а проукраинские — отряды стрельцов.

Противостояние было выгодно австрийским властям для сохранения господства над землями. И хотя в начале июня в Праге состоялся Славянский съезд, который принял решение о равноправии всех национальностей и вероисповеданий и создании общей украинский-польской гвардии, но под влиянием обострения революционных событий, он прекратил свое существование. Спор между национальностями не могла найти решение проблемы, поскольку ни одна сторона не хотела уступать: поляки до сих пор считали себя выше над украинским, а вторые, в свою очередь, не признавали этого.

Г. началось движение так называемых банкетов: чтобы пропагандировать реформы и при этом обойти строгие запреты союзов и собраний в Париже и крупных провинциальных городах организовывались обеды. При них громко говорили о реформах и резко критиковали правительство. Разъяренный правительство запретило очередной такой банкет, назначенный на 22 февраля 1848 Это стало непосредственным поводом к революции. Начались массовые беспорядки. Король отправил правительство в отставку, распустил палату депутатов и согласился провести реформу. Армия не поддержала Луи-Филиппа. Когда он на коне в сопровождении сыновей подъехал к войскам, которые защищали его дворец, то они не ответили на его приветствие, а национальная гвардия кричала: "Реформы!". 24 февраля Луи-Филипп отрекся от престола и бежал в Англию, а 25 февраля 1848 была провозглашена II республику (И - в 1792-1804 pp.).

4 мая 1848 начали работу Учредительное собрание. Большинство в них имели праве республиканцы (500 мест с 880). Орлеанисты и легитимистов провели 300 кандидатов, демократы и социалисты - 80. Собрание отказали в создании министерства труда, чего хотели рабочие; были арестованы лидеры рабочей оппозиции. Это привело восстание в Париже. Военный министр генерал Кавеньяк получил полномочия диктатора. Против 45 тыс. повстанцев были брошены 250 тыс. солдат. 11 тыс. участников восстания, которое за четыре дня потерпело поражение, был отправлен в ссылку.

12 ноября г. была принята Конституция II республики. Высшая исполнительная власть принадлежала президенту, которого избирали всеобщим голосованием на три года, а законодательная - Законодательному собранию, которые избирались на четыре года. Но избирательное право не распространялось на значительные группы рабочих. Президентские выборы состоялись 10 декабря 1848 Считалось, что наибольшие шансы имеет укротитель июньского восстания генерал Кавеньяк. Но довольно неожиданно президентом избрали племянника императора Наполеона Бонапарта, сына его брата Людовика - Луи Бонапарта (1808-1873 pp.). На выборах он получил 5,4 млн. голосов, а Кавеньяк - 1,4 млн. Он собрал голоса всей оппозиции, за него проголосовали роялисты и католики, крестьяне и рабочие, не имевшие никакого воспитания и ориентировались только на знаменитая фамилия Бонапарт. В отличие от своего великого дяди Луи был человеком посредственных способностей, но больших амбиций. Он родился в Голландии, где Наполеон поставил своего брата королем, жил в Италии и Англии, дважды пытался захватить власть во Франции (в 1836 и 1840 pp.), Но неудачно, был приговорен за это к пожизненному заключению, отбыл шесть лет, но сумел бежать.

В 1850-1851 pp. в Законодательном собрании развернулась борьба между бонапартистом и их противниками за внесение в Конституцию поправки о возможности переизбрания президента на второй срок. Получив отказ> бонапартисты совершили государственный переворот, В ночь на 2 декабря 1851 войска Луи Бонапарта за короткий срок захватили все основные государственные учреждения. Были арестованы лидеры оппозиции, число арестованных достигло 26 тыс. Плебисцит, проведенный 14 и 21 декабря, показал, что 7 млн. французов проголосовали "за" президента и только 700 тыс. были "против". В январе 1852 г. была опубликована новая Конституция, которая продолжала срок правления Луи Бонапарта на 10 лет. Законодательный корпус был лишен многих прав. 21 ноября 1852 г на всенародном референдуме 7,8 млн. французов проголосовали за империю, 253 тыс. против, около 2 млн. воздержались. 2 декабря 1852 Луи Бонапарт провозгласил себя императором под именем Наполеона III (1852-1870 pp.). Наполеоном II бонапартисты считали сына Наполеона, который никогда не правил и умер в 1832 г.

2. Революция в Германии

Наличие остатков феодализма, раздробленность Германии, которая тормозила ее развитие, влияние революции во Франции - все это обусловило развертывания революции в Германии.

Самая революция началась в Бадене. Народная демонстрация подала в парламент этого герцогства петицию, где потребовала свободу собраний и печати, созыва общегерманских Учредительного собрания, назначение ответственного министерства, введение суда присяжных. Под давлением демонстрантов правительство пошло на определенные уступки.

В Баварии 3 марта 1848 королю Людвигу И были поданы петиции с требованием политических свобод. Рабочие и студенты захватили военный арсенал и вооружились. 21 марта Людвиг И отрекся от престола в пользу своего сына и убежал.

Революционное движение в Пруссии начался с Кельна, перевернулся на Берлин. 10 дней в городе шли демонстрации, 18 марта 1848 начались столкновения с войсками. Повстанцы понесли существенные потери, но король приказал вывести войска из Берлина. 22 марта было издан указ о демократических преобразованиях. Успехи революции способствовали подъему национально-объединенного движения. Главной политической требованием стал призыв к созыву Всегерманского Учредительного собрания. Летом 1848 состоялись выборы в Всегерманского Учредительного собрания, которые получили название Франкфуртский парламент. Впервые вместе с буржуазией в нем имели представительство интеллигенция - профессора, адвокаты, литераторы. Но немецкие монархи не признали этот парламент.

28 марта 1849 Франкфуртский парламент одобрил Имя персидский Конституцию, которая предусматривала создание Германской империи, куда должна войти и Австрия. Все государства империи (Бавария, Саксония, Ганновер, Вюртемберг, Баден) сохраняли внутреннюю самостоятельность, но внешние функции, командование вооруженными силами передавались центральному правительству. Провозглашались основные демократические свободы. Имперскую корону предложили прусскому королю Фридриху Вильгельму IV, но он отказался ее принять. 29 мелких и средних германских государств признали эту Конституцию, но основные немецкие державы отклонили ее.

В мае 1849 г. начался новый этап революции в Германии. Начало этого этапа связано с восстанием в Дрездене. Далее события перекинулись на Рейнскую область. Король направил сюда 60-тыс. армию, которая подавила восстание.

3. Особенности революции в Италии

В Италии революция 1848 г. началась с народного выступления на острове Сицилия, где безземельное крестьянство и рабочие серных рудников беспощадно эксплуатировались крупными землевладельцами и капиталистами. К этому добавилось ухудшение экономической ситуации вследствие неурожаев и кризисов. 12 января 1848 вспыхнуло восстание в Палермо - главном городе Сицилии. Правительственные войска были разбиты, король вынужден был создать либеральное правительство и пообещать конституцию.

В марте революция перекинулась на другие области Италии. Особенностью революции 1848 г. в Италии было то, что она была направлена ​​не только против феодально-абсолютистских порядков, но и против австрийских властей. Король Пьемонта (Сардинское королевство) объявляет войну Австрии. Его поддержали правительства других итальянских государств. Но австрийский блок был непрочным, внутри него были существенные противоречия. Первым не выдержал Папа римский, которому австрийское духовенство грозило раз кругом. Папа Пий IX отказался воевать с Австрией, его действия повторил король Неаполитанский.

Еще до революции в Италии сформировались два основных течения: республиканская и либеральная. Во главе первой стоял Джузеппе Мадзини, который создал тайное общество "Молодая Италия". К этому движению принадлежал и один из героев Италии Джузеппе Гарибальди (1807-1882 pp.), Который родился в Ницце, в семье моряка. Вынужден за участие в организации "Молодая Италия" покинуть родину, он воевал в Бразилии и Уругвае против реакционных режимов. В 1848 г. Гарибальди принимал активное участие в войне против Австрии.

Либеральное движение развивался в основном на севере страны. Его лидером был Камилло Кавур, который стремился объединить итальянские государства под скипетром Сардинского королевства.

Антиавстрийского коалиция потерпела поражение. Однако революция не закончилась. Мадзини сказал: "Война королей закончилась, ресниц на народа начинается". В Риме прошли выборы в Учредительное собрание на основе всеобщего, прямого и тайного голосования. На предложение Гарибальди Собрание приняло решение о низложении папы римского и установления республики. Впервые над Капитолием поднялся трехцветный национальный флаг.

Под давлением общественности сардинская армия вновь начала военные действия против австрийцев, но потерпела поражение. Сардинский король вынужден был отречься от престола. Начался спад революции. По призыву Папы Римского в Италию направили свои войска Франция, Испания и Неаполь. Сначала интервенты потерпели поражение, но потом, выиграв время, развернули наступление и захватили Рим в начале июля 1849 Римская республика nepJt-тала существовать.. Центром революции осталась только Венеция. 11 месяцев длилась неравная борьба города с австрийскими войсками, которые блокировали его с моря и суши. В городе начался голод, эпидемии тифа и холеры. 22 августа 1849 Венеция капитулировала. Революция в Италии закончилась. Итальянскому народу не удалось ни освободиться от иностранного угнетения, ни ликвидировать реакционно-монархические порядки и феодальные пережитки, ни создать единое национальное государство.

4. Революция в Австрийской империи и ее значение

Национальная гвардия на площади Ам Хоф в Вене в 1848

Особенностью революции в Австрии было то, что она возникла как результат противодействия феодальном, национальном и религиозном угнетению. Поэтому главной ее задачей было уничтожение по земельной зависимости крестьян, сословных привилегий, абсолютизма и национального угнетения.

Революционные события в империи начались после известия об отречении французского короля. 13 марта 1848 началось восстание. в Вене. Повстанцы требовали отставки канцлера Меттерниха, возглавлявший правительство более 30 лет. Император следующий день вынужден был удовлетворить это требование. Образовался новое правительство, которое обнародовал проект новой конституции и новый избирательный закон. Однако эти проекты имели недемократический характер и вызвали новые недовольство народа, демонстрации и строительство баррикад. Император вынужден был бежать из столицы в Инсбрук.

15 марта 1848 началась революция в Венгрии. Под давлением манифестаций венгерский сейм принял ряд постановлений: об отмене дворянских привилегий, отмена барщины (но за выкуп). Был сформирован национальный венгерское правительство.

В июне 1848 г. произошло восстание в Праге. Немецкая буржуазия в Чехии пыталась закрепить подчиненное положение чехов, включить Чехию в состав единой Германской империи. Чешская буржуазия и дворянство выдвигали план преобразования Австрийской империи в союз автономных областей. 2 июня 1848 в Праге от скрывал съезд представителей всех славянских областей Австрийской империи, где присутствовали 340 делегатов (в большинстве чехи). Председательствовал чешский политический деятель Палацкий. Съезд разделился на три течения: чешско-словацкий, польско-украинских и южнославянскую. Большинство делегатов поддерживала сохранение многонациональной Австрийской империи и ее превращения в федерацию равноправных народов. Поскольку монархия Габсбургов была одним из главных бастионов контрреволюции, такая позиция объективно была малопродуктивной и неконструктивной.

12 июня 1848 началось вооруженное восстание в Праге, которое продолжалось 5 дней, но было жестоко подавлено.

В мае 1848 "г. представители украинской либеральной буржуазии, интеллигенции и украинского духовенства создали во Львове украинскую политическую организацию" Главная русская рада ". Она действовала в целом из лояльных позиций по Австрийской монархии, не затрагивая основ строя. Эта организация выступала за превращение Восточной Галиции в отдельную провинцию, то есть за ее территориальную автономию, создание украинской национальной гвардии, распространения украинского языка (обучение, публикация документов), разрешение украинского занимать государственные должности, сравнить украинское духовенство с католическим. Начала издаваться первая газета на украинском языке - "Зоря Галицкая", символом украинского народа была провозглашена галицкий герб - золотого льва на голубом фоне и желто-голубой флаг. Австрийские власти разжигала национальную вражду между поляками и украинский, больше поддерживая поляков. В Северной Буковине вы ухнуло крестьянское восстание во главе с депутатом австрийского парламента Лукьяном Кобылицей. Властям удалось его окончательно подавить лишь через полтора года.

В Вене 6 октября 1848 опять началось вооруженное восстание, целью которого было помешать ввода войск в Венгрию. Это восстание было самым значительным событием революции 1848 г. в Австрии. Около месяца Вена находился в осаде императорских войск и только 1 ноября им удалось захватить столицу. Начался террор. Но австрийский император Фердинанд I отрекся от престола в пользу своего племянника Франца-Иосифа (1848-1916 pp.). Новый император направил войска в Венгрию и захватил Будапешт. Правительство и парламент революционной Венгрии переехали в Дебрецен. Здесь 14 апреля 1849 была провозглашена независимость Венгрии. Правителем был избран Лайоша Кошута. Активную роль в революции сыграл поэт Шандор Петефи. Сначала венгерская армия одержала ряд побед, захватила Будапешт и приблизилась к австрийской границы. Австрийский император попросил помощи у российского императора Николая I. В мае 1849 г. в Венгрию вошли две русские армии численностью 140 тыс. солдат. Австрийская армия насчитывала 127 тыс, а венгерский - 170 тыс. Венгерские войска потерпели поражение, Кошута отстранили от руководства страной. 13 августа венгерская армия капитулировала, хотя последние очаги сопротивления были подавлены в конце сентября 1849 Начались репрессии. Было казнено 13 генералов венгерской армии и несколько сот активных участников революции, более 10 тыс. арестованы.

Революции 1848-1849 pp. дали толчок формированию либерализма, привели к структурным изменениям в системе управления государств, способствуя переходу к конституционным нормам жизни общества.

Неурожаи 1845-1847 гг. и последовавший затем экономический кризис имели катастрофические последствия для экономически от-сталой Австрийской империи . Многочисленные банкротства, мас-совая нищета, резкое повышение цен на продовольствие подгото-вили такую атмосферу , в которой известия о революции во Фран-ции разожгли всеобщий пожар.

Эрнст Виоланд о положении в Австрии

«Ещё за несколько лет до 1848 г. положение рабочих ухудши-лось, так как увеличилась безработица». А «количество безработ-ных с каждым годом росло в геометрической прогрессии из-за при-остановки многих фабрик, применения новых машин и обеднения ремесленников, которые вступали в ряды рабочих». «Ужасающая нищета этих фабричных рабов, особенно зимой, была невероятна». Безработные в Вене: «совершенно непонятно, как они могут выно-сить такую жизнь».

«Местом сосредоточения, питомником пролетариата была Боге-мия. Нужда и нищета были там особенно сильны». «Большинство крестьян... поддерживает своё существование картофелем». А «ог-ромное количество ищущих работу так сбивает цены, что стало не-возможным найти в своём отечестве достаточный заработок». «Осо-бенно плохо приходилось фабричным рабочим во всей империи, так как массовый наплыв чешских рабочих сбивал цены и удлинял этим рабочий день». «Когда же наступал кризис и некоторые фабрики ос-танавливались или применение машины делало излишним рабочие руки, многие погибали голодной смертью». «У рабочих не было ни-каких средств бороться со своим бедственным положением». Им «бы-ло запрещено действовать в защиту своих интересов, для того чтобы торговля и промышленность не пострадали от высокой заработной платы». «Продолжительная, непрерывная и однообразная работа вызывала у рабочих тяжёлое отупение. Особенно у ткачей их моно-тонное занятие приводило к слабоумию и душевным болезням».

3 марта 1848 г. в Вене прозвучали первые требования о проведении реформ, а вскоре в столице нача-лось вооружённое восстание. Император Фердинанд I был вынуж-ден пожертвовать своим канцлером, и на этом «эпоха Меттерниха» завершилась. Предпринятая в мае 1848 г. попытка распустить пов-станческий комитет привела к новому обострению, в результате ко-торого правительство бежало из столицы, а когда оно попыталось распустить «Академический легион», состоявший из революцион-но настроенных студентов, Вена ответила новым восстанием.

Ле-том 1848 г. австрийский рейхстаг отменил феодальные привилегии и повинности. Однако вскоре национальная гвардия Вены расстре-ляла демонстрацию рабочих, что означало классовый раскол среди повстанцев. Последняя вспышка австрийской революции была вы-звана решением властей отправить вой-ска для подавления восстания в Венгрии.

В октябре в Вене разразилось очередное восстание, в ходе которого «ярость дос-тигла высшего предела». Правительство сумело привлечь на свою сторону прави-теля Хорватии, войска которого потопи-ли восстание в крови. В декабре 1848 г. Фердинанд I отрёкся от власти и на пре-стол вступил император Франц Иосиф (1830-1916). Вскоре рейхстаг был распу-щен, а Австрии дарована новая конститу-ция, фактически восстановившая полно-властие императора.

В числе первых во время начала революции 1848-1849 годов в Австрийской империи поднялась Богемия, у чешского населения которой пробудилась надежда на восстановление своих старинных прав и привиле-гий. Однако уже в июне чешское национальное движение потерпело пора-жение. Незадолго до того в Праге состоялся Славянский съезд, организо-ванный в противовес германскому собранию во Франкфурте. Делегаты тре-бовали вернуть славянам их «давнее наследие — свободу» и выступали против вхождения Австрии в состав Германии. Материал с сайта

Гораздо более серьёзные события разворачивались тем време-нем в Венгрии, которая всегда занимала особое положение в держа-ве Габсбургов. Здесь, в отличие от других провинций империи, су-ществовали тысячелетняя государственная традиция и сильное дво-рянство. В 1830-1840-е гг. усилилось движение за сохранение венгерской культуры , венгерский язык был утверждён как офици-альный во всех провинциях королевства, невзирая на разнообраз-ный национальный состав. Борясь за собственную самобытность, венгры отказывали в этом праве другим народам. Такая политика самым трагическим образом сказалась на судьбе венгерской рево-люции.

3 марта 1848 г. Государственное собрание Венгрии выступи-ло с требованием о введении конституции. Венгрия получила внут-реннее самоуправление, на её территории отменялось крепостного право. Однако венгры упорно отказывались признать националь-ные права других народов, которые один за другим свергали вен-герское господство и вступали в союз с венским правительством.

Война за независимость Венгрии

В сентябре началась настоящая война между Венгрией и Австрией, которую поддержали хорваты, сербы, румыны, словаки. Венгрия лишилась особых прав в составе державы Габсбургов, провинции с невенгерским населением были отделены от неё.