Главная > Документ

II. Как читать святых Отцов

Настоящая патрология знакомит с Отцами Православия, поэтому ее объем и цели отличаются от обычного семинарского курса по патрологии. На этих страницах мы преследуем двойную цель: 1) представить православное богословское обоснование духовной жизни - природу и цель духовной брани, святоотеческий взгляд на человеческую природу, характер и действия Божественной благодати и человеческих усилий, и прочее и 2) дать практические наставления в том, как жить истинной духовной жизнью, с описанием духовных состояний - и хороших, и плохих, через которые человек может проходить в процессе духовной брани. Таким образом, строго догматические вопросы, касающиеся природы Бога, Святой Троицы, воплощения Сына Божия, действия Святого Духа и прочее будут затронуты только в той мере, в какой они вовлечены в вопросы духовной жизни; и о многих святых Отцах, чьи писания касаются, в основном, этих догматических вопросов, а вопросы духовной жизни для них второстепенны, мы говорить не будем. Словом, это будет, главным образом, слово об отцах Добротолюбия, сего собрания православных духовных писаний, который был создан за заре нашего времени, как раз перед тем, как во Франции разразилась смертоубийственная революция, свидетелями последствий которой мы сейчас являемся, когда в наши дни набрали большую силу безверие и самоволие.

Однако в наше время заметно возрос интерес к Добротолюбию и святым Отцам. В частности, стали изучать Отцов недавнего прошлого, таких как преподобный Симеон Новый Богослов, преподобный Григорий Синаит и святитель Григорий Палама, и немало их произведений переводится и издается на разных языках. Можно даже сказать, что в некоторых семинарских и академических курсах они "вошли в моду", что редко бывало с дней XIX века, когда они вовсе были "не в моде" в большинстве православных духовных академиях (это не относится к монастырям высокой духовной жизни, которые всегда свято чтили их и жили по их писаниям).

Но сам этот факт представляет большую опасность, о которой необходимо здесь сказать. "Вхождение в моду" глубочайших духовных писаний ни в коей мере не является положительным явлением. В действительности было бы лучше, чтобы имена этих Отцов вообще остались неизвестными, чем стали бы просто предметом занятий ученых-рационалистов или "восторженных неофитов", которые не извлекают из того никакой духовной пользы, а лишь бессмысленно гордятся тем, что знают об этих Отцах больше всех, или, что даже хуже, начинают следовать духовным наставлениям в этих писаниях без достаточной подготовки и безо всякого духовного руководства. Все это, конечно, не означает, что стремящиеся к Истине должны пренебречь чтением святых Отцов, Боже упаси! Но это означает, что все мы - ученые, монахи и просто миряне - должны подходить к этим Отцам богобоязненно, со смирением и недоверием к собственному уму и суждениям. Мы приближаемся к ним, чтобы учиться, и, прежде всего, должны признать, что для учебы нуждаемся в учителе. И учителя действительно существуют: в наше время, когда нет рядом богоносных старцев, нашими учителями должны быть те старцы, которые, особенно во времена близкие к нашему, поведали нам, как читать и как не читать православные писания о духовной жизни. Если сам блаженный старец Паисий (Величковский), составитель первого славянского Добротолюбия, был "объят страхом", узнав, что готовится печатание таких книг, а не будет больше их хождения в рукописной форме по немногим монастырям, то с насколько б(льшим страхом должны подходить у ним мы и понимать причину этого страха, чтобы нас не постигла духовная катастрофа, которой он боялся.

Преподобный Паисий в своем письме к отцу Феодосию, архимандриту Софрониевой пустыни, писал: "Думая о появлении в печати книг святых Отцов на греческом и славянском языках, я испытываю и радость, и опасение. Радость - потому что они не будут преданы окончательному забвению, и ревностным их почитателям будет легче их приобретать; опасение - потому что они могут превратиться в легко доступные книги, наравне со всеми другими книгами, не только монахам, но и всем православным христианам, и люди самонадеянные станут превратно толковать содержащееся в ней святое учение и заниматься самочинно умной молитвой, без надлежащего руководства и порядка; не впали бы они в самомнение и прелесть, и тем не подали бы повода к уничижению святыни, святость которой подтвердило великое множество великих святых Отцов... а вслед за тем не последовали бы сомнения, касающиеся и всего учения наших богоносных Отцов". Практика умной молитвы, продолжал преподобный Паисий, возможна только в условиях монашеского послушания.

Правда, в наши дни, когда аскетическая брань не ведется с прежней силой, немного есть таких людей, которые стремятся к вершинам умной молитвы (или хотя бы представляют, какой она должна быть), но предостережения преподобного Паисия и других святых Отцов остаются действенными и для меньшей брани многих современных православных христиан. Каждый, кто читает Добротолюбие и другие писания святых Отцов и даже многие жития святых, встретит сведения об умной молитве, о Божественном видении, об обожении и других возвышенных духовных состояниях, и для православных христиан важно знать, что следует думать и чувствовать в таком случае. Давайте поэтому посмотрим, что говорят об этом святые Отцы, и подумаем вообще о нашем отношении к святым Отцам.

Преподобный старец Макарий Оптинский († 1860) счел необходимым написать специальное "Предостережение тем, кто читает духовные святоотеческие книги и желает попрактиковаться в умной Иисусовой молитве". В нем сей великий Отец, живший так недавно, ясно говорит нам, как нам следует относиться к этим духовным состояниям: "Святые и Богоносные Отцы писали о великих духовных дарах, что не следует всем без разбора стремиться обрести их, а надобно, чтобы не имеющие их и прослышавшие о таких дарах и откровениях, данных удостоившимся их, признали бы свою собственную немощь и незрелость и невольно приклонились бы к смирению, которое для ищущих спасения важнее, чем все другие труды и добродетели". И вот что писал преподобный Иоанн Лествичник (VI век): "Как убогие, видя царские сокровища еще более познают нищету свою: так и душа, читая повествования о великих добродетелях святых Отцев, делается более смиренною в мыслях своих" (Слово 26, 211). Таким образом, нашим первым шагом на пути к писаниям святых Отцов должно быть смирение.

И еще из Иоанна Лествичника: "Удивляться трудам сих святых дело похвальное; ревновать им спасительно; а хотеть вдруг сделаться подражателем их жизни есть дело безрассудное и невозможное" (Слово 4, 42). Преподобный Исаак Сирин (VII век) поучал: "Ищущие в молитве сладостных духовных ощущений и предвкушений, и особенно те, кто стремится преждевременно к видениям и духовному созерцанию, становятся жертвой бесовского обмана и подпадают царству тьмы и помутняются рассудком, лишаясь Божие помощи и подвергаясь осмеянию бесовскому из-за гордого стремления получить не в меру и не по чести". Таким образом, надобно нам приблизиться к святым отцам со смиренным желанием начать жизнь духовную на самой низкой ступеньке и даже не помышляя самостоятельно достичь тех возвышенных духовных состояний, которые нам совершенно недоступны. Преподобный Нил Сорский, более близкий нам по времени, писал: "Что скажем мы о тех, кто в смертном своем теле вкусил бессмертной пищи, кто удостоен был в сей преходящей жизни получить частицу тех радостей, что ожидают нас в небесном нашем доме?.. Мы, отягощенные многими грехами, ставшие жертвами страстей, недостойны даже слышать такие слова. И все же, уповая на милость Господню, осмелимся в умах наших повторять слова святых писаний, чтобы, по крайней мере, утверждаться в осознании того, как низко мы пали".

Чтобы укрепить наше смиренное намерение читать святых Отцов, нам нужно начать с простых святоотеческих книг, с тех, которые учат азбуке. Живший в VI веке послушник из Газы писал некогда великому прозорливому старцу святому Варсонофию вполне в духе неопытного человека, изучающего Православие в наши дни: "У меня есть книги по догматике, и, читая их, я чувствую, что разум мой движется от страстных мыслей к созерцанию догматов". Святой Старец ответил на это: "Я бы не хотел, чтобы ты занимался этими книгами, потому что они слишком возвышают ум, лучше изучать слова старцев, которые принижают ум. Я сказал это не с целью преуменьшить значение догматических книг, но лишь даю тебе совет, ибо пища бывает разной". Важным будет для нас определить, какие святоотеческие книги больше подходят для начинающих, а какие следует оставить на потом.

И еще, для православных христиан, живущих в разных условиях, подходят разные святоотеческие книги о духовной жизни: то, что особенно нужно для отшельников, не совсем годится для общежительных монахов; то, что подходит для всех монахов, не может быть в том же виде использовано мирянами; и в любом случае, духовная пища для опытных бывает несъедобной для младенцев. Если кто-либо достиг определенного уровня в духовной жизни, то соблюдая заповеди Божии в лоне Православной Церкви, с пользой читая более простые писания святых Отцов, применяя их к условиям собственной жизни, чтобы получить большую духовную пользу от этого чтения. Епископ Игнатий (Брянчанинов) писал об этом: "Замечено, что новоначальный инок никак не может применить книги к своему положению, но непременно увлекается направлением книги. Если книга преподает советы о безмолвии и показывает обилие духовных плодов, собираемых в глубокой пустыне, то в новоначальном непременно явится сильнейшее желание удалиться в уединение, в безлюдную пустыню. Если книга говорит о безусловном послушании под руководством Духоносного старца, но в новоначальном непременно явится желание строжайшего жительства в полном повиновении старцу. Бог не дал нашему времени ни того, ни другого из этих жительств. Но книги святых Отцов, написанные об этих жительствах, могут подействовать на новоначального так сильно, что он, по неопытности своей и незнанию, легко решится оставить место жительства, на котором имеет всю удобность спастись и духовно преуспеть исполнением евангельских заповедей, для несбыточно мечты совершенного жительства, нарисовавшейся живописно и обольстительно в его воображении". Поэтому он приходит к выводу: "Не доверяйте, братия, вашим помыслам, разумениям, мечтам, влечениям, хотя бы они казались вам самыми благими, хотя бы они представляли вам в живописной картине святейшее монашеское жительство!" ("Советы относительно душевного иноческого делания," гл. X.) То, что епископ Игнатий говорит здесь о монахах, относится также и к мирянам, с учетом разницы в условиях жизни мирян и монахов.

Преподобный Варсонофий говорит еще нечто очень важное для нас, слишком по академически подходящих к святым Отцам: "Заботящемуся о своем спасении отнюдь не следует спрашивать (старцев, то есть при чтении святоотеческих книг - о.С.) только о приобретении знаний, "разум убо кичит" (1 Кор. 8, 1), как говорит Апостол, а более пристало вопрошать о страстях, о том, как прожить свою жизнь, то есть как спастись; это необходимо, это ведет к спасению". Таким образом, не следует читать святых Отцов просто из любопытства или как учебник, без твердого намерения на практике воплотить то, чему они учат, в соответствии с духовным уровнем каждого. Современные академические "богословы" достаточно ясно показали, что можно иметь много абстрактной информации о святых Отцах и абсолютно никаких при этом духовных знаний. О таких преподобный Макарий Великий сказал: "Так же, как облаченный в лохмотья нищий может во сне увидеть себя богатым, а пробудившись от сна снова видит себя бедным и неодетым, также и рассуждающие о духовной жизни, кажется, говорят правильно, но как то, о чем они говорят, не укреплено в их умах опытно, усилием, убеждением, они остаются словно в мире мечтаний".

О возможности узнать, читаем ли мы писания святых Отцов, как учебник, или это чтение действенное, сказал преподобный Варсонофий в своем ответе новообращенному, обнаружившему, что, говоря о святых Отцах, он проявляет непочтительность и гордость: "Когда говоришь о житиях святых Отцов и об их наставлениях, следует тебе говорить с самоукорением: "О, горе мне! Как могу я говорить о добродетелях Отцов, когда сам ничего от них не приобрел и совсем не подвигнулся вперед?" И живу я, поучая других ради пользы их; как же во мне не исполнится слово Апостола: "Научая убо инаго, себе ли не учиши?" (Рим. 2, 21)". Таким образом, к учению святых Отцов нужно всегда относиться с самоукорением.

Наконец, нам следует помнить, что цель чтения святых Отцов - это не дать нам какое-то "духовное наслаждение" или утвердить нас в нашей праведности или превосходном знании "созерцательного" состояния, но единственно в том, чтобы помочь нам с усилием продвинуться по тропе добродетелей. Многие святые Отцы говорят о различии между "деятельной" и "созерцательной" жизнью, и здесь следует сказать, что это совсем не относится, как могут подумать некоторые, к какому-то искусственному разделению между теми, кто ведет "обычную" жизнь "внешнего православия" или просто "добрых дел" и "внутреннею" жизнью, проводимою только монахами или интеллектуальной элитой. Существует только одна православная жизнь, и ею живет каждый, подвизающийся в Православии, будь он монах или мирянин, начинающий или уже опытный, сделавший не один шаг на духовном пути; "действие" или "практика" - это путь, а "видение" (теория) или "обожение" - это вершина пути. Почти все святоотеческие писания говорят о жизни действенной, а не о жизни в видениях; когда упоминается о последней, то для того, чтобы напомнить нам о цели наших трудов, нашей брани, которую в сей жизни достигают только некоторые из великих святых, но в полноте своей она познается лишь в жизни грядущей. Даже самые возвышенные писания Добротолюбия, как писал епископ Феофан Затворник в предисловии к последнему тому Добротолюбия на русском языке, "имеют в виду не умовую, а почти исключительно деятельную жизнь".

И, несмотря на это вступление, православный христианин, живущий в нашем веке суетных знаний, наверняка не избежит ловушек, ожидающих того, кто пожелает прочитать святоотеческие писания в их полном православном значении и контексте. Поэтому давайте теперь, перед началом чтения самой патрологии, остановимся и кратко проанализируем некоторые ошибки, сделанные современными читателями святых Отцов, с намерением таким образом сформировать более ясное понимание того, как не читать святых Отцов.

Великий Отец недавних времен в традиции преподобного Паисия (Величковского), будучи учеником Старца, отец Леонид (Лев) Оптинский прорвался за границы современного знания и обрел высшее знание святоотеческой традиции, передав ее неизменные истины на языке, понятном современным людям. Своими сочинениями, также как и житием своим, он вдохновил монашество, подвизающееся в наши последние времена, и сугубо боролся против ложного рационалистического христианства и современного знания. По смерти своей он явился в небесном сиянии, окруженный другими небожителями и сказал: "Все, написанное в книгах моих, истинно," и совершил исцеления болящих.

III. Как не надо читать святых Отцов

Уже достаточно было сказано о серьезности и трезвении, с какими следует приступать к изучению святых Отцов. Но сам навык человека XX века в легкомыслии, привычка не принимать всерьез даже самых важных предметов, "играть в идеи" - что и делают сейчас университетские ученые - вынуждает нас пристальнее рассмотреть некоторые общие ошибки, совершаемые обыкновенно номинальными православными при изучении или исследованиях писаний святых Отцов. Здесь необходимо будет назвать имена и публикации, чтобы показать, в какие ловушки многие души уже попали. Рассмотрев это, мы сможем более четко уяснить, как не следует приступать к чтению святых Отцов.

Ловушка первая: дилетантство

Это западня, в которую попадают наиболее легкомысленные из тех, кто интересуется православным богословием или духовностью, особенно бывает присуща разнообразным "экуменическим" сборищам-конференциям, встречам и т.п. Такие собрания устраивает Братство св. Албана и св. Сергия, что и отражается в их журнале "Соборность". Здесь мы можем прочесть, например, во вступительном слове клирика, предположительно православного, о святых Отцах: "Отцы пустыни могут сыграть для нас исключительно важную роль. Они могут быть для нас замечательным местом экуменической встречи" (архимандрит Димитрий Трактеллис, "Св. Нил за молитвой", "Соборность", 1966 г., зима-весна, с. 84). Может ли говорящий это быть столь наивен, чтобы не знать, что Отец, которого он желает изучать, как и все святые Отцы, ужаснулся бы, узнав, что его слова использовались для обучения искусству молитвы инославных? Одно из правил вежливости на таких экуменических сборищах заключается в том, что инославных не информируют о том, что первое необходимое условие для изучения святых Отцов - иметь ту же веру, что и Отцы - Православную. Без этого главного условия все наставления в молитве и духовном учении - всего лишь обман, средство для запутывания инославного слушателя в его собственных ошибках. Это нечестно в отношении слушателя; это несерьезно со стороны докладчика; это точная иллюстрация того, как не надо подходить к изучению святых Отцов.

В том же издании можно прочитать о "паломничестве в Британию", в ходе которого группа протестантов посетила службы разных сект, а потом православную Литургию, за которой "отец произнес очень ясное и просветительное слово на тему о Евхаристии" (Соборность, лето, 1969 г., с. 680). Несомненно, в своем слове батюшка цитировал святых Отцов, но он не привнес понимания своим слушателям, он только еще больше их запутал, позволив им думать, что Православие - это лишь еще одна секта, из тех, что они посетили, и что православное учение о Евхаристии может помочь им лучше понять их лютеранские или англиканские службы. В сообщении об "экуменической встрече" в том же номере (с. 684) находим результат проповедования "православного богословия" в таких условиях. "После посещения православной Литургии участники посетили баптистскую службу причащения, что явилось глотком свежего воздуха. Особенно ободряющей была маленькая проповедь о значении радости Воскресения. Те из нас, которые знакомы с Православной Церковью, обнаружили, что и здесь была выражена та же самая истина, и мы были счастливы найти ее и в баптистской службе". Православные, поощряющие такой бесчувственный дилетантизм, несомненно, забыли о заповеданном в Священном Писании: "Ни подметайте бисер ваших пред скиниями" (Мф. 7, 6).

Недавно то же Братство расширило свой дилетантизм, следуя последней интеллектуальной моде, включив в свою программу лекции по суфизму и другим нехристианским религиозным традициям, которые, вероятно, обогащают "духовность" слушателей во многом так же, как это до сих пор делало для них Православие.

Тот же извращенный духовный подход можно видеть и на более утонченном уровне в "соглашениях", исходящих время от времени от "консультаций богословов" - будь то православно-католических, православно-англиканских или еще каких-либо подобных им. Эти "соглашения" по таким темам, как "Евхаристия" или "природа Церкви", являются опять же упражнениями в экуменической вежливости, в которых инославным не делается и намека на их еретичность (если даже присутствующие "православные богословы" это знают), что, на каком бы определении таких реальностей ни "согласиться", инославные, не обладая опытом жизни в Церкви Христовой, не имеют их реально. Такие "богословы", не колеблясь, ищут даже какого-то согласия по самой духовности, хотя здесь, как нигде, невозможность любого согласия очевидна. Те, кто могут верить, как гласит официальное "Послание", принятое на "Православно-цистерцианском симпозиуме" (Оксфорд, 1973 г.), что римо-католические, православные и англиканские монашествующие "имеют между собой глубокое единство, как члены монашеских общин, принадлежащих к различным традициям Церкви", конечно же, мыслят по тленной премудрости мира сего и его "экуменическим" модам, а не в согласии с православным монашеским духовным преданием, строго настаивающим на чистоте веры. Мирские цели и тон таких "диалогов" ясно проявляются в отчете о том же симпозиуме, где указывается, что этот "диалог" теперь собираются расширять, включив в него нехристианских монахов, что сделает возможным "нашему общему христианскому монашеству... идентифицироваться каким-то реальным образом с монашеством буддизма и индуизма" (Диакония, 1974, № 4, сс. 380, 392). Какими бы умудренными не воображали себя участники этого симпозиума, их дилетантство ничуть не лучше такового протестантов-мирян, которые столько же благоговеют перед баптистской службой преломления, как и перед православной Литургией.

Опять же, в "православном" периодическом издании можно прочитать отчет "Экуменического института духовности" (католико-протестантско-православного), который проводился в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке в 1969 году, и где православный профессор "широких взглядов" Николай Арсеньев высказывался о христианской духовности Востока и Запада. Православный священник так сообщает об этом докладе:

"Одним из наиболее шокирующих утверждений профессора было то, что уже существует христианское единство всех святых христианских традиций. Интересно было бы попытаться выработать из этого какие-то заключения о том, как относиться к различиям в учении и общественных институтах, которые, очевидно, тоже существуют" (о. Фома Хопко, Свято-Владимирский богословский ежеквартальник, № 4, 1969 г., с. 225).

Доктринальные отклонения "православных" экуменистов достаточно велики, но когда доходит до духовности, то, кажется, нет пределов тому, что можно говорить и во что веровать - показатель того, сколь далеки и смутны стали предание и опыт истинной православной духовности для сегодняшних "православных богословов". Настоящее серьезное исследование "сравнительной духовности" можно провести, но оно никогда не приведет к "заявлению о соглашении". Один лишь пример: превосходный образец "западной духовности", приводимый д-ром Арсеньевым и почти всеми другими - это Франциск Ассизский, который с точки зрения православной духовности является классическим примером духовно заблудшего монаха, впавшего в прелесть, который потому только почитается святым, что Запад уже впал в апостасию и утратил православный стандарт духовной жизни. В нашем исследовании православного духовного предания мы намерены (для контраста) показать, где именно Франциск и более поздние западные "святые" впали в заблуждение; а пока достаточно отметить, что вот это отношение, которое порождает такие "экуменические институты" и "согласованные заявления" - это именно то же отношение фривольного дилетантства, которое мы уже рассматривали на более популярном уровне.

Основная причина такого, в духовном смысле, патологического отношения, возможно, кроется не столько в ложно интеллектуальном богословском релятивизме, преобладающем в экуменических кругах, а в чем-то более глубоком, в чем-то, что пронизывает всю личность и весь образ жизни большинства современных "христиан". Это проглядывает в замечании одного православного студента "Экуменического института" в Боссе, Швейцария, спонсируемого Всемирным Советом Церквей. Говоря о значении "личного ознакомления со столь различными подходами, чего он раньше не испытывал," он отмечает, что "лучшие дискуссии (по предмету "Евангелизма") имели место не на пленарных заседаниях, а у камина со стаканом вина" (Свято-Владимирский богословский ежеквартальник, № 3, 1969 г., с. 164). Это, сделанное почти вскользь замечание, выявляет больше, чем "небрежность" современной жизни; оно показывает все современное отношение к Церкви, ее богословию и практике. И это подводит нас ко второй главной ловушке, которой нам следует избегать при изучении святых Отцов.

Вторая ловушка: "богословие с сигаретой"

Не только "экуменические" собрания могут быть легкомысленными и фривольными; можно отметить точно такой же настрой на "православных" встречах и собеседованиях и на собраниях "православных богословов". Не всегда на таких встречах непосредственно затрагиваются или обсуждаются святые Отцы, но если прочувствовать дух таких собраний, то это поможет нам понять то, на что опираются вроде бы серьезные православные христиане, когда начинают изучать духовность и богословие.

Одна из крупнейших "православных" организаций в Соединенных Штатах - "Объединенные русские православные клубы" - ОРПК, состоящая, главным образом, из членов бывшей русско-американской митрополии; она ежегодно проводит съезды, деятельность которых вполне типична для "православия" в Америке. Выпуск "Русского Православного Журнала" за октябрь 1973 года посвящен съезду 1973 года, на котором епископ Димитрий Хартфордский сказал делегатам: "То, что я здесь вижу, а я говорю это совершенно искренне - это что ОРПК - потенциально самая великая духовная сила во всем американском Православии" (с. 18). Действительно, на съездах присутствуют многие клирики, включая обычно и митрополита Иринея, ежедневно проводятся богослужения, и всегда бывает семинар по какой-либо религиозной теме. Знаменательно, что на семинаре в этом году (озаглавленного в духе "американского православия": "Что? Снова пост?"), "поднимались вопросы о соблюдении субботнего вечера в качестве подготовки к воскресному дню. Возникают конфликты потому, что американский стиль жизни сделал субботний вечер "вечером общения" недели. Один священник дал на этот вопрос такой православный ответ: "Субботним вечером предлагаю посетить вечерню, исповедаться, и потом в спокойной и тихой обстановке провести вечер" (с. 28). Но для тех, кто устраивал съезд, явно не существовало никакого "конфликта"; они давали (как и на каждом съезде) танцы вечером по субботам вполне в "американском стиле", и в другие вечера также - подобные же развлечения, включая "праздник тинэйджеров" "с рок оркестром", имитацию казино "в обстановке, напоминающей Лас-Вегас", а для мужчин обучение "искусству культуры танца живота" (с. 24). Иллюстрации, сопровождающие эти статьи, показывают некоторые из этих фривольностей, удостоверяя нас, что "православные" американцы никак не отстали от своих соотечественников в бесстыдно-нечестивых развлечениях; причем вперемешку идут снимки Божественной литургии. Такая смесь святого и фривольного считается сегодня "нормальной" в "американском православии"; и эта организация является (давайте повторим слова епископа) "потенциально самой великой духовной силой во всем американском Православии". Но с какой духовной подготовкой может человек прийти на Божественную литургию, если он провел вечер накануне, празднуя духу мира сего, и провел многие часы выходного дня в совершенно фривольных развлечениях? Трезвый наблюдатель может лишь ответить: "Такой человек несет с собой мирской дух, и самый воздух, которым он дышит, пропитан обмирщенностью; поэтому для него самое Православие становится частью "беззаботного" американского "стиля жизни". Если бы такой человек начал читать святых Отцов, которые говорят о совершенно другом образе жизни, он либо нашел бы их совершенно безотносительными к его собственному образу жизни, либо попробовал бы исказить их учение, чтобы сделать его применимым к собственному жизненному укладу.

Теперь давайте посмотрим на более серьезное "православное" собрание, где даже упоминались святые Отцы: ежегодные "конференции" "Православной студенческой комиссии". В осеннем номере журнала "Забота" за 1975 год приведен ряд фотографий конференции 1975 года, цель которой была совершенно "духовная" - тот же "беззаботный" дух, молодые леди в шортах (посрамили даже съезд ОРПК!), священник произносящий "главное обращение", держа руку в кармане... и в такой атмосфере православные христиане обсуждают такие темы, как "Святой Дух в Православной Церкви". Тот же номер журнала "Заботы" дает нам возможность проникнуть в то, что происходит в умах таких внешне "непринужденных" людей. Новая колонка об "освобождении женщин" (заглавие ее настолько намеренно вульгарное, что его здесь даже неудобно привести), ведет ее остроумная молодая новообращенная: "Когда я обратилась в Православие, то думала, что знаю о большинстве проблем, с которыми встречусь в Церкви. Я знала о скандальных национальных проблемах, разделяющих Церковь, о ссорах и раздорах, заедающих приходы, и о религиозном невежестве..." Затем ведущая переходит к возражению против традиционного сорокадневного "очищения" родильницы, а также других "старомодных" устроениях, которые этой "просвещенной" современной американке представляются "несправедливыми". Вероятно, она никогда не встречала настоящего православного священника или мирянина, который объяснил бы ей значение или сообщил ей настрой подлинно православного образа жизни; возможно, если бы она встретила такового, то не пожелала бы понять его, ни уразуметь, что самая серьезная "проблема" новообращенных сегодня - вовсе не критика православного окружения, с такой легкостью могущая быть проводимой, а скорее сосредоточение новообращенных на собственных внутренних действиях. Образ жизни, отражаемый журналом "Забота", - не православный, и сам его настрой делает любое приближение к православному образу жизни невозможным. В таких периодических изданиях отражаются мнения большинства нынешних избалованных, эгоистичных, пустых молодых людей, которые, когда приходят к религии, ожидают обрести "духовность с комфортом", нечто сразу доступное их незрелым умам, оглупленным "современным образованием". Сегодняшние молодые и немного более старшие клирики, сами находясь под воздействием мирской атмосферы, в которой вырастает молодежь, иногда опускаются до того, что льстят молодым людям, попуская им легкомысленно критиковать старших и их православные "гетто", и в лучшем случае читают вялые академические лекции на темы, далеко превышающие их разумение. Что пользы говорить с такой молодежью об "обожении", или о "пути святых" ("Забота", осенний выпуск за 1974 год), - понятиях, несомненно интеллектуально постижимых для сегодняшнего студенчества, но к которым они эмоционально и духовно совершенно не готовы, не зная азов православной брани, смысла ухода от мирского окружения и воспитания? Без такой подготовки и обучения основам духовной жизни, без осознания разницы между мирским и православным образом жизни лекции не дадут достойного духовного плода.

Видя, из какой среды выходят сегодняшние молодые православные в Америке (да и по всему миру), не удивляешься, когда обнаруживаешь общее отсутствие серьезности в трудах - лекциях, статьях, книгах по православному богословию и духовности, и вклад даже лучших лекторов и писателей в "основном потоке" сегодняшних православных юрисдикций представляется до странности бессильным, не имеющим духовной силы. То же и на народном уровне: жизнь обыкновенного православного прихода производит нынче впечатление духовной инертности, совсем как у сегодняшних "православных богословов". Почему это так?

Бессилие Православия, столь обширно выражаемое и переживаемое сегодня, само по себе, несомненно, является производным духовной слабости, отсутствия серьезности современной жизни. Православие сегодня, с его священниками, богословами и верующими, стало мирским. Молодые люди, приходящие из комфортабельных домов и принимающие или ищущие ("коренные православные" и обращенные схожи в этом отношении) религию, которая была бы недалека от той самоугождающей жизни, к которой они привыкли; профессора и лекторы, живущие в академическом мире, где, как известно, ничто не принимается всерьез, как вопрос жизни и смерти; сама академическая атмосфера мирской самодовольности, в которой существуют почти все эти "собеседования", "конференции" и "институты" - все эти факторы, вместе взятые, производят искусственную, тепличную атмосферу, в которой, что бы ни говорилось о возвышенных истинах Православия или об опыте, в силу самого контекста, в котором оно говорится, и мирской ориентации говорящего и служащего, не может дойти до глубин души и вызвать те глубокие чувства, какие были нормальной для православных христиан. В противовес этой тепличной атмосфере настоящее православное образование, настоящая передача православного духа происходит в той среде, которая прежде воспринималась как естественная православная: в монастырях, куда не только послушники, но и благочестивые миряне прибывают научаться как от самой атмосферы святыни, так и наставлениями чтимого старца; в нормальных приходах, если священники "старомодного" образа мыслей, вдохновлены Православием и так стремятся ко спасению своей паствы, что не потакает им в их грехах и мирских привычках, а всегда побуждают их к более высокой духовной жизни; даже в богословской школе, если она старого типа, а не смоделирована с мирских западных университетов, если есть там возможность живого общения с истинно православными учеными, которые действительно живут верой и мыслят в соответствии со старой школой веры и благочестия. Но все это - то, что когда-то считалось нормальным православным окружением - ныне отвергнуто православными, живущими в полной гармонии с искусственной средой современного мира, и уже не является даже частью бытия нового поколения. В русской эмиграции "богословов" новой школы, которые желают быть в ладу с интеллектуальной модой, цитировать новейшую римо-католическую или протестантскую мысль и принимать весь "непринужденный" тон современной жизни и, в особенности, академического мира, метко прозвали "богословами с сигаретой". Одинаково справедливо можно назвать их "богословами с бокалом вина" или приверженцами "богословия на полный желудок" и "духовности с комфортом". Их слово не имеет силы, потому что они сами целиком от мира сего и обращаются к мирским людям в мирской атмосфере - из всего этого являются не христианские подвиги, а лишь пустые разговоры и никчемные, напыщенные фразы.

Точное отражение этого духа на популярном уровне можно видеть в короткой статье, написанной известным мирянином Греческой архиепископии в Америке и опубликованной в официальной газете этой юрисдикции. Очевидно, под влиянием "патристического возрождения", охватившего Греческую архиепископию и ее семинарию несколько лет назад, этот мирянин пишет: "Очень необходимо сегодня "успокоиться". Это, в сущности, важная часть нашего православного предания, но стремительный мир, в котором мы живем, старается вытеснить это из нашей жизни." Для обретения этой тишины он советует "положить начало, даже в наших домах... За столом перед едой, вместо положенной молитвы, почему бы не устроить минуту молитвы молча, а затем вместе прочитать "Отче наш"? Можно было бы попрактиковать это в качестве эксперимента в наших приходах во время служб. Не нужно ничего добавлять или убавлять. Просто в конце службы оставить всякие молитвы вслух, пение, чтение и движение, и просто постоять в тишине, и пусть каждый из нас молится о присутствии Божием в нашей жизни. Молчание и дисциплина телесная составляют значительную часть нашего православного предания. В прошлые века это называлось в Восточной Церкви "исихастским движением"... Блюсти безмолвие. Это положит начало тому внутреннему обновлению, в котором мы так нуждаемся и к которому должны стремиться" ("Православный наблюдатель", 17 сентября 1975 г., с. 7).

Автор, очевидно, имеет благие намерения, но, как и сами сегодняшние православные церкви, он попался в ловушку мирского мышления, которое делает для него невозможным нормальное православное видение. Нужно ли говорить, что тому, кто собирается читать святых Отцов и пережить "святоотеческое возрождение" только для того, чтобы вставлять в свой режим время от времени момент чисто внешнего молчания (явно исполненного изнутри мирской настроенности всей его жизни вне этого момента!), и напыщенно называть это высоким именем исихазма, - тому лучше бы и вовсе не читать святых Отцов, ибо чтение это просто приведет нас к лицемерию и фальши и к неспособности, подобно православным молодежным организациям, отделять святое от пустого. Чтобы приблизиться к святым Отцам, нужно стремиться выйти из атмосферы мира сего, признав ее тем, что она есть. Кто хорошо чувствует себя в атмосфере современных "православных" чтений, конференций и институтов, тот чужд мира истинной православной духовности, "настрой" которой совершенно отличается от того, что существует в этих проявлениях мирской "религиозности". Мы должны честно осознать неприятную, но необходимую истину: тот, кто серьезно читает святых Отцов и стремится, в меру своих сил (даже на очень примитивном уровне) вести православную духовную жизнь, становится изгоем в наше время, чужим в атмосфере современных "религиозных" движений и дискуссий; должен сознательно стремиться вести жизнь, совершенно отличную от той, что отражена почти во всех нынешних "православных" книгах и периодических изданиях. Конечно, все это легче сказать, чем сделать; но есть некоторые указания общего порядка, которые могут помочь нам в этой брани. К ним мы вернемся после краткого исследования еще одной ловушки, которой следует избегать при изучении святых Отцов.

Третья ловушка: "ревность не по разуму " (Рим. 10, 2)

При всем бессилии и худосочии сегодняшнего мирского "православия", нет ничего удивительного в том, что, даже в среде обмирщенных "православных" организаций, находятся люди, которые загораются огнем истинного Православия, содержащегося в Богослужениях и святоотеческих писаниях, в противовес тем, кто удовлетворяется мирской религией, они становится ревнителем истинной православной жизни и веры. Само по себе это похвально; но на практике не так то легко избежать сетей мирской религии, и слишком часто такие ревнители не только являют многие признаки обмирщения, которого они желают избежать, но даже и совсем отходят от православной традиции, становясь исступленными сектантами.

Самым разительным примером такой ""ревности не по разуму" является "харизматическое" движение. Нет нужды описывать это движение (подробное описание можно прочитать в книге о. Серафима "Православие и религия будущего" - прим. ред.). С каждым номером "православного харизматического" журнала "Логос" становится все яснее, что те православные, которые втянуты в это движение, не имеют твердой основы опытного святоотеческого христианства, и их апологии почти целиком протестантские по языку и тону. "Логос", конечно же, цитирует преподобного Симеона Нового Богослова и преподобного Серафима Саровского о стяжании Духа Святого, но контраст между этим истинно православным учением о Святом Духе и протестантским опытом, описываемым здесь же в журнале, столь резок, что здесь речь идет о двух совершенно разных реальностях: одна - это Дух Святой, Который приходит только к тем, кто подвизается в истинно православной жизни, но (в эти последние времена) не каким-либо сенсационным образом; другая - экуменический религиозный "дух времени", который обладает именно теми, кто оставил "исключительный" православный образ жизни (или никогда его не ведал) и "открылся" новому откровению, доступному всем, членам любой секты. Кто внимательно изучает святых Отцов и применяет их учение к собственной жизни, сможет различить в этом движении очевидные признаки духовного обмана (прелести) и признает явную неправославность практики и духа, характеризующих его.

Есть и еще одна совсем неприметная форма "ревности не по разуму", которая может представлять больше опасности для обычного серьезного православного христианина, потому что может увести его в личной духовной жизни, не открывшись сколько-нибудь очевидными признаками духовного обмана. Эта опасность особенно касается новообращенных, послушников в монастырях - словом, всех, чье рвение незрело, не испытана опытом и не умерена рассудительностью.

Такого рода ревность - продукт смешения двух основных расположений души. Во-первых, тут высокий идеализм, вдохновленный, в особенности, повествованиями о пустынножительстве, суровых аскетических подвигах, возвышенных духовных состояниях. Сам по себе идеализм хорош, и им характеризуется всякое истинное стремление к духовной жизни, но, чтобы быть плодоносным, он должен умеряться фактическим опытом - трудной духовной брани и смирением, рождаемым в этой брани, если только оно истинное. Без такого умерения он утрачивает контакт с реальностью духовной жизни и выхолащивается увлечением - приводим слова епископа Игнатия Брянчанинова - "невозможной мечтой о совершенной жизни, представляемой живо и привлекательно в воображении". Чтобы сделать этот идеализм плодоносным, нужно последовать совету епископа Игнатия: "Не доверяйте, братия, вашим помыслам, хотя бы они казались вам самыми благими, хотя бы они представляли вам в живописной картине святейшее монашеское жительство!" ("Приношение современному монашеству", глава 10).

Во-вторых, к этому обманному идеализму, особенно в наш рациональный век, присоединяется крайнее критическое отношение, применяемое ко всему, что не соответствует невозможно высоким запросам новообращенного. В этом главная причина разочарования, которое часто постигает новообращенных и послушников после того, как первая у них вспышка энтузиазма к Православию или монашеской жизни потухла. Такое разочарование - верный признак того, что их подход к духовной жизни и к чтению святоотеческих писаний был односторонним, с излишним упором на абстрактное знание, которое надмевает, и недостаточном или полном отсутствии болезнования сердца, которым должна сопровождаться духовная брань. Так бывает, когда послушник обнаруживает, что правила поста в монастыре несоизмеримы с тем, что он читал о пустынных Отцах, или что в Богослужениях не следуют буквально типикону, либо что его духовный отец имеет человеческие недостатки, как все люди, и в действительности не является "духоносным старцем"; но тот же послушник первым изнемог бы, окажись он под правилом поста или службы по типикону, неприспособленных к нашим духовно слабым дням, а без духовного отца, которому он считает невозможным довериться, он вообще не сможет духовно окормляться. Нынешние люди, живущие в миру, смогут найти точные соответствия этой монашеской ситуации у новообращенных на православных приходах.

Святоотеческое учение о болезновании сердца есть одно из наиважнейших учений для наших дней, когда столько предается значения "умственному знанию" в ущерб должного развития эмоциональной и духовной жизни. Отсутствием этого существенного опыта прежде всего и обусловливается дилетантство, тривиальность, недостаток серьезности в сегодняшнем общеупотребительном изучении святых Отцов; без этого нельзя соотнести святоотеческое учение с собственной жизнью. Можно достичь высочайшего уровня понимания умом учения святых Отцов, можно иметь "наготове" цитаты из писаний святых Отцов на любую мыслимую тему, можно иметь "духовный опыт", который кажется таким, как его описывают в отеческих книгах, можно даже в совершенстве знать все ловушки, в которые можно впасть в духовной жизни - и все же, без болезнования сердца, можно остаться бесплодной смоковницей, скучным "всезнайкой", который всегда "прав", или стать адептом нынешнего "харизматического" опыта, который не знает и не может передать истинного духа святых Отцов.

Все сказанное ни в коей мере не является полным каталогом неверных способов чтения или подхода к святым Отцам. Это всего лишь ряд указаний на то, сколько многими путями можно подходить к святым Отцам ошибочно, и, следовательно, не получая от чтения их пользы, а может и во вред. Это есть попытка предупредить православных, что изучение святых Отцов - дело серьезное, к которому нельзя подходить легкомысленно, следуя интеллектуальной моде нашего времени. Но это предупреждение не должно отпугнуть серьезных православных. Чтение святых Отцов действительно необходимое дело для того, кто дорожит своим спасением и желает содевать его в страхе и смирении; но следует подходить к этому чтению практично, чтобы получить максимальную пользу.

1 См. статью протопресвитера Михаила Помазанского "Литургическое богословие отца А. Шмемана.

Часто мы можем слышать такое знакомое понятие, как «Святой Отец». Но далеко не все понимают его значение и то, какое место отведено этим Божьим «проводникам» в Их писания являются неотъемлемой частью христианского Предания, но они отличаются от обычных богословов. Много интересных и удивительных фактов узнаем далее из статьи.

Кого же так принято называть?

Отец Святой - это почётный титул, который появился ещё в конце четвёртого столетия. В православном вероисповедании с тех самых времён так стали нарекать вольных толкователей божественных правил, внёсших существенный вклад в формулировании догматики, написания канона Священного Писания, а также в учения о Церкви и литургике. Считается, что таких служителей Господа ещё отличает ортодоксальность их веры и святость в течение всей жизни. Также таким церковным термином могут называться некоторые деятели средневековья. Например, такие как Григорий Палама, Феофан Затворник, Паисий Величковский и многие другие. В нынешнее время официальное обращение «Святой Отец» может быть адресовано только лишь монаху. Неформально так называют ещё священников и диаконов.

Возникновение понятия

Первое упоминание в церковной терминологии такого понятия, как «Отец Святой», можно увидеть в послании адресованном к африканским священнослужителям, где он так называет Дионисия Римского и Дионисия Александрийского за их свидетельства и учения. После этого так стали нарекать всех церковных писателей и учителей, но преимущественно епископов. Затем такое обращение можно было слышать уже гораздо чаще. Таким способом указывали на истинных служителей Предания церкви в области её вероучения. Именно в таком виде понятие «Отец Святой» дошло и до наших времён. То есть, когда где-то упоминается об этих служителях Бога, имеется в виду, что говорят именно о тех предшественниках, которые свидетельствовали и представляли вероисповедание Церкви, а также были правомерными носителями священного учительства.

Признаки

Но недостаточно только понимать значение такого обращения, как «Отец Святой», нужно также знать, по каким критериям можно определить этого Божьего посланника. Он должен быть ортодоксальным в своих учениях, пользоваться авторитетом в делах, касаемых веры, а его писания могут дать точный ответ по поводу того, каким должно быть значение христианского учения в жизни людей. Поэтому церковь часто отказывала различным писателям в праве называться Святыми Отцами, потому что в своих писаниях они отклонялись от истинной веры. А также давали поводы сомневаться в постоянстве по отношению к христианству, даже невзирая на их заслуги перед церковью и на степень учёности.

Кроме того, эти богословы должны обладать святостью жизни, то есть быть примером для верующих, подталкивающим их к духовному пониманию и развитию. Самым весомым признаком Святых Отцов является почитание их церковью. Оно может выражаться во многих формах. Например, некоторых прославленных мужей священнослужители могут указывать как свидетелей истинной веры апостолов и основывать на их писаниях собственные вероисповедания. Другой формой признания может быть то, что творения других богословов назначают для чтения в богослужебных текстах.

Авторитетность

В отличие от факторов, определяющих прославленных мужей, не совсем ясно, какое придаётся значение их творениям при церкви в современном мире. Известно, что в древние времена они пользовались огромным уважением, о чём могут свидетельствовать те эпитеты, которыми их нарекали. Например, в свой адрес они могли услышать такие обращения, как «многоцветные звёзды», «благодатные органы», «кормила церкви» и остальные.

Но в нынешних христианских учениях они не обладают таким безусловным авторитетом, как в былые времена. Их точка зрения по поводу православия не может быть более значимой, чем личное мнение каждого верующего. Творения этих богословов не ставятся в один ряд с учениями различных пророков и апостолов, а рассматриваются просто как человеческие труды и размышления авторитетных церковных писателей.

Ошибочное мнение

Многие люди, не зная истинного значения этого церковного понятия, думают, что священников тоже нужно называть Святыми Отцами. Но это суждение абсолютно неприемлемо. Так можно нарекать только лишь канонизированных мужей. К батюшкам, в том числе и монашествующим, можно обращаться только так: «Отец такой-то». Епископов, архиепископов, митрополитов и патриархов неофициально принято величать «Владыками».

Знаменитая икона

Кто такие эти православные богословы, нам уже понятно. Но какой они имеют вид? На одной старинной картине иконописного творчества изображён Святой Отец. Фото этой иконы показывают, что ей нет равных во всём изобразительном искусстве в мире. Речь идёт о знаменитой «Троице» художника А. Рублёва, где нарисованы Отец, Сын и Святой Дух. Но по поводу того, кто из них кто, существует несколько мнений. Первой гипотезой считают ту, согласно которой на полотне изображён Иисус Христос в сопровождении двух ангелов. Она получила наибольшее распространение в пятнадцатом веке.

Второе мнение такое: икона «Отец, Сын и Святой Дух» непосредственно изображает Бога в трёх образах. Но оно было опровергнуто учеником Феофана Греческого, воспитанного в строжайших традициях богослужения. Третья гипотеза получила наибольшее распространение. Многие уверены, что олицетворяет трёх ангелов в образе и подобии Св. Троицы икона «Отец, Сын и Святой Дух». Фото, представленное выше, показывает, что фигуры на ней изображены с нимбами и крыльями. А это служит доводом в пользу этого мнения. Четвёртой гипотезой, не имеющей подтверждения, является то, что на иконе нарисованы три обычных смертных, представляющие собой образ

Почитание прославленных мужей

Хотя мы часто и слышим о Святых Отцах в христианстве, но церковь решительно против того, чтобы им оказывали какое-либо поклонение и заказывали в честь них служения. Православные считают, что такое почтение может быть оказано только лишь нашему Господу, а не его верным слугам.

По мнению православной церкви, они являются посредниками между Богом и людьми. Поэтому, как считают многие священнослужители, почитание Святых Отцов может быть унизительно по отношению к Иисусу Христу как одному только ходатаю между Господом и верующими. Таким образом, Святые Отцы являются историческими и набожными личностями, о которых нужно вспоминать с трепетом, благоговением и почтением, а говорить только с надлежащим уважением. Но нужно помнить, что к ним нельзя обращаться с молитвами и просьбами.

СОВЕТЫ СВЯТЫХ ОТЦОВ: КАК ПОБЕДИТЬ УНЫНИЕ. Если будем думать о несчастьях больших, чем те, которые терпим, то получим достаточное утешение. "Благодарение Богу за все!" Это слово наносит смертельную рану диаволу и во всякой беде доставляет говорящему сильнейшее средство к ободрению и утешению. Не переставайте же никогда его произносить (особенно в скорбях) и научайте этому других. Святитель Иоанн Златоуст Желаешь избавиться от скорбей и не тяготиться ими? Ожидай больших - успокоишься. Возложи на Бога всякий помысел, говоря: "Бог знает полезное", и успокоишься, и мало помалу получишь силу терпеть. Преподобный Варсонофий Великий Не оправдывай себя, и обретешь покой. Преподобный Пимен Великий Когда тебе будет очень тяжело, то скажи от всего сердца:"Господи, достойное по делам моим получаю, но прости мне и дай мне терпения, чтобы не роптать на Тебя. Господи, будь милостив мне, грешной". Повторяй эти слова много раз, пока скорбь не утихнет. Она обязательно утихнет, если от сердца будешь произносить. Игумен Никон (Воробьев) Уготовьте себя на скорби - и скорби облегчатся; откажитесь от утешения, и оно придет к тому, кто считает себя его недостойным... Во время напастей не ищи помощи человеческой. Не трать драгоценное время,не истощай сил души твоей на искание этой безсильной помощи. Ожидай помощи от Бога: по его мановению, в свое время, придут люди и помогут тебе. Святитель Игнатий Брянчанинов Господь любит людей, но посылает скорби, чтобы люди познали немощь свою, и смирились, и за смирение свое приняли Духа Святого, а с Духом Святым - все хорошо, все радостно, все прекрасно. Иной много страдает от бедности и болезней, но не смиряется и потому без пользы страдает. А кто смиряется, тот всякою судьбою будет доволен, потому, что Господь - его богатство и радость и все люди будут удивляться красоте души его. Святитель Иоанн Златоуст Не радуйся ради меня, неприятельница моя! Хотя я упал, но встану; хотя я во мраке, но Господь - свет для меня. Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил пред Ним, доколе Он не решит дела моего и не совершит суда надо мною; тогда Он выведет меня на свет, и я увижу правду его. (Мих. 7,8 9). Дай боли волю - уморит. Век живи - век надейся. Тот не унывает, кто на Бога уповает.

Русские пословицы

Бесовское коварство и дело - внушать нам отчаяние после того, как они вовлекут нас в грех, чтобы отчаянием погубить нас окончательно.

Авва Стратигий

Крепость желающих стяжать добродетели заключается в следующем: если они падут, то не должны предаваться малодушию, но должны восставать и снова подвизаться.

Преподобный Исаия Отшельник

Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, оболгатель Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив. Свяжем теперь и этого мучителя памятию о наших согрешениях; станем бить его рукоделием, повлечем его размышлением о будущих благах.

Преподобный Иоанн Лествичник

Человек, имеющий смерть пред очами, постоянно побеждает уныние.

Неизвестный старец, из "Отечника"

Предлагаю совет против уныния: терпение, псалмопение и молитва.

Преподобный Макарий Оптинский

Когда найдет хандра, не забудь укорять себя: вспомни, сколько ты виновата пред Господом и пред собою, и сознай, что ты недостойна ничего лучшего, - и тотчас почувствуешь облегчение. Начало радости - быть довольным своим положением. "Всегда радуйтесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия". (Фес. 5,16,18). Слова апостольские ясно показывают, что полезнее нам всегда радоваться, а не унывать при встречающихся неудачах; радоваться же можем только тогда, когда будем благодарить Бога за то, что случающимися неудачами смиряет нас и как бы невольно заставляет нас прибегать к Нему и со смирением просить Его помощи и заступления. И когда так будем поступать, тогда и на нас будет исполняться псаломское слово святого Давида: "Вспомнил я Бога и возвеселился".(Пс. 76,4).

Преподобный Амвросий Оптинский

Не говорите: "Не могу". Это слово не христианское. Христианское слово: "Все могу". Но не сам по себе, а в укрепляющем нас Господе, как уверяет апостол (см. Флп. 4, 13).

Святитель Феофан, затворник Вышенский (1815-1894)

Когда настанет страшная брань от духа уныния, тогда надобно крепко оградить себя и против духа неблагодарности, опасаясь, чтобы не впасть в хуление: ибо враг во время уныния сим оружием, то есть оружием хулы и неблагодарности, силится сразить душу. Тяжкое состояние духа не долго бывает; вскоре следует за ним изменение непременное, посещение милости Божией и утешение.

Преподобный Нил Сорский

Земные развлечения только заглушают скорбь, не истребляют ее: они умолкли - и снова скорбь, отдохнувшая и как бы укрепленная отдохновением, начинает действовать с большею силою. При особенном действии рассеянности, печали, уныния, лености очень полезно совершать молитву Иисусову, душа мало-помалу возбуждается от тяжкого нравственного сна, в которой обычно ввергают ее печаль и уныние. Боритесь против помыслов и ощущений печали краткими словами: "Господи! Буди воля Твоя! Благословен и свят Бог во всех делах Своих!" Произносите эти слова умом, а когда вы одни, произносите несколько вслух; произносите не торопясь, с большим вниманием и благоговением; повторяйте эти краткие слова до тех пор, пока не затихнут помыслы и ощущения печали. Когда они снова подымутся, и вы снова употребляйте против них то же самое оружие. Опытом узнайте силу этого оружия, по наружности своей, с первого взгляда, столь незначительного. А из состояния борьбы невозможно иначе выйти в состояние спокойствия, как победою. Первое - слова: "Слава Богу за все". Второе - слова: "Господи! Предаюсь Твоей святой воле! Буди со мной воля Твоя". Третье - слова: "Господи! Благодарю Тебя за все, что Тебе благоугодно послать на меня". Четвертое - слова: "Достойно по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем".

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Когда тебя будет бороть уныние, тоска, то понуждай себя мысленно говорить: "Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже! Достойное по делам моим приемлю. Благодарю Тебя, Господи..." Говори эти слова десятки, сотни раз; говори убежденно, от всего сердца - и через некоторое время почувствуешь облегчение на сердце, мир и спокойствие, твердость и терпение.

Игумен Никон (Воробьев)

Ты все думаешь: вот пришли скорби, вот несчастья, которых нет ни у кого, вот обстоятельства, из которых нет выхода, - а это Бог с любовью посмотрел на тебя, это Бог приближается к тебе.

Святой праведный Алексей Мечев

Извольте держать в мысли, что это вам Господь дорогу в Царствие Свое пролагает, или даже более - берет за руку и ведет. Потому не упирайтесь ногами и не кричите, а благодушно и с благодарностью переносите скорби.

Святитель Феофан,

Затворник Вышенский

Скорбь есть не что иное, как переживание нашего сердца, когда что-либо случается против нашего желания, нашей воли. Чтобы скорбь не давила мучительно, надо отказаться от своей воли и смириться пред Богом во всех отношениях. Бог желает нашего спасения и строит его непостижимо для нас. Предайся же воле Божией - и обретешь мир скорбной душе своей и сердцу.

Преподобный Никон Оптинский

Благодарение Богу за все! Это слово наносит смертельную рану диаволу и во всякой беде доставляет говорящему сильнейшее средство к ободрению и утешению. Не переставайте же никогда его произносить, особенно в скорбях, и научайте тому других. В искушениях надобно поститься.

Святитель Иоанн Златоуст

Бог не допускает, чтобы души, надеющиеся на него и чающие Его, настолько подвергались искушениям и скорбям, что это было бы выше их сил. Лукавый не сколько хочет испытывает душу, а сколько отпущено ему от Бога, только бы душа мужественно крепилась, в надежде и с верой ожидала Его помощи и заступничества. И невозможно ей быть оставленной, но чем упорнее она борется, с верой и надеждой прибегая ко Господу, чем с меньшим сомнением ожидает Его помощи и избавления, тем скорее избавляет ее Господь от всех обступивших ее бедствий.

Преподобный Макарий Великий

Каждую душу ставит Господь в такое положение, окружает такой обстановкой, которая наиболее способствует ее преуспеянию. Это и есть внешняя обитель, исполняет душу покой мира и радование - внутренняя обитель, которую готовит Господь любящим и ищущим Его. Скорби и радости тесно соединены друг с другом, так что радость несет скорбь, а скорбь - радость. Вам это кажется странным, но вспомните слова Спасителя: "Женщина, когда рождает терпит скорбь, потому что пришел час ее, когда же родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир". (Ин. 16,21).

Преподобный Варсонофий Оптинский

Но если на скорби, нам ниспосланные, мы будем смотреть только как на несчастье и повод для ропота, то мы последуем уже не Спасителю, а нераскаянному разбойнику, и крест скорбей наших не только не отгонит от нас врага, но еще и привлечет его к нам как к верной добыче. Неся же крест свой, последуя Господу, мы вскоре убедимся, что это царственное оружие защищает нас от искушений диавола, помогает побеждать множество опасных врагов - наши страсти - и ограждает от многого дурного, что совершили бы мы, если бы не несли его.

Священномученик Иларион (Троцкий)

Архиеп. Верейский

Из книги "Душевный лекарь. Святые Отцы - мирянам"

Уныние

3. Гибельность уныния
4. Причины уныния
5. Борьба с унынием



з) Постоянный труд, рукоделие, неотступное посильное духовное делание отгоняют уныние

6. Охлаждение
8. Утешение борющемуся
9. Добродетель трезвения

1. Что такое уныние? В чём заключается его действие на душу?

Уныние - тягчайшая страсть, способная погубить душу. Слово "уныние" ("acedia" - от? -- не и???? -- старание, труд) буквально означает -- беспечность, нерадивость, совершенное расслабление, упадок духа. Эта страсть заключается в расслаблении всех сил души и тела, изнеможении ума, лености ко всякому духовному деланию и к труду, оставлении всякого христианского, спасительного подвига, отчаянии. Уныние представляет Бога немилосердным, пишет преп. Иоанн Лествичник, называющий эту страсть "оболгателем Бога", уныние внушает подвижнику, что он оставлен Богом и Бог не имеет попечения о нем. От этого христианское подвижничество кажется унывающему бессмысленным, и он перестаёт трудиться ради своего спасения, забывая и то, что "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилия восхищают его" (Мф. 11, 12), что без трудов и терпения мы спастись не можем, - и то, что все наши искушения - это тоже выражение Божественной любви к человеку, Его Промышления о нас.

Святые отцы говорят о том, что уныние - это лютая страсть, "всепобеждающая смерть", против которой надо много и мужественно бороться хотящему спастись.

Преп. Иоанн Лествичник :

"Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажитель мирских, оболгатель Бога, будто Он не милосерд и не человеколюбив, в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно.

Ставшим на молитву сей лукавый дух напоминает о нужных делах и употребляет всякое ухищрение, чтобы только отвлечь нас от собеседования с Господом, как обротью, каким-либо благовидным предлогом.

Бес уныния производит трехчасовое дрожание, боль в голове, жар, боль в животе; когда же настанет девятый час, дает немного возникнуть; а когда уже и трапеза предложена, понуждает соскочить с одра; но потом, в час молитвы, снова отягощает тело; стоящих на молитве он погружает в сон и в безвременных зеваниях похищает стихи из уст.

Каждая из прочих страстей упраздняется одною какою-нибудь противною ей добродетелью; уныние же для инока есть всепобеждающая смерть.

Когда нет псалмопения, тогда и уныние не является, и глаза, которые закрывались от дремоты во время правила, открываются, как только оно кончилось.

Наблюдай и увидишь, что оно борет тех, которые стоят на ногах, склоняя их к тому, чтобы сели; а сидящих увещевает приклониться к стене; оно заставляет посмотреть в окно келлии, побуждает производить стук и топот ногами.

Из всех восьми предводителей злобы дух уныния есть тягчайший..."

Преп. Амвросий Оптинский:

Уныние значит та же лень, только хуже. От уныния и телом ослабеешь, и духом. Не хочется ни работать, ни молиться, в церковь ходишь с небрежением, и весь человек ослабевает.

Св. Игнатий (Брянчанинов) пишет о грехах и страстях, которые порождаются унынием:

"Леность ко всякому доброму делу, в особенности к молитве. Оставление церковного и келейного правила. Оставление непрестанной молитвы и душеполезного чтения. Невнимание и поспешность в молитве. Небрежение. Неблагоговение. Праздность. Излишнее успокоение сном, лежанием и всякого рода негою. Перехождение с места на место. Частые выходы из кельи, прогулки и посещения друзей. Празднословие. Шутки. Кощуны. Оставление поклонов и прочих подвигов телесных. Забвение грехов своих. Забвение заповедей Христовых. Нерадение. Пленение. Лишение страха Божия. Ожесточение. Нечувствие. Отчаяние".

Св. Тихон Задонский:

Из письма твоего я вижу, что на тебя напало уныние. Люта эта страсть, с которой христианам, хотящим спастись, надо много бороться.

Святитель Феофан Затворник пишет, что уныние есть скучание за всяким делом, как житейским, бытовым, так и молитвенным, желание бросить делание: "Пропадает охота и в церкви стоять, и дома Богу молиться, и читать, и обычные добрые дела исправлять".

Св. Иоанн Златоуст:

"Подлинно, уныние есть тяжкое мучение душ, некоторая неизреченная мука и наказание, горшее всякого наказания и мучения. И в самом деле, оно подобно смертоносному червю, касающемуся не только плоти, но и самой души; оно -- моль, поедающая не только кости, но и разум; постоянный палач, не ребра рассекающий, но разрушающий даже и силу души; непрерывная ночь, беспросветный мрак, буря, ураган, тайный жар, сжигающий сильнее всякого пламени, война без перемирия, болезнь, затемняющая многое из воспринимаемого зрением. И солнце, и этот светлый воздух, кажется, тяготят находящихся в таком состоянии, и самый полдень для них представляется подобным глубокой ночи.

Вот почему и дивный пророк, указывая на это, говорил: "зайдет солнце для них в полудне" (Ам. 8, 9), не потому, что светило скрывается, и не потому, что прерывается обычный его бег, а потому, что душа, находящаяся в состоянии уныния, в самую светлую часть дня воображает себе ночь.

Подлинно, не так велик мрак ночи, как велика ночь уныния, являющаяся не по закону природы, а наступающая с помрачением мыслей, -- ночь какая-то страшная и невыносимая, с суровым видом, жесточайшая -- безжалостнее всякого тирана, не уступающая скоро никому, кто пытается бороться с ней, но часто удерживающая плененную душу крепче адаманта, когда последняя не обладает большой мудростью.

Смерть, внушающая такой страх... много легче уныния.

А опять, тот славный Илия...после бегства и удаления из Палестины, не вынося тягости уныния, -- и действительно, он очень унывал: на это указал и писавший историю, говоря, что "отъиде души ради своея" (3 Цар. 19, 3), -- послушай, что говорит в своей молитве: "довлеет ныне, Господи, возьми душу мою от мене, яко несмь аз лучший отец моих" (4). Так [смерть] -- это страшилище, эту высшую степень наказания, эту главу зол, это возмездие за всякий грех он просит как желанного и хочет получить в качестве милости. До такой степени уныние ужаснее смерти: чтобы избежать первого, он прибегает к последней".

Преп. Нил Сорский:

"Когда же уныние сильно ополчится против нас, в великий подвиг душа возводится. Лют этот дух, тягчайший, ибо сопряжен он с духом скорби и споспешествует ему. Пребывающих в безмолвии эта брань сильно одолевает.

Когда те волны жестокие восстанут на душу, не мнит человек в тот час избавление от них когда-нибудь получить, но такие помыслы влагает ему враг, что сегодня так плохо, а потом, в прочие дни, еще хуже будет, и внушает ему, что оставлен он Богом и не имеет [Бог] попечения о нем или что случается так помимо Промысла Божия и с ним одним только это, с прочими же такого не было и не бывает. Но не так это, не так. Ибо не только нас грешных, но и святых Своих, от века благоугодивших Ему, Бог, как чадолюбивый отец чад своих, наказывает духовным жезлом по любви, ради преуспеяния в добродетелях. Вскоре же, непременно, бывает изменение этого и затем -- посещение, и милость Божия, и утешение".

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин пишет о том, "как уныние вкрадывается в сердце монаха и какой вред причиняет духу:

"Шестой подвиг предлежит нам против духа уныния... которое сродни печали. ...Этот злой враг часто нападает на монаха около шестого часа (в полдень), как какая-нибудь лихорадка, нападающая в определенное время, своими приступами причиняет больной душе жестокий жар в определенные часы. Некоторые из старцев называют его бесом полуденным, о котором говорит и Псалмопевец (Пс 90, 7).

Когда уныние нападет на жалкую душу, то производит страх места, омерзение к келье и к братьям, которые живут с ним или вдали, порождает презрение, отвращение, как к нерадивым и менее духовным. Также и ко всякому делу внутри кельи делает ленивым. Дух уныния не позволяет ему ни оставаться в келье, ни заниматься чтением, и он часто стонет, что, пребывая столько времени в той же келье, ничего не успевает, ропщет и вздыхает, что не имеет никакого духовного плода, пока будет связан с этим обществом, скорбит, что не имеет духовной пользы и напрасно живет в этом месте, так как, имея возможность управлять другими и приносить пользу очень многим, он никого не поучает и никому не доставляет пользы своим наставлением и учением. Другие отдаленные монастыри хвалит и места те считает более полезными для преуспевания и более способствующими спасению, также общество братьев представляет приятным в духовной жизни. Напротив, что находится под руками, то все худо, не только нет никакого поучения братьям, но и само телесное содержание приобретается с большим трудом. Наконец думает, что, пребывая в этом месте, он не может спастись, что следует оставить келью, в которой ему придется погибнуть, если будет и дальше оставаться в ней, и потому как можно скорее переселяется в другое место. Потом уныние производит также ослабление тела и голод в пятом и шестом (по нашему счислению -- в одиннадцатом и двенадцатом) часу, как будто он утомлен и ослаблен долгим путем и самым тяжелым трудом или проводил два или три дня в посте, без подкрепления пищею. Потому беспокойно озирается, вздыхает, что никто из братьев не войдет к нему, часто то выходит, то входит в келью и часто глядит на солнце, как будто оно медленно идет к западу. Таким образом, в таком неразумном смущении духа, как будто земля покрылась мраком, пребывает праздным, не занятым никаким духовным делом, и думает, что ничто не может быть средством против такой напасти, кроме как посещение какого-либо брата или утешение сном. Потому этот недуг внушает, что нужно делать приличные поздравления и посещения недужных, находящихся вблизи или вдали. Также внушает (как какие-нибудь благочестивые, набожные обязанности), что надо найти родителей и чаще ходить с поздравлениями к ним; считает великим делом благочестия чаще посещать какую-нибудь благочестивую, посвятившую себя Богу женщину, особенно не имеющую никакой помощи от родителей, а если ей необходимо что-то, чего не дают ее родители, о том заботиться есть дело самое святое, и следует больше к этому прилагать благочестивых усилий, нежели бесплодно, без всякой пользы сидеть в келье".

2. Священное Писание об унынии

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин в своих сочинениях приводит свидетельства Священного Писания об унынии:

"Этот порок праздности и премудрый Соломон во многом явно порицает, так говоря: "кто гоняется за праздностью, тот исполнится бедности" (Притч. 12, 11), т.е. или видимой, или духовной, по которой всякий празднолюбец обязательно впутается в разные пороки и всегда будет чужд созерцания Бога, или духовного богатства, о котором блаженный апостол говорит: "в Нем вы обогатились всем, всяким словом и всяким познанием" (1Кор. 1, 5). Об этой бедности праздного в другом месте пишется так: оденется всякий сонливец в разодранную одежду и рубища (Притч. 23, 21). Без сомнения, он не заслужит того, чтобы украситься той одеждою нетления, о которой апостол заповедует: "да трезвимся, облекшись в броню веры и любви" (1 Сол. 5, 8). И Господь через пророка говорит о ней к Иерусалиму: "воспрянь, воспрянь, Иерусалим, облекись в одежду красоты твоей" (Ис. 52, 1). Всякий, кто, будучи побежден сном празднолюбия или уныния, захочет покрыться не тщательным трудолюбием, но лохмотьями бездеятельности, отрезая их от совершенной полноты и состава Св. Писания, оденется не в одежду славы и красоты, а в бесчестное покрывало извинения своей нерадивости. Ибо расслабленные леностью, не желая содержать себя делом рук своих, которым апостол непрестанно занимался и нам заповедал заниматься, имеют обыкновение пользоваться некоторыми свидетельствами Св. Писания, которыми прикрывают свою леность; говорят, написано: "старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную" (Ин. 6, 27). "Моя пища есть творить волю Пославшего Меня" (Ин. 4, 34). Но эти свидетельства -- как бы лоскутья от совершенной полноты евангельского чтения, которые выдираются больше для того, чтобы прикрыть бесчестье праздности и срамоты нашей, нежели для того, чтобы согреть и украсить нас той драгоценной и совершенной одеждою добродетелей, которую, как пишется в Притчах, мудрая жена, одетая крепостью и красотою, сделала себе или мужу своему, о которой также говорится: "крепость и красота -- одежда ее, и весело смотрит она на будущее" (Притч. 31, 25). Об этом недуге бездеятельности опять тот же Соломон так говорит: "пути ленивого устланы тернием" (Притч. 15, 19), т.е. теми и подобными пороками, которые происходят от праздности, как выше говорил апостол. И еще: "в пожеланиях всяк ленивый" (Притч. 13, 4). Наконец, Премудрый говорит: праздность научает многому злу (Сир. 33, 28). Это апостол ясно обозначает: "ничего не делают, а суетятся" (2 Сол. 3, 11). К этому пороку присоединил и другой: старайтесь быть спокойными (в русском -- жить тихо). И потом: "делать свое дело, и чтобы вы поступали благоприлично пред внешними и ни в чем не нуждались" (1 Сол. 4, 11, 12). А некоторых называет бесчинными и непокорными, от тех заповедует рачительным удаляться: "завещеваем вам", говорит, "удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас" (2 Сол. 3, 6)".

3. Гибельность уныния

Святые отцы относят грехи уныния к смертным грехам . Оно губительно потому, что клевещет на Бога, как якобы немилостивого и нечеловеколюбивого; лишает того, кто предался ему, душевных и физических сил для подвига ради Бога, погружает его в бездеятельность и отчаяние. Между тем, нам надо бороться с грехом, живущим в нас, и только тогда Божия спасающая благодать может быть усвоена нами. Святые отцы говорят, что мы не можем спастись без Божией благодати, а подается она только тому, кто поступает по воле Божией. Бог почтил нас свободой воли и не спасает нас насильно, против нашей воли, без нашего соработничества с Ним в деле нашего очищения от греха, обновления, освящения. Мы сами должны посильным деланием, исполнением заповедей убрать и приготовить храм своей души, чтобы в него вселилась Божественная благодать. А тот, кто побеждён унынием, оставляет свой храм неубранным и поруганным хулой на Бога, и двери его - открытыми для врага рода человеческого.

Преп. Ефрем Сирин:

Не давай печали сердцу своему, ибо "печаль мирская производит смерть" (2 Кор. 7, 10) Печаль снедает сердце человека.

Сатана злоумышленно старается опечалить многих, чтобы и отчаянием ввергнуть их в геенну.

Святитель Иоанн Златоуст:

"Как воры при наступлении ночи, погасив огонь, легко могут и похитить имущество, и умертвить владельцев его, так и диавол, вместо ночи и мрака наведя уныние, старается похитить все охраняющие помыслы, чтобы душе, лишенной их и беспомощной, нанести бесчисленные раны.

Чрезмерное уныние вреднее всякого демонского действия, потому что и демоны, если в ком властвуют, то властвуют через уныние.

Уныние и непрестанные беспокойства могут сокрушить силу души и довести ее до крайнего изнеможения.

Преп. Иоанн Лествичник:

Мужественная душа воскрешает и умерший ум, уныние же и леность расточают все богатство.

Преп. Иоанн Кассин Римлянин объясняет, "чем уныние побеждает монаха", и очевидно, что многие из его слов в полной мере можно отнести и к мирянам, если они ищут спасения от уныния не в подвиге, а в мирских развлечениях:

"Итак, несчастная душа, опутанная такими хитростями врагов, ослабленная духом уныния, как сильным тираном, впадает в сон или, выгнанная из затворничества кельи своей, начинает искать в этой напасти утешение в посещении брата. А этим средством, от которого в настоящее время душа как будто получает облегчение, немного позже еще больше будет ослаблена. Ибо чаще и более жестоко враг будет искушать того, о ком знает, что тот, вступив в борьбу, тотчас обратится в бегство, и в ком предвидит, что он ожидает спасение себе не от победы, не от борьбы, а от бегства. Оставляя свою келью, он мало-помалу станет забывать дело своего звания, которое есть не иное что, как созерцание той божественной и превосходящей все чистоты, которая никак не может быть приобретена, как только постоянным пребыванием в келье и размышлением в безмолвии. Таким образом, воин Христов, сделавшись изменником и беглецом от своей военной службы, связывает себя житейскими делами и становится неугодным военачальнику (2 Тим. 2, 4).

Уныние ослепляет ум, делает неспособным к созерцанию добродетелей
Блаженный Давид хорошо выразил вред этой болезни: "Душа моя истаевает от скорби" (Пс. 118, 28) - не тело, а душа истаевает. Ибо воистину душа истаевает, слабеет для добродетелей и духовных чувств, когда уязвлена стрелой уныния.

Как зловредны бывают действия уныния
Ибо кого начнет оно одолевать с какой-либо стороны, того заставит пребывать в келье ленивым, беспечным, без всякого успеха духовного, или, выгнав оттуда, сделает потом непостоянным во всем, праздношатающимся, нерадивым ко всякому делу, заставит его постоянно обходить кельи братьев и монастыри и ни о чем другом не заботиться, как только где и под каким предлогом можно бы найти случай пообедать. Ибо ум празднолюбца не умеет ни о чем другом думать, как только о пище и чреве, до тех пор, пока не сведет дружбу с каким-нибудь человеком или женщиной, расслабленными одинаковой холодностью, и озаботится делами их и нуждами. И таким образом мало-помалу так запутывается во вредных занятиях, как в змеиных извилинах, что лотом уже никогда не в состоянии будет развязаться для достижения совершенства прежнего обета монашеского.

От уныния рождаются праздность, сонливость, безвременность, беспокойство, бродяжничество, непостоянство ума и тела, разговорчивость и любопытство ".

Такой упадок духа преп. Иоанн Кассиан приписывает особому действию падшего духа, который "всю душу охватывает и ум потопляет" (монах Евагрий ).

Авва Дорофей пишет о том, как уныние и порождаемые им леность и нерадение препятствуют спасению:

"Почему же диавол называется не только врагом, но и противником? Врагом называется потому, что он человеконенавистник, ненавистник добра и клеветник; противником же называется потому, что он старается препятствовать всякому доброму делу. Хочет ли кто помолиться: он противится и препятствует ему злыми воспоминаниями, пленением ума и унынием. ...Хочет ли кто бодрствовать: он препятствует леностью и нерадением, и так-то он сопротивляется нам во всяком деле, когда хотим сделать доброе. Поэтому он и называется не только врагом, но и противником".

Узнал я, что бес уныния предшествует бесу блуда и уготовляет ему путь , чтобы, совсем расслабив и погрузив в сон тело, дать возможность бесу блуда производить, как наяву, осквернения.

Преп. Серафим Саровский:

"Иное - скука, и иное - томление духа, называемое унынием. Бывает иногда человек в таком состоянии духа, что, кажется ему, легче бы ему было уничтожиться или быть без всякого чувства и сознания, нежели долее оставаться в этом безотчетно-мучительном состоянии. Надобно спешить выйти из него. Блюдись от духа уныния, ибо от него рождается всякое зло ".

4. Причины уныния

По учению святых отцов, уныние бывает от различных причин: от тщеславия, гордости, самолюбия, от невозможности действовать по живущей в сердце страсти и совершить желаемый грех, от наслаждения, отлучающего нас от Бога, от многословия, суеты, опущения молитвенного правила, от того, что душа лишена страха Божия, от бесчувствия, от забвения будущего наказания и блаженства праведников, и наоборот - от большого понуждения и чрезмерных трудов, от непосильного рвения, и от зависти бесов.

О причинах уныния пишут святые отцы:

Преподобный Исаак Сирин:

Уныние рождается от парения ума, а парение ума - от праздности, суетных чтений и бесед или от пресыщения чрева.

Преп. Макарий Оптинский пишет, что причина уныние - гордость, тщеславие, высокое мнение о себе и другие страсти и грехи:

"Причиною упадка духа и страха, конечно, суть наши грехи.

Ты так была ослеплена мнимою своею святостью и целомудрием, что не могла видеть своих немощей: оттого теперь страдаешь от тоски и прочих неустройств.

уныние бывает оттого, что не презрели мы еще тщетной славы и дорожим мнением человеческим, или хоть не дорожим, а не отвергли еще его.

Мир же, по св. Исааку, составляют страсти, и особенно три главные: славолюбие, сластолюбие и сребролюбие. Если против сих не вооружаемся, то неминуемо впадаем в гнев, печаль, уныние, памятозлобие, зависть, ненависть и подобное.

Замечаешь, что у тебя бывает уныние от большой суеты и от упущения правила, а также от большого понуждения и трудов. Прибавлю к этому: бывает уныние и от тщеславия, когда что не по-нашему делается или другие толкуют о нас не так, как бы нам хотелось. Еще бывает уныние от рвения непосильного. Мера во всем хороша".

Преподобный Иоанн Лествичник:

"Уныние происходит иногда от наслаждения, а иногда оттого, что в человеке нет страха Божия.

Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять. Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству, слуга лжи, истребление сердечного умиления, призывание уныния, предтеча сна, расточение внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты, помрачение молитвы.

Уныние часто бывает одной из отраслей, одним из первых исчадий многословия".

"Матерь блуда есть объядение, уныния же матерь - тщеславие, печаль же и гнев рождаются от трех главнейших страстей; а матерь гордости - тщеславие".

"Итак, скажи нам, о ты, нерадивый и расслабленный, кто есть зло, родившее тебя? и кто убийца твой? Он отвечает: "... Родительницы у меня многие: иногда бесчувствие души, иногда забвение небесных благ, а иногда и чрезмерность трудов. Исчадия мои, со мною пребывающие: перемены местопребываний, пренебрежение повелений отца духовного, непамятование о последнем суде, а иногда и оставление монашеского обета".

5. Борьба с унынием

Исходя из того, что стало причиной уныния, нужно и выбирать оружия борьбы с этой страстью. Святые отцы предупреждают, что нельзя уступать пожеланиям уныния, отказываясь от доброделания, но обязательно надо противостать ему.

Так как уныние борет расслаблением всех сил, то святые отцы наставляют непременно принуждать себя вести духовную жизнь, принуждать себя ко всякому доброму делу, и прежде всего - к молитве. Все усилия нужно употребить, -- советуют святые отцы, -- чтобы не дойти до отчаяния и не оставить молитву. Борьбе с унынием помогаетперемена занятий - надо то молиться, то трудиться над каким-нибудь рукоделием, то читать духовную книгу, то размышлять о спасении своей души и о вечной жизни. "Память о смерти, память о суде Христовом и память о вечной муке и вечном блаженстве отгоняет уныние ", - пишет св. Тихон Задонский . В "Добротолюбии" сказано, чтоуныние побеждается молитвой, воздержанием от празднословия и развлечения, упражнением в слове Божием, рукоделием, терпением в искушениях, размышлением о духовных, небесных благах.

Если уныние борет по причине непосильных трудов, то надо ослабить их, умерить и духовное и в телесное делание.

Очень важно понуждать себя посильно трудиться, и прежде всего - для пользы других. Древние подвижники замечали, что бесы уныния не могут даже приблизиться к тому, кто никогда не сидит праздным.

Исповедь и Св. Причащение очень важны для искушаемого унынием, они изобильно подают ему благодатную помощь Божию в его борьбе.

Противостать унынию удобнее всего смирением, кротостью, терпением и надеждой, с благодарностью Богу за Его промышление о нас. Надо напоминать себе, что Бог всё устраивает нам на благо, и даже скорби и искушения, если мы их переносим с терпением, способствуют нашему спасению.

Преп. Иоанн Лествичник пишет об оружиях борьбы с унынием:

"Итак, скажи нам, о ты, нерадивый и расслабленный...кто убийца твой? Он отвечает: "...А противники мои, которые связывают меня ныне, суть псалмопение с рукоделием. Враг мой есть помышление о смерти, умерщвляет же меня молитва с твердою надеждою сподобиться вечных благ..."

а) Нельзя уступать пожеланиям уныния и убегать от него, оставляя свой подвиг

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин насталяет, что надо не уступать духу уныния, отвлекаясь от благих дел, но противостоять ему:

"Слова аввы Моисея, сказанные мне, чтобы прогнать уныние

Когда я, начав жить в пустыне, сказал авве Моисею (О нем упоминается в Соб. 7, гл. 26. Ему приписывается Соб. 1 и 2) [Ливийскому], высшему из всех старцев тамошних, что вчера я был тяжко ослаблен болезнью уныния и не мог освободиться от него иначе, как побывав у аввы Павла. Он сказал: нет, ты не освободил себя от него, но еще больше предался и поработился ему. Ибо после уныние сильнее будет нападать на тебя, как на труса и беглеца, увидев, что ты, побежденный в сражении, тотчас убежал, если ты, вступив в борьбу с ним, не захочешь сразу отражать нападения его не оставлением кельи, не погружением в сон, а научишься побеждать терпением и противоборством. Поэтому опытом доказано, что нападение уныния надо не бегством отклонять, но противоборством побеждать.

б) Требуется терпение, понуждение себя на всё благое

Преп. Макарий Оптинский учит с твёрдостью и терпением противостоять духу уныния:

Искушает враг различными помыслами и наводит уныние и скуку; а вы будьте тверды и во время смутное прибегайте ко Господу и к Пречистой Матери Божией, просите Их помощи и заступления; открывайте скорбь вашу матери игумении, и Господь поможет вам; после скорбей пошлет и утешения.

Преподобный авва Исаия:

Бесы наводят на душу уныние в предположении, не истощится ли ее терпение в продолжительном ожидании милости Божией, не покинет ли она самого жительства по Богу, признав его невыносимо трудным. Но если будут в нас любовь, терпение и воздержание, демоны не преуспеют ни в каком своем намерении...

Преподобный Ефрем Сирин:

Предающийся унынию далек от терпения, как больной от здорового.

Св. Тихон Задонский:

"Из письма твоего я вижу, что на тебя напало уныние. Люта эта страсть, с которой христианам, хотящим спастись, надо много бороться. ...Советую тебе следующее: убеждай себя и принуждай к молитве и ко всякому доброму делу, хотя и не хочется. Как ленивую лошадь люди гонят плетью, чтобы она шла или бежала, так нам нужно принуждать себя ко всякому делу, а особенно к молитве. Видя такой труд и старание, Господь подаст охоту и усердие. Вызывает желание молитвы и как бы влечет к ней и ко всякому доброму делу и привычка. Приучайся и привыкать, и сама привычка повлечет тебя к молитве и всякому добру. Усердию помогает и перемена занятий , то есть когда то и другое делаешь попеременно. Делай и ты так: то молись, то руками что-нибудь делай, то книгу почитай, то рассуждай о душе твоей и о вечном спасении и о прочем, то есть молись, читай книгу, занимайся рукоделием, и опять молись, и опять другое делай. И когда нападет сильное уныние, выйди из комнаты и, прогуливаясь,рассуждай о Христе и прочем, и, рассуждая, вознеси ум к Богу и молись. Ты прогонишь уныние.
Память о смерти, приходящая нечаянно, память о суде Христовом и память о вечной муке и вечном блаженстве отгоняет уныние. Рассуждай о них. Молись и взывай ко Господу, чтобы Сам Он подал тебе усердие и охоту; без Него мы ни к какому делу не пригодны. Когда будешь так поступать, верь мне, что мало-помалу приобретешь охоту и усердие. Бог от нас требует труда и подвига и трудящимся обещал помогать. Трудись же, да поможет тебе Господь. Помогает Он трудящимся, а не лежащим и дремлющим".

Иером. Иов (Гумеров):

"И не следует думать, что на душе всегда будет покой и радость от молитвы, бывают периоды спада, лености, охлаждения и маловерия. Охлаждение в духовной жизни, ее кризис - это один из признаков уныния. Но тут нужно применить волю и самопонуждение. В любом деле мы только тогда достигнем результата, когда будем постоянно принуждать себя к нему, поднимать себя за волосы, как известный барон Мюнхаузен, и тянуть из болота лености, расслабления, тоски и уныния.

Ни в одном занятии никто ничего не добьется, если не будет принуждать себя к регулярному деланию. Это и есть воспитание воли. Не хочется идти в храм, не хочется вставать утром и вечером на молитву - заставь себя делать это. Лень, тяжело вставать по утрам каждый день и идти на работу или делать повседневные дела - вспомним, что есть прекрасное слово "надо". Не "хочу - не хочу", а просто "надо". И так, с этих мелочей, будем воспитывать в себе силу воли.

Добрые дела тоже творятся не просто, на них тоже нужно понуждать себя. Ведь в Евангелии нигде не обещается, что будет легко, а наоборот: "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилия восхищают его" (Мф. 11, 12). Мы говорим: Богослужение, церковная служба. Но ведь служба, по определению, не какое-то легкое, приятное занятие; это работа, труд, иногда тяжелый. И наградой за него бывают моменты духовного подъема, радостной молитвы. Но большим дерзновением будет ожидать, что эти дары будут сопровождать нас постоянно. ...это не значит, что нужно ждать для молитвы каких-то особых условий, ведь их можно никогда и не дождаться. В церкви нужно искать не комфорта и душевных переживаний, а встречи с Богом.

Так что ко всему нужно себя понуждать, начиная, может быть, с малых шагов, тогда уныние не сможет утянуть нас в свою трясину, и так постепенно мы будем отвоевывать островок за островком. И, конечно, в этом деле требуется не порыв, а постоянство.

Есть такое выражение: "Чем больше спишь, тем больше хочется". Чем больше находишься в неге и расслаблении, тем больше привыкаешь к этому состоянию. Не нужно забывать, что уныние - одна из восьми страстей, а значит, берет в плен, порабощает человека, делает его зависимым. Не нужно думать, что привычка лениться, расслабляться, скучать когда-нибудь надоест и пройдет сама собой. С ней надо вести борьбу, дисциплинируя свою волю и душу, подвигая себя на всякое доброе дело.

Духовная жизнь не может держаться только на порыве, пламенном горении. Спасение души - очень кропотливый труд, требующий постоянства. За подъемом может начаться спад. Вот тут-то и начеку бес уныния.

Если посетило уныние и духовное расслабление, нужно, в первую очередь, принуждать себя вести духовную жизнь, не оставлять молитвы, участвовать в таинствах церковных. Далее: читать духовную литературу, Священное Писание; одухотворять свое бытие, преодолевать приземленность и видеть руку Божию в нашей жизни. И третье: понуждать себя трудиться, и прежде всего - для пользы других. Древние подвижники замечали, что бесы уныния не могут даже приблизиться к тому, кто никогда не сидит праздным".

в) Молитва, духовное чтение отгоняют уныние

Святые отцы наставляют, что человек, имея повреждённую грехом природу, сам, без помощи Божией не может справиться с лукавыми помыслами. Поэтому одно из важнейших орудий в мысленной брани - обращение к Богу с покаянием и прошением милости и помощи.

Отражение греховных помыслов и ощущений совершается при посредстве молитвы; оно есть делание, соединенное с молитвой, неразлучное от молитвы, постоянно нуждающееся в содействии и действии молитвы.

Поучение вообще, в особенности Иисусова молитва, служит превосходным оружием против греховных помыслов.

Св. Игнатий (Брянчанинов) наставляет бороться против помыслов уныния, тоски, отчаяния, печали молитвой к Богу, не вступая в беседу с помыслами:

1-е -- слова "Слава Богу за все ".

2-е -- слова "Господи! Предаюсь Твоей святой воле! Буди со мной воля Твоя ".

3-е -- слова "Господи! Благодарю тебя за все, что Тебе благоугодно послать на меня ".

4-е -- слова "Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем ".

Эти краткие слова, заимствованные, как видите, из Писания, употреблялись преподобными иноками с превосходным успехом против помыслов печали.

Отцы нисколько не входили в рассуждение с являвшимися помыслами; но, только что представал пред ними иноплеменник, они хватались за оружие чудное и им -- прямо в лицо, в челюсти иноплеменника! Оттого они были так сильны, попрали всех врагов своих , соделались наперсниками веры, а чрез посредство веры -- наперсниками благодати, мышцею благодати, совершили подвиги вышеестественные. При явлении печального помысла или тоски в сердце начинайте от всей души, от всей крепости вашей произносить одно из вышеозначенных предложений; произносите его тихо, не спешно, не горячась, со вниманием, во услышание одних вас -- произносите до тех пор, доколе иноплеменник не удалится совершенно, доколе не известится сердце ваше в пришествии благодатной помощи Божией. Она является душе во вкушении утешительного, сладостного мира, мира о Господе, а не от какой другой причины. По времени иноплеменник опять начнет приближаться к вам, но вы опять за оружие... Не подивитесь странности, ничтожности, по-видимому, оружий Давида! Употребите их в дело -- и увидите знамение! Эти оружия -- палица, камень -- наделают дела более, нежели все вкупе собранные, глубокомысленные суждения и изыскания богословов-теоретиков, сказателей букв -- германских, испанских, английских, американских! Употребление этих оружий в дело постепенно переведет вас со стези разума на стезю веры, и этою стезею введет в необъятную, дивную страну духовного".

Преп. Макарий Оптинский:

Нападет на тебя тоска, читай Евангелие.

Помнишь слова: "прилепляяйся Господеви един есть дух с Господем" (1 Кор. 6, 17), - относятся к тому, чтобы быть осторожну против неуместной дремоты и зевания, еже бывает от уныния, по сказанному: "воздрема душа моя от уныния" (Пс. 118, 28)...

Преп. Амвросий Оптинский:

Скука унынию внука, а лени дочь. Чтобы отогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись, тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпения и смирения прибавишь, то от многих зол себя избавишь.

Предлагаю совет против уныния: терпение, псалмопение и молитва.

Древний патерик:

Святой авва Антоний, пребывая некогда в пустыне, впал в уныние и в большое омрачение помыслов и говорил Богу: Господи! Я хочу спастись, а помыслы не позволяют мне. Что мне делать в скорби моей? Как спасусь? И вскоре встав, Антоний вышел вон, и вот видит кого-то похожего на себя, который сидел и работал, потом встал из-за работы и молился; после опять сел и вил веревку; далее опять стал на молитву. Это был ангел Господень, посланный для наставления и подкрепления Антония. И ангел сказал Антонию: и ты делай так - и спасешься! Услышав сие, Антоний возымел великую радость и дерзновение - и поступая так, спасался.

Преп. Иоанн Лествичник:

"Плачущий о себе не знает уныния.

Свяжем теперь и сего мучителя памятию о наших согрешениях, станем бить его рукоделием, повлечем его размышлением о будущих благах..."

Преп. Иоанн Лествичник учит об унынии, что его "враг...есть помышление о смерти, умерщвляет же [его] молитва с твердою надеждою сподобиться вечных благ".

Преп. Макарий Оптинский

Читай книги отеческие и считай себя последнейшею, и скука твоя пройдет...

Преп. Амвросий Оптинский:

...всего более необходима и полезна молитва, т. е. призывание милости и помощи Божией во всякое время , кольми паче в болезни, когда страждущий утесняем бывает или болезнью телесной, или безотрадным томлением душевным, и вообще печальным и унылым настроением духа, что ясно подтверждает и святой апостол Иаков, говоря: "злостраждет ли кто в вас, да молитву деет" (то есть призывая милость и помощь Божию): "благодушествует ли, да поет" (т. е. да упражняется в псалмопении)... (Иак. 5, 13).Советую тебе в настоящее время читать эти письма [святого Златоуста к диакониссе Олимпиаде] со вниманием и перечитывать: в них ты увидишь, как полезно терпеть болезни и всякие скорби с благодарением и покорностию воле Божией, хотя дело это и очень небеструдное . Но что делать? Надобно же направляться к душеполезному исходу из затруднительного положения, а не просто действовать так, как представляются нам вещи.Кроме нездоровья телесного, надобно поискать еще и причин душевных к уяснению печального и мрачного расположения духа.

Преп. Тихон Задонский:

Советую тебе следующее: убеждай себя и принуждай к молитве и ко всякому доброму делу, хотя и не хочется. Как ленивую лошадь люди гонят плетью, чтобы она шла или бежала, так нам нужно принуждать себя ко всякому делу, а особенно к молитве . ... Молись и взывай ко Господу, чтобы Сам Он подал тебе усердие и охоту; без Него мы ни к какому делу не пригодны.

Надо часто Богу молиться, просить у Него помощи, трудиться и ни малейшего времени не пропускать без какого-нибудь дела - так скука и пройдет.

Преп. Нил Сорский:

Крепко тогда подобает себя понуждать, чтобы не впасть в отчаяние, и о молитве не нерадеть, сколько по силе , и, если может, пасть на лицо в молитве, -- это весьма полезно. Да пусть молится так, как говорит Варсонофий Великий: "Господи, воззри на скорбь мою и помилуй меня! Боже, помоги мне грешному!" И как святой Симеон Новый Богослов повелевает [молиться]: "Не попусти на меня, Владыка, выше силы моей искушение, или скорбь, или болезнь, но дай облегчение и крепость, чтобы смог я претерпеть с благодарением". Иногда же, очи на небо возведя и руки простерев в высоту, пусть молится, как повелел против этой страсти молиться блаженный Григорий Синаит, ибо эти две страсти назвал он жестокими -- имею в виду блуд и уныние.И так подвизаясь, и чтению сколь возможно прилежи, и к рукоделию понуждай себя, ибо они помощники великие во время нужды той. Бывает же, когда и к этому прибегнуть не позволяет [страсть та], тогда -- тягота великая, и крепость многая потребна, и изо всей силы [должно] устремляться в молитву.

Преподобный Ефрем Сирин:

Истреблению уныния служат молитва и непрестанное размышление о Боге; размышление же охраняется воздержанием, а воздержание - телесным трудом.

г) Надо возгревать в себе веру, надежду, размышление о благом Промысле Божием, о грядущих вечных благах

Древний патерик:

Некто спросил старца: почему я ослабеваю духом, когда нахожусь в келии? Потому, - отвечал старец, - что ты не видел ни ожидаемого успокоения, ни будущего наказания. Если бы ты ближе увидел их, то хотя бы келья твоя наполнилась червями и ты погряз в них до самой шеи своей, ты терпел бы, не ослабевая духом.

Один старец пребывал в пустыне, имея расстояние от воды на две мили. Однажды, пошедши почерпнуть воды, впал он в уныние и сказал: какая польза в труде сем? Пойду, поселюсь ближе к воде. Сказав это, он обратился назад - и видит кого-то, идущего за ним и считающего шаги его. Старец спросил его: кто ты? Я ангел Господень, - отвечал тот, - я послан исчислить шаги твои и воздать тебе награду. Услышав это, старец воодушевился и ободрился, и отнес келью свою еще далее - на пять миль от воды.

Преп. Иоанн Лествичник:

Свяжем теперь и сего мучителя памятию о наших согрешениях, станем бить его рукоделием,повлечем его размышлением о будущих благах...

Преп. Макарий Оптинский указывает на веру и надежду, на памятование о будущих благах, на доверие благому Промыслу Божию как на верное лекарство от уныния:

Недоумение и смущение, беспокоящие вас, касаются вас и детей ваших не только во временной жизни, но простираются и до вечности. Вы же, хотя избавиться неудобств в жизни, прибегаете к средствам материальным и просите Бога о ниспослании вам оных; не получая же скоро, доходите до уныния и отчаяния. Я предлагаю вам то, что и вам самим известно: судьбы Божии неисповедимы! "судеб Твоих бездна многа" (Пс. 35, 7), и "судьбы Твои, Господи, по всей земли" (Пс. 104, 7). И апостол Павел восклицает: "о глубина богатства и премудрости и разума Божия! кто испыта ум Господень, или кто советник Ему бысть?" (Рим. 11, 33, 34). Из сего можно заключить, что Промысл Божий есть над всеми нами, и даже птица не падет без Его воли и влас главы нашея не погибнет (Лк. 21, 18). И ваше настоящее положение не состоит ли в воле Божией? Веруйте твердо, что Бог промышляет о вас; не давайте места сомнению...

Не предавайтесь унынию и тоске; не о настоящем токмо помышляйте, но паче и о будущем. Наше ли дело испытывать судьбы Божии? Он един весть: чесо ради сие сотворил, преселив отселе вашу супругу; может быть, исполнилось время, довлеющее к ее вечному спасению, "да не злоба изменит разум ее, или лесть прельстит душу ее" (Прем. 4, 11), по словам одного любомудрого мужа.

Из письма твоего вижу, что ты унываешь и скорбишь, и более поражает твое сердце смерть [сына]. Это очень для меня прискорбно, тем более, что ты хороший христианин, верующий в Бога и в всепремудрый Его Промысл; но тут вера твоя изнемогает, и оттого ты подвергаешься унынию и томлению. Как же нам не веровать Его благости, когда мы, на всяком шагу, видим всепремудрый и отеческий Его Промысл? Кто ж лучше возлюбил твоего сына, ты или Он? Мы твердо веруем, в чем и ты не сомневаешься, что Он принял его в вечное блаженство; а если бы он был жив, каким бы мог подвергнуться искушениям и соблазнам и грехопадениям, также и несчастиям, и мог ли ты избавить его от всего этого? А паче не имел бы силы и разума приготовить его к Царству Небесному.

О томности духа опять ты крамолишься и пугаешься; не работаешь ли врагу, а не несешь крест? -- да знаем ли мы бездну судеб Божиих; чего ради Он попускает тебе быть искушаемой томлением духа? И все-таки тебе не хочется сознать, что за грехи несешь крест, а думать, что Иисуса ради; а ведь это дело гордости, а гордость есть грех.

Каково было время для Спасителя нашего, когда в саду воскликнул: "прискорбна есть душа Моя до смерти" (Мф. 26, 38). За грехи всего мира Он нес сию тягость, и кто может изобразить или представить себе оную? а наша что значит? и за наши же грехи ко очищению их; а враг еще больше отягощает оную сомнением. Оставь это и предай себя воле Божией; не ищи: как, когда и чрез кого искушения находят: на все это есть воля Божия, как и для чего? Может быть, Господь предохраняет тебя от тяжких и жестоких искушений сею тяжестью, а Он силен даровать тебе и утешение. Ты думаешь, почему же другие в твои годы не испытываются таким искушением? да это не твое дело; да и можем ли мы знать, кто какое имеет искушение? есть такие, кои несравненно больше искушаются: иной плотскою страстью, иной борется с бедностью, другой томится яростною частью, -- а легка ли каждая из них? предоставим это воле Божией, Он знает, что кому нужно!

Преп. Серафим Саровский даёт пример того, как может прогонять уныние память о Боге, о Его благом и спасительном Промысле.

"Болезни бывают у нас от греха", -- говорил преп. Серафим Саровский, но тут же добавлял о пользе болезни: "от них ослабевают страсти, и человек приходит в себя", а всем известно, что бывают такие трудные, связанные с непреодолимым упрямством состояния души, что "прийти в себя" -- это большое благо для человека. Дальше Серафим Саровский говорил о еще большем утешении: "кто переносит болезнь с терпением и благодарением, тому вменяется она вместо подвига, или даже более".

Преп. Нил Сорский:

Ведь это есть хитрость вражьей злобы -- уныние нам влагать, да отступит душа от упования на Бога. Ибо никогда не попускает Бог, чтобы душу, уповающую на Него, одолели напасти, потому что знает Он все немощи наши. Если людям не безызвестно, какое бремя можно понести мулу, какое ослу и какое верблюду, и посильное каждому нагружают, так же и горшечнику известно, сколько времени сосуды держать в огне, чтобы, дольше пробыв, не растрескались и, также, прежде достаточного обжига вынутые, негодными не оказались, -- если такой разум у человека, то не гораздо ли лучше, и без меры лучше, знает разум Божий, сколько каждой душе подобает навести искушений, да искусна будет и пригодна к Небесному Царствию и не только будущей славы, но и здесь утешения от Благого Духа сподобится. Зная это, терпеть подобает доблестно, безмолвствуя в келий своей.

Св. Игнатий (Брянчанинов):

Не обращай внимания на помыслы ложного смирения, которые по увлечении и падении твоем внушают тебе, что ты невозвратно прогневал Бога твоего, что Бог отвратил лице Свое от тебя, оставил, забыл тебя. Познай источник этих помыслов по плодам их. Их плоды: уныние, ослабление в духовном подвиге, а часто и оставление его навсегда или на продолжительное время. "Для благодушного и мужественного перенесения скорбей должно иметь веру ,т.е. веровать, что всякая скорбь приходит к нам не без попущения Божия. Если влас главы нашей не падает без воли Отца Небесного, тем более без воли Его не может случиться с нами что-либо важнейшее, нежели падение с головы волоса". "Где бы я ни был, в уединении ли, или в обществе человеческом, свет и утешение изливаются в мою душу от креста Христова. Грех, обладающий всем существом моим, не престает говорить мне: "Сниди со креста". Увы! схожу с него, думая обрести правду вне креста, - и впадаю в душевное бедствие: волны смущения поглощают меня. Я, сошедши с креста, обретаюсь без Христа. Как помочь бедствию? Молюсь Христу, чтоб возвел меня опять на крест. Молясь, и сам стараюсь распяться, как наученный самым опытом, что не распятый - не Христов . На крест возводит вера; низводит с него лжеименный разум, исполненный неверия. Как сам поступаю, так советую поступать и братиям моим!.."

Преп. Варсануфий и Иоанн пишут о том, что спасение невозможно без искушений, и они посылаются нам по Промыслу Божию, пекущемуся о нас, и не допускающему нам искушения выше силы: Брат! ты не обучен ещё браням со врагом, потому и приходят тебе помыслы боязни, уныния и блуда. Противостань им твердым сердцем, ибо борцы, если не подвизаются, не бывают увенчаны, и воины, если не покажут царю своего искусства в бранях, не удостаиваются почестей. Вспомни, каков был Давид. Не поёшь ли ты: "искуси мя, Господи, и испытай мя, разжжи утробы моя и сердце мое" (Пс. 25, 2). И ещё: "аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое: аще востанет на мя брань, на Него аз уповаю" (Пс. 26, 3). Также о боязни: "аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси" (Пс. 22, 4). Об унынии же: "аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави" (Еккл. 10, 4). Разве ты не хочешь быть искусным? Но муж, не испытанный искушениями, не искусен. Брани делают человека искусным. Делание инока состоит в том, чтобы терпеть брани и противиться им с мужеством сердца. Но как ты не знаешь хитростей врага, то он и приносит тебе помыслы боязни и расслабляет твоё сердце. Ты должен знать, что Бог не попустит на тебя брани и искушения выше силы твоей; тому научает тебя и Апостол, говоря: "верен же Бог, иже не оставит вас искуситися паче, еже можете" (1 Кор. 10, 13).

Преп. Макарий Оптинский:

Ты ищешь теплой молитвы, но этого нельзя одобрить. Если случилось тебе с теплотою сердца помолиться, то ты уже и думаешь в этом составить свое спасение, а от сего можно дойти до обольщения: потому-то Господь и не допущает на оном опираться, а попущает быть смутительным мыслям и одолеваемой быть сном. Чистота молитвы, теплота оной, слезы и прочее -- все это есть дарование Божие; но оное даруется смиренным, ибо они уже не могут вознестися умом, а токмо видят свою худость и, подобно мытарю, вопиют к Богу о помиловании. А дать дарование предоставь смотрению Божию: Он знает, кому и когда оное даровать. Св. Исаак... пишет... "дарование без искушения, погибель приемшим то есть"... Смиренная молитва угодна пред Богом, а та, которой мы сами даем цену, также и усердие свое оценяем и чрез сие возносимся умом, не угодна Богу. Предоставим Богу дать молитвам нашим цену, а мы должны считать все наше за ничто, но не оставлять молитвы, хотя бы оная казалась для нас и холодною; мы не знаем Промысла Божия, почему Он отьемлет от нас чувство теплоты, а попускает сухость, уныние, леность и прочее; все это к нашему предуспеянию.

Мы должны быть уверены, крест наш делан непременно из того древа, которое росло на почве нашего сердца; и ежели оставить нас в безскорбной жизни, то мы впадем в гордость и в разные страсти, а сим совершенно от Бога отдалимся. Ты надеялась в обители вести жизнь смиренную и просто святую и лететь на небо теплейшею молитвою; а теперь, видя в себе холодность, приходишь в уныние, от чего надобно больше бы смиряться, и даже сей духовный крест нести с благодарением. Заметь за собою, когда помолишься с теплотою, тогда не избежишь о себе мнения, и чем далее, тем более можешь приходить в гордость; а при отнятии сего дара и пришедшей холодности невольно должна смириться и иметь себя хуже всех. Ты себя считаешь хуже всех, а это Богу приятнее, мнимых тобою, твоих теплых молитв. Не предавайся унынию, но смиряйся; когда смиришься, тогда и молитва согреется. Читай духовные книги и, видя свое убожество и недостоинство, паче смиряйся. Откровение тебе оттого трудно, что нет смирения; уничтожь себя в мысли, и можешь свободно обнажать свои язвы, и они будут получать исцеление. Искус всему тебя научит.

Пишете, что скука и грусть вам без отрады.Это испытание вашей веры и любви к Богу - они противными искушаются; а между тем, это же самое приносит вам и смирение , но не отчаивайтесь в милости Божией: крест и тяжесть сия, может быть, восполнят скудость деланий ваших...

Говоришь, что тебя давит какая-то тоска, П. кажется тебе пустынею и ни в чем нет отрады. Мрачность и тоска происходит, может быть, попущением Божиим к искусу твоего произволения и любви к Богу; любовь Божия не тогда только является в нас, когда мы упоеваемся духовными наслаждениями, но паче тогда, когда, при отъятии оных, не малодушествуем, видя в себе мрак и тьму. Любовь Божия противными искушается.

Св. Иоанн Златоуст:

Кто питается благими надеждами, того ничто не может повергнуть в уныние.

Никогда не будем унывать в скорбях и, увлекаясь своими помыслами, не будем предаваться отчаянию. Но, имея большое терпение, будем питаться надеждой, зная благое Промышление о нас Господа.

Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаяния, чтобы истребить надежду на Бога, этот безопасный якорь, эту опору нашей жизни, этого руководителя на пути к Небу, это спасение погибающих душ.

Преп. Нил Сорский:

Ибо как в тот злолютый час не думает человек, что [сможет он] вытерпеть в подвиге жительства благого, но все благое мерзостным показывает ему враг, так, опять же, по изменении того все благоугодным представляется ему и все бывшее скорбным -- словно бы того и не было; и усердным становится он ко благому, и удивляется изменению к лучшему. И никак не хочет отступить от пути добродетельного, уразумевая, что Бог по милости Своей устраивает ему это на пользу -- наводит ему таковое для научения по любви, -- и воспламеняется он к любви Божией, зная достоверно, что "верен Господь" и никогда "не попустит на нас искушение выше силы нашей" (1 Кор. 10, 13). Враг же никак не может нам ничего сделать без попущения Божия, ибо он опечаливает душу не сколько хочет, но сколько попустится ему от Бога. И, уразумев то по опыту, упремудривается [человек] от происшедших изменений и терпит доблестно лютых этих [помыслов] нанесение, зная, что в том проявляется любовь инока к Богу, -- если доблестно это терпит; оттого в преуспеяние он приходит.Ибо ничто так иноку венцов не доставляет, как уныние, если неослабно к божественному деланию понуждает он себя , сказал Иоанн Лествичник.

д) Славословие и благодарение Бога привлекают к нам Божию благодать

Зная о том, что Промысл Божий не оставляет нас, но печётся о нашем спасении всегда и всюду, а любые скорбные обстоятельства попускаются Богом для нашего спасения, надо поэтому учиться за всё благодарить Бога, и за всё хорошее, даже самое малое, и за самые скорби. Славословие Бога в скорби привлекает к страждущему Божию благодать, Его всесильное утешение.

Преп. Макарий Оптинский:

Хочу сказать тебе о твоей томности или душевном мраке... всякому свой крест; и редкий не имеет его в настоящее время, а все когда-нибудь будет посещен; я знаю многих из ваших, имеющих сей крест, только иначе оный выражающих, например: тоска, уныние, безотчетная скорбь, а все одно и то же. Ежели не ошибаюсь, кажется, и N. проходила и проходит сию тризну, но иначе выражает. Я и сам довольно имел оной ощущение, и теперь бывает по временам и проходит. О всем благодарите Бога и вменяйте себя достойными быть скорби, а не утешения; тем можете облегчать грусть друг у друга и состраданием одна другой.

Всегда должно помнить, что "вечер водворится плач и заутра радость" (Пс. 29, 6); и бывши во обилии, не думать, что не подвижуся во век: это испытал на себе великий пророк св. Давид, и нам не должно предаваться унынию в посещении духовным крестом, посланным для нашей же пользы. И ты, бывши во искушении, получила от оного избытие и отраду, -- благодари Бога.

Случающаяся с вами тоска, полагаю, есть духовный крест, который надобно принимать со смирением, благодарением и терпением; оным очищаются наши неисправности, грехи и немощи, и приходим даже в познание и тех, кои мы ни за что считали, а они-то и причиною бывают такой тягости. Терпя с благодарением, вы получите облегчение оной тоски; а когда стужаете и малодушествуете, то более отягощаете себе оный крест.

Старец Паисий Святогорец рассказывал:

"Один учитель имел семерых или восьмерых детей. И вот, когда ему было около пятидесяти, у одного ребенка что-то случилось с глазом. Его обследовали, нашли опухоль и глаз удалили. Над бедняжкой смеялись все дети в школе. Как было утешить этого несчастного? Я подумал, что могу ему помочь. Ребенку было двенадцать лет, и он уже кое-что понимал. Несчастный не знал, что такое утешение. Я сказал учителю, что души, которые борются с несчастьем с помощью славословия Бога, будут в будущем вместе с Пафнутием Исповедником, которому вырвали глаз за его веру во Христа. Бедный учитель это понял и прыгал от радости. Это было неложное утешение. Это была действительность. Он увидел, что несправедливости не было, ибо Бог не совершает несправедливости. Я верю, что в День Суда Бог воздаст тому ребенку".

Св. Игнатий (Брянчанинов) , как мы уже видели, пишето непобедимой силе славословия Бога и смиренной молитвы:

"Для верного успеха в невидимой брани с князьями воздушными, с духами злобы, темными миродержителями нужно взяться за оружия, подаемые верою, подаемые буйством проповеди Христовой. "Буее Божие премудрее человек есть: и немощное Божие крепчае человек есть" (1 Кор. 1, 25). Вот оружия, которые святое буйство проповеди Христовой вручает рабу Христову для борьбы с сынами Енановыми -- мрачными помыслами и ощущениями печали, являющимися душе в образе страшных исполинов, готовых стереть ее, поглотить ее:

1-е -- слова "Слава Богу за все ".

2-е -- слова "Господи! Предаюсь Твоей святой воле! Буди со мной воля Твоя".

3-е -- слова "Господи! Благодарю тебя за все, что Тебе благоугодно послать на меня".

4-е -- слова "Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем".

Эти краткие слова, заимствованные, как видите, из Писания, употреблялись преподобными иноками с превосходным успехом против помыслов печали.

Отцы нисколько не входили в рассуждение с являвшимися помыслами; но, только что представал пред ними иноплеменник, они хватались за оружие чудное и им -- прямо в лицо, в челюсти иноплеменника! Оттого они были так сильны, попрали всех врагов своих, соделались наперсниками веры, а чрез посредство веры -- наперсниками благодати, мышцею благодати, совершили подвиги вышеестественные. При явлении печального помысла или тоски в сердце начинайте от всей души, от всей крепости вашей произносить одно из вышеозначенных предложений; произносите его тихо, не спешно, не горячась, со вниманием, во услышание одних вас -- произносите до тех пор, доколе иноплеменник не удалится совершенно, доколе не известится сердце ваше в пришествии благодатной помощи Божией. Она является душе во вкушении утешительного, сладостного мира, мира о Господе , а не от какой другой причины. По времени иноплеменник опять начнет приближаться к вам, но вы опять за оружие... Не подивитесь странности, ничтожности, по-видимому, оружий Давида! Употребите их в дело -- и увидите знамение! Эти оружия -- палица, камень -- наделают дела более, нежели все вкупе собранные, глубокомысленные суждения и изыскания богословов-теоретиков, сказателей букв -- германских, испанских, английских, американских! Употребление этих оружий в дело постепенно переведет вас со стези разума на стезю веры, и этою стезею введет в необъятную, дивную страну духовного". "Сколько здесь потерпишь с благодарением, столько в будущей жизни насладишься утешением духовным. Посылаемые Господом земные скорби суть залог вечного спасения, почему их должно переносить с терпением, а терпение тогда изливается в душу человека, когда человек за свои скорби благодарит и славословит Создателя.

Уединясь, произносите неспешно, вслух самому себе, заключая ум в слова (так советует святой Иоанн Лествичник), следующее: "Слава Тебе, Боже мой, за посланную скорбь; достойное по делам моим приемлю; помяни мя во Царствии Твоем ". ...Сказав молитву однажды, несколько отдохните. Потом опять скажите и опять отдохните. Продолжайте так молиться минут пять или десять, доколе не ощутите Вашу душу успокоенною и утешенною. Вы увидите: после трех сказанных таким образом молитв начнете чувствовать, что успокоение входит в Вашу душу и уничтожает терзавшее ее смущение и недоумение. Причина этому ясна: благодать и сила Божия заключается в славословии Бога , а не в красноречии и многословии. Славословие же и благодарение суть делания, преподанные нам Самим Богом, -- отнюдь не вымысел человеческий. Апостол заповедует это делание от лица Божия (1 Сол. 5, 18). ...

За скорби должно благодарить и славословить Бога, моля Его, чтоб даровал покорность Ему и терпение. Очень хорошо сказал святой Исаак Сирский, увещевая покоряться Богу: "Ты не умнее Бога". Просто и верно. Жизнь христианина на земле есть цепь страданий. Должно бороться с телом своим, со страстями, с духами злобы. В этой борьбе -- наша надежда. Наше спасение есть Бог наш. Возложившись на Бога, должно переносить с терпением время борьбы. Искушения как бы топчут человека, претворяя зерно в муку. Они попускаются нам по Промыслу Божию, к великой душевной пользе нашей: от них получаем сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит". "...рождается в скорбях благодушие, когда мы предаемся воле Божией и просим, чтоб она всегда над нами совершалась. Также в скорбях утешает благодарение, когда благодарим за все случающееся с нами. Напротив того, ропот, жалобы, расположение плотское, т.е. по стихиям мира, только умножают скорбь и соделывают ее нестерпимою. Святой Исаак сказал, что "тот больной, который при операции сопротивляется оператору, умножает только свое мучение", почему покоримся Богу не одним словом, но и мыслию, и сердцем, и делами".

"Святые отцы советуют благодарить Бога за те скорби, которые нам посылаются , и исповедывать в молитве нашей, что мы достойны наказания за грехи наши. Таким образом принимаемая скорбь послужит нам непременно в очищение грехов наших и залогом к получению вечного блаженства ".

е) Страх Божий, память смерти побеждают уныние

Изречения безымянных старцев:

Сказал старец: человек, имеющий постоянно смерть перед очами, побеждает уныние.

Преп. Иоанн Лествичник учит об унынии, что его "враг...есть помышление о смерти".

Преп. Варсануфий и Иоанн:

Вопрос 78 , того же к тому же старцу. Прошу вразумить меня, отчего происходит слабость тела и изнеможение сердца и почему не могу я постоянно сохранять один устав в пище?

Ответ . Удивляюсь я, брат, и изумляюсь, как мирские люди, ища приобретений или идя на войну, не обращают внимания ни на диких зверей, ни на нападения разбойников, ни на опасности моря, ни на саму смерть и не ослабевают душою, лишь бы приобрести желаемое богатство, хотя и не знают верно, получат ли его. Мы же, окаянные и ленивые, получившие власть наступать на змей и на скорпионов и на всю силу вражию и слышавшие сие: "это Я; не бойтесь" (Ин. 6, 20), зная несомненно, что мы не своею силою боремся, но силою укрепляющего и вооружающего нас Бога, изнемогаем и унываем. Отчего так? Оттого, что не пригвоздилась плоть наша страху Божию (см. Пс. 118, 120)...

Преподобный Ефрем Сирин:

Память о смерти и наказаниях есть меч против беса уныния.

Авва Евпрений:

Зная, что Бог верен и всемогущ, веруй в Него - и будешь причастником Его благ. Если же ты унываешь и пребываешь в бездействии, то и не веруешь.

Св. Тихон Задонский:

Память о смерти, приходящая нечаянно, память о суде Христовом и память о вечной муке и вечном блаженстве отгоняет уныние. Рассуждай о них.

ж) Смирение - сильнейшее лекарство против уныния

Преп. Исаак Сирин пишет о том, что сильнейшее лекарство от страсти уныния - смирение:

"Когда угодно Богу подвергнуть человека большим скорбям, попускает впасть ему в руки малодушия. И оно порождает в человеке одолевающую его силу уныния, в котором ощущает он подавленность души, и это есть вкушение геенны; этим наводится на человека дух исступления, из которого источаются тысячи искушений: смущение, раздражение, хула, жалоба на судьбу, превратные помыслы, переселение из одной страны в другую и тому подобное. Если спросишь: "Что причиной всего этого?", - то скажу: твое нерадение, ибо сам ты не позаботился взыскать врачества от этого. Врачество же от всего этого одно, при помощи только онаго человек находит скорое утешение в душе своей. Какое же это врачевство? Смиренномудрие сердца. Без него никто не возможет разорить оплот сих зол : скорее же найдет, что превозмогли над ним бедствия".

О том же говорит и преп. Макарий Оптинский:

"Мы думаем найти спокойствие в удалении от себя всего того, что нас оскорбляет; но, напротив, оно находится в удалении нашем от мира и страстей: славолюбия, сластолюбия и сребролюбия, от которых и прочие страсти рождаются и борют нас. Но мы должны им противляться и терпеть скорбь. А как мы нимало им не противимся, а всегда более действуем по страсти, и вместо того, чтобы смириться, еще более самолюбие и гордость умножаются; и в мнимых наших скорбях, вместо того, чтобы винить себя, обвиняем ближних; и, думая ратовать их, ратуем против себя; и как мы не несем добровольно никаких скорбей, а отражаем их, то Бог и посылает другого рода скорбь, -- тоску и томление духа, чтобы смирились и искали от Него помощи. Прочти у св. Исаака Сирина 79 Слово; там увидишь, как попускает Господь таковые искушения: томительную скуку и уныние, и предлагает на оноеврачевство -- смиренномудрие сердца ; и постарайся сим врачевством исцелить свои душевные язвы.

Прочти еще в 51 Слове св. Исаака Сирина и увидишь там, что которые и действительным скорбям предаются, то когда сознают себя виновными и укорят себя, то скоро освобождаются от скорбей; а когда ожесточатся и обвиняют других, то еще более умножаются и отягощаются их скорби. А у тебя и нет настоящих скорбей, но от самосмышления составляемые, и ты не только не укоряешь себя, но винишь других, и тем сама на себя еще более навлекаешь скорбь, уныние, тоску и душевную удаву".

"Ты пишешь еще, что не имеешь никакого душевного утешения, но всегда чувствуешь томность в духе и как бы душевную удаву. Сколько могу понять, -- корень всему этому есть гордость ; и ты не стараешься истреблять оную противными ей добродетелями: самоукорением и смирением. Ты читаешь святые книги, которые поучают нас добродетелям и самоукорению и смирению, но делаешь противное, и вместо того чтоб, видя, как ты далека от делания добродетелей, зазирать и укорять себя, чрез то стяжать смирение и получить помощь Божию: ты укоряешь все других и считаешь других виновными твоих скорбей. Также и в церкви стоя; выводишь целую историю о своем смущении и все себя не обвиняешь, да говоришь, что даже и не знаешь, какое бывает самоукорение.

Пишешь ты, что бывает с тобою ужасная внутренняя досада, скука, -- что даже от стеснения закричала бы, и сие бывает без всяких видимых причин. На сие скажу тебе: жизнь наша должна быть скорбная, а не отрадная... Когда мы не переносим внешних скорбей, то есть: уничижений, досад, укоризн, злоречий, пренебрежений и прочее, кои очищают и исцеляют наши душевные страсти, тогда посылает Бог нам внутренний духовный крест: мрак, томность, досаду, рвение и прочее.. . А в настоящее время тебе, при случающихся твоих душевных томностях и досадах,надобно укорять себя, смиряться и считать себя достойною сей тягости, припадать ко Господу, прося Его помилования, и, предаваясь воле Его, тем себя успокоивать, неся сей духовный крест...

Пишешь, что находит на тебя скука, и тогда ничто не помогает и читать не можешь. Ты вышла на духовную брань и, не бывши еще на сражении, ищешь награды -- душевного спокойствия; оно даруется тем, кои претерпели многие раны на брани, пали и паки восстали, обвязав свои раны, и бодро стоят на сражении".

"Читай книги отеческие и считай себя последнейшею, и скука твоя пройдет ..."

"...Мрачность-то духа, хотя и ко искусу посылается иногда, однако все надобно испытать: не за гордость ли посылается? и надобно смириться .

Еще ты пишешь, что была очень скорбна от томности духа, т. е. духовного креста, и тут же вижу, что ты без ропота принимаешь сию тяжесть, считая себя того достойною, и просишь о даровании тебе терпения в таких случаях. Этому я порадовался, что ты начала приходить в разум истинный . Слава Богу!

Во время сухости и томности также не должно падать в ров уныния и отчаяния; не искать в себе того, чего мы недостойны -- великих дарований Божиих; а упокоиваться на смирении, считая себя недостойным оных.

Ты пишешь, что когда бывает тягость, то это не от себя зависит: как не от себя? кто же причиною? наши страсти, внутрь нас лежащие и не побежденные, гордость, самолюбие, тщеславие и прочие; они-то на нас восстают, а мы, увлекался ими, праведно наказуемей от Бога, для истребления страстей наших. Помни слово св. Апостола: "Бог несть искуситель злым; кийждо же искушается от своея похоти влеком и прельщаем" (Иак. 1, 13, 14). Так не говори же, что не от себя; а вини во всем себя, да стяжешь смирение и успокоишься . Когда бы мы были смиренны, то всегда бы были и спокойны, а то нет сего; а еще находимся в высокоумии, того ради и другие страсти восстают на нас сильнее".

Преп. Амвросий Оптинский:

Скука унынию внука, а лени дочь. Чтобы отогнать ее прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись, тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпения и смирения прибавишь, то от многих зол себя избавишь.

з) Постоянный труд, рукоделие, неотступное посильное духовное делание

отгоняют уныние

Древний патерик повествует о наставлениях святых отцов:

Авва Матой говорил: я лучше желаю себе дела легкого и продолжительного, нежели трудного в начале, но скоро оканчивающегося.

Сказывал авва Пимен: авва Исидор , пресвитер скитский, говорил однажды к собранию так: братия! Не для труда ли мы пришли в это место? А ныне здесь нет уже труда. Потому, взяв милоть свою, пойду я туда, где есть труд, и там найду покой.

Преп. Тихон Задонский:

Советую тебе следующее: убеждай себя и принуждай к молитве и ко всякому доброму делу, хотя и не хочется. Как ленивую лошадь люди гонят плетью, чтобы она шла или бежала, так нам нужно принуждать себя ко всякому делу, а особенно к молитве. ...Молись и взывай ко Господу, чтобы Сам Он подал тебе усердие и охоту; без Него мы ни к какому делу не пригодны.

Надо часто Богу молиться, просить у Него помощи, трудиться и ни малейшего времени не пропускать без какого-нибудь дела - так скука и пройдет.

Преподобный Ефрем Сирин

Истреблению уныния служат молитва и непрестанное размышление о Боге; размышление же охраняется воздержанием, а воздержание - телесным трудом.

Преп. Иоанн Лествичник:

Свяжем теперь и сего мучителя памятию о наших согрешениях, станем бить его рукоделием...

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин насталяет, что необходимо постоянное занятие, труд, рукоделие в борьбе с унынием:

"Об авве Павле, который каждый год дело рук своих в огне сжигал

Наконец, авва Павел, опытнейший между отцами, когда, пребывая в обширной пустыне, называемой Порфирион, будучи обеспечен плодами пальм и маленьким садиком, имел достаточный материал для пищи и жизни, да и не мог заниматься для своего содержания каким-нибудь другим делом, потому что жилище его в той пустыне отстояло от городов и обитаемой земли на семь дней пути или еще дальше и больше требовалось платы за провоз, нежели можно было бы получить за готовую работу. Однако он, собрав листья пальм, постоянно требовал от самого себя ежедневного урока работы, как будто этим он должен содержаться. Когда работою целого года пещера его наполнялась, то сделанное с заботливым старанием он, разложив огонь, ежегодно сжигал. Этим он показывал, что без дела рук невозможно монаху оставаться на одном месте, а тем более достигнуть когда-нибудь верха совершенства. Так что, хотя необходимость пропитания вовсе и не требовала этого, он работал для одного лишь очищения сердца, собранности помыслов и постоянного пребывания в келье, или для преодоления самого уныния".

Преп. Макарий Оптинский

Только мир имейте, а постройка келейная вам будет на пользу, некоторая рассеянность и занятие будет вас развлекать и от уныния свобождать.

Преп. Варсануфий и Иоанн учат о том, что для борьбы с унынием необходим постоянный духовный труд:

Вопрос 470 . Отчего случается со мною, что когда говорю с кем-либо о деле, то говорю со смущением, и хотя многократно раскаиваюсь в сем, но снова и против желания моего впадаю в то же самое, а также отчего тяготит меня уныние?

Ответ. Сие случается оттого, что сердце наше не пребывает в делании, посему и впадает в уныние и во многие другие виды зла.

В Древнем патерике приводится поучительная повесть о том, как надо преодолевать уныние пусть в невеликом, но в постоянном, упорном труде:

Один брат, впадши в искушение, от скорби оставил монашеское правило. Он желал положить новое начало, но скорбь препятствовала ему, и он говорил сам в себе: когда я могу увидеть себя таким, каким я был прежде? В упадке духа он не мог начать монашеского дела. Пошел он к одному старцу и открыл ему свою нужду. Старец, слышав о последствиях его скорби, рассказал ему следующую притчу: один человек имел поле, которое от беспечности его запустело и заросло негодной травой и тернием. После возымел он намерение возделать поле и говорит своему сыну: пойди, очисти поле. Сын, пришедши очищать поле и увидев на нем множество травы и терния, пришел в уныние, говоря сам в себе: могу ли я когда истребить все это и очистить поле? Падши на землю, он начал спать, и так делал много дней. После сего приходит к нему отец посмотреть, что сделал он, и нашел его ничего не делающим. Он сказал ему: почему доселе ничего не сделал? Юноша отвечал отцу своему: как только я пришел трудиться и увидел множество травы и терния, то объят был скорбью, и пал на землю, и спал. Тогда сказал ему отец: сын мой! Возделывай каждый день столько, сколько занимала твоя постель, и таким образом подвигай свое дело вперед и не унывай. Выслушав это, сын так и поступал и в недолгое время очистил поле. Так и ты, брат, трудись понемногу и не унывай - и Бог Своей благодатью восстановит тебя в прежнее состояние. Ушедши от него, брат пребывал в терпении и поступал так, как научил его старец. И таким образом, получив успокоение, преуспевал при помощи Христа.

Преп. Нил Сорский:

"...при нашествии помыслов рукоделие с молитвой или служение какое-либо весьма полезны, сказали отцы; особенно же пригодны во время скорби и помыслов уныния".

и) Рассуждение необходимо в борьбе с унынием

Преп. Варсануфий и Иоанн учат нас рассуждению в борьбе с духом уныния, наставляя, что оружие борьбы зависит от причины страсти:

Вопрос 559. Откуда происходит уныние? И что надобно делать, когда оно происходит?

Ответ . Есть уныние естественное -- от бессилия, и есть уныние от беса. Если хочешь распознать их, распознавай так: бесовское приходит прежде того времени, в которое должно дать себе отдохновение, ибо, когда человек начнет что-нибудь делать, оно, прежде нежели совершится треть или четверть дИла, нудит его оставить дело и встать. Тогда не надобно слушать его, но должно сотворить молитву и сидеть за делом с терпением, и враг, видя, что человек о сем творит молитву, перестает бороть его, ибо он не хочет давать повода к молитве. Естественное же уныние бывает тогда, когда человек трудится выше силы своей и понуждается еще более прибавить себе труда; и так образуется естественное уныние от бессилия телесного; при сем должно испытать силу свою и упокоить тело, по страху Божию.

Хорошо подвизаться, чтобы не удалиться от места своего во время брАни. Но кто видит, что он побеждается, будучи отягощаем трудом, пусть уступит и, облегчившись собственно от тяжести, да подвизается на самое уныние, призывая имя Божие, и получит помощь от Бога. Удаляться же ради уныния, тогда как нет тяжести, от места зависящей, лишь более отягощает, усиливает брань и наносит вред душе твоей.

Вопрос 561 . Когда от уныния найдет дремание и воспрепятствует предлежащему делу, должно ли вставать или продолжать дело сидя?

Ответ. Должно встать и не переставать молиться Богу, и Господь упразднит дремание молитвою.

к) Участие в таинствах Церкви подаёт благодатную помощь борющемуся

Иером. Иов (Гумеров):

Человек, впавший в уныние и охладевший духовно, часто редко исповедуется и причащается, ему сложно подготовиться и приступить к этим святым таинствам. А без участия в таинствах, без благодати Божией он тем более все дальше и дальше будет удаляться от Бога, и охлаждение будет только расти. Если нас борет уныние, первое, что нужно сделать, - это подготовившись, подробно исповедаться и причаститься. И стараться делать это почаще, сохраняя в себе этот духовный дар.

л) Беседа с единомышленником может облегчить брань уныния

Преп. Нил Сорский:

"Бывает же, когда требуется и человек, опытнейший в жительстве и приносящий пользу в беседе, как говорит Василий Великий. Ибо часто, сказал он, уныние, бывшее в душе, может рассеяться от благовременного и безгрешного посещения таковых и беседы с ними в меру , потому что это, укрепив [душу] и малый отдых ей доставив, дает [возможность] усерднее приступить к подвигам благочестия. Однако претерпевать тогда безвыходно в безмолвии лучше, говорят отцы, сами из опыта уразумев [то]".

6. Охлаждение

Одно из свойств уныния - охлаждение.

Охлаждение начинается, как говорит святитель Феофан Затворник , забвением: "Забываются благодеяния Божии, и Сам Бог, и свое в Нем спасение, опасность быть без Бога, и память смертная отходит - словом, закрывается вся духовная область". "Поостерегитесь и поспешите страх Божий восстановить и душу разогреть, - советует святитель. - Оно [охлаждение] бывает невольно... но бывает и от произвольных дел... от внешних развлечений, беспорядочных разговоров, сытости, излишнего сна... и многого другого".

Иером. Иов (Гумеров) советует:

Так как охлаждение, порожденное унынием и леностью, часто сопряжено с забвением благодеяний Божиих и утратой интереса к духовной жизни, необходимо научиться видеть во всех повседневных событиях присутствие Бога и благодарить Его за те дары, которые Он нам посылает.

7. Надо вооружаться против духа неблагодарности и отчаяния, чтобы не впасть в грех хулы

Из-за уныния может возникнуть дух неблагодарности, отчаяния, и тут уже надо опасаться, чтобы не впасть в грех хулы на Святого Духа.

Преп. Нил Сорский:

"Когда бывает эта страшная брань, тогда подобает крепко вооружаться против духа неблагодарности, бояться же и хулы, ибо всем этим борет в то время враг; и исполняется тогда человек сомнения и страха, и внушает ему дьявол, что невозможно ему быть помилованным Богом и получить прощение грехов, избавиться от вечной муки и спастись. И неких иных злых помыслов нашествие бывает, которых невозможно и писанию предать, и прочтет ли он [что-либо] или займется каким служением, -- не оставляют его. Крепко тогда подобает себя понуждать, чтобы не впасть в отчаяние, и о молитве не нерадеть, сколько по силе...

Против же духа неблагодарности и хулы подобает говорить так "Отойди от меня, сатана; Господу Богу моему поклонюсь и Ему единому послужу " (Мф. 4, 10) -- и все болезненное и скорбное с благодарностью принимаю, как посланное от Него для исцеления моих согрешений, по написанному: "Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил перед Ним" (Мих. 7, 9). Неблагодарность же и хула к тебе, на голову твою, да возвратятся, и тебе запишет это Господь. Отступи от меня. Бог, создавший меня по образу Своему и по подобию, да упразднит тебя". Если же и после этого еще досаждает [дух тот], переведи мысль на какой-нибудь иной Божественный или человеческий предмет. Да держится же душа, хотящая угодить Богу, прежде всего терпения и упования, как пишет святой Макарий . Ведь это есть хитрость вражьей злобы -- уныние нам влагать, да отступит душа от упования на Бога".

Преподобный Ефрем Сирин:

Святитель Иоанн Златоуст:

"Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаяния, чтобы истребить надежду на Бога, этот безопасный якорь, эту опору нашей жизни, этого руководителя на пути к Небу, это спасение погибающих душ.

Лукавый предпринимает все, чтобы внушить нам помысел отчаяния. Ему уже не нужны будут усилия и труды для нашего поражения, когда сами падшие и лежащие не захотят противиться ему. Кто мог избежать этих уз, тот и силу свою хранит, и до последнего воздыхания не перестает сражаться с ним, и хотя бы испытал множество падений, опять восстает и сокрушает врага. Кто же связан помыслами отчаяния и этим обессилил себя, тот не в состоянии победить врага.

Отчаяние гибельно не только потому, что затворяет для нас врата Небесного Града и приводит к великой беспечности и нерадению... но и потому, что ввергает в сатанинское безумие...

Душа, однажды отчаявшись в своем спасении, уже не чувствует потом, как она стремится в пропасть.

Не будем отчаиваться в своем спасении. Хотя бы низверглись мы в самую бездну порока, можно опять подняться, сделаться лучше и вовсе оставить порок.

Если ты приходишь в отчаяние, то диавол, как достигший цели, остается возле тебя, а Бог, как оскорбленный хулою, оставляет тебя и тем увеличивает твое бедствие".

Преподобный Нил Синайский:

Преподобный Иоанн Лествичник:

Святитель Тихон Задонский:

"Помыслы смутные и влекущие в отчаяние приходят от диавола, который хочет нас ввергнуть в полное отчаяние, погубить, поскольку отчаяние - тонкий грех. Кто отчаивается в своем спасении, тот думает, что Бог - немилостивый и неистинный, а это есть страшная хула на Бога. К этому тяжкому греху сатана хочет нас привести через помыслы смущения и отчаяния. И этому его лютому искушению мы должны противиться, и утверждаться в надежде на милосердие Божие, и от Него ожидать нашего спасения.

Итак, взирай и ты верою на распятого Христа и исцелишься от греховных язв и оживешь. Всем взирающим на Него верою подается исцеление и вечное спасение; тебе ли одному откажет в этом нелицеприятный и милосердный Бог? ... Прочитай Евангелие: кому отказал в милости и человеколюбии Тот, Кто на то пришел, чтобы всем явить Свою милость? Кого от Себя прогнал, кого отринул Тот, Который пришел всех призвать к Себе? "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас" (Мф. 11, 28). Блудницы, разбойники, мытари и прочие грешники приходили к Нему и получали милость, ибо Он "пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию" (Мф. 9, 13)".

Святитель Феофан Затворник:

Святитель Игнатий (Брянчанинов):

Во время вольного страдания Господня двое отпали от Господа - Иуда и Петр: один продал, а другой троекратно отвергся. У обоих был равный грех, оба тяжко согрешили, но Петр спасся, а Иуда погиб. Почему же не оба спаслись и не оба погибли? Кто-либо скажет, что Петр спасся, покаявшись. Но святое Евангелие говорит, что и Иуда покаялся: "...раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную" (Мф. 27, 3-4); однако его покаяние не принято, а Петрово принято; Петр спасся, а Иуда погиб. Почему же так? А потому, что Петр каялся с упованием и надеждой на милость Божию, Иуда же раскаялся с отчаянием. Ужасна эта пропасть! Без сомнения нужно ее наполнить надеждой на милость Божию.

8. Утешение борющемуся

Преп. Иоанн Лествичник пишет о пользе борьбы с искушением от духа уныния:

Во время уныния обнаруживаются подвижники; и ничто столько венцов не доставляет иноку, как уныние.

Св. Иоанн Златоуст утешал св. Олимпиаду , которая впала в уныние, пережив гонения на праведников:

"Итак, не падай духом.

Ведь одно только, Олимпиада, страшно, одно искушение, именно -- только грех; и я не перестаю до сих пор напоминать тебе это слово; все же остальное -- басня, укажешь ли ты на козни, или на ненависть, или на коварство, на ложные допросы, или бранные речи и обвинения, на лишение имущества, или изгнания, или заостренные мечи, или морскую бездну, или на войну всей вселенной. Каково бы все это ни было, оно и временно, и скоропреходяще, и имеет место в отношении к смертному телу, и нисколько не вредит трезвой душе.

Если желаешь и теперь поразмыслить наряду с печальными событиями и о радостных, то увидишь много если не знамений и чудес, то во всяком случае похожего на знамения и неизреченное множество доказательств великого Промышления Божия и помощи. Но чтобы ты не все услышала от нас без всякого труда, эту часть я оставляю тебе, дабы ты тщательно собрала все (радостное) и сопоставила с печальным и, занявшись прекрасным делом, отклонила себя таким образом от уныния, потому что и отсюда ты получишь большое утешение".

Преп. Макарий Оптинский увещевает:

Скука и уныние, бываемые с вами, не что иное, как брань монашеская, ко искусу вам посылаемая. Святые и великие мужи были сими бранями искушаемы, но еще не в такой мере, а непомерно сильнее, и сим показывалась их к Богу любовь; то и вы в посещении вас оными не пренемогайте, но мужественно стойте, терпя, -- и облак уныния разженется, и воссияет свет, тишина и спокойствие. А чтобы быть неизменно в спокойствии всегда, это невозможно, и совсем противный путь, который называет св. Макарий "частию волков". Прочтите... у Каллиста и Игнатия главы 43 и 85 и... у св. Кассиана о печали и унынии и примите от сих учений себе врачевство и поощрение, дабы не малодушествовать во брани, но мужаться и терпеть.

Святитель Тихон Задонский:

Если будешь поддаваться унынию и скуке, еще большее уныние на тебя восстанет и со стыдом изгонит тебя из монастыря. А если будешь против него стоять и побеждать его предписанным образом, то всегда за победой последуют радость, утешение и большая духовная крепость. И всегда у подвизающихся бывает попеременно то печаль, то радость. Как под небом бывает то мрачно, то бурно, то солнечно, так и в душе нашей бывает то печаль, то искушение, как буря, то утешение и радость, как ясная погода; и как после непогоды бывают приятны солнечные дни, так после искушения и печали бывает сладкое утешение.

9. Добродетель трезвения

Страсти уныния противостоит добродетель трезвения. Дела трезвения изгоняют эту страсть.

Св. Игнатий (Брянчанинов) перечисляет, в чём состоит трезвение:

"Усердие ко всякому доброму делу. Неленостное исправление церковного и келейного правила. Внимание при молитве. Тщательное наблюдение за всеми делами, словами и помышлениями своими. Крайняя недоверчивость к себе. Непрестанное пребывание в молитве и Слове Божием. Благоговение. Постоянное бодрствование над собою. Хранение себя от многого сна, изнеженности, празднословия, шуток и острых слов. Любление нощных бдений, поклонов и прочих подвигов, доставляющих бодрость душе. Редкое, по возможности, исхождение из кельи. Воспоминание о вечных благах, желание и ожидание их". http://verapravoslavnaya.ru/?Unynie-alfavit

Святитель Феофан Затворник

Руководство к духовной жизни

(Симфония по творениям святителя Феофана Затворника)

Уныние

Причины его появления

Бог все независимо по Своему всеблагому и премудрому благоволению к нам строит. Говорите, что нашли тут (на В...) покой. Да усугубит, углубит его в вас Господь! Что теперь бывает уныние - это от немощи телесной. Непрестающее неможение производит иной раз чувство оставления всеми, отсюда пожаление себя и это жалостное чувство, которое кажется унынием или сопровождает его.

Бог никого не оставляет. У Него все дети. Нет пасынков. И тяжелейшие случайности и состояния - все на добро нам направляется. Если бы вы могли узреть это, не было бы ни в чем тяготы. Но вы, кажется "узрели это" - порешили всего себя и все свое предать на волю Божию. Помоги вам. Господи, пребывать так. И когда тягота одолевать начнет, вызывайте сие чувство и утвердите его посреде между вами и тяготою, и чувство сей последней или утишится, или совсем исчезнет. Уповающего на Бога милость обыдет. Упование не посрамит... Пойте: "Заступнице усердная...", "Блажим Тя вей роди...", "Тебе необоримую стену.."

Святые отцы об отчаянии

"Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся ."
(2 Кор. 4, 8)

Преподобный Ефрем Сирин:

Пусть никто не говорит: "Много я нагрешил, нет мне прощения". Кто говорит так, забывает о Том, Кто пришел на землю ради страдающих и сказал: "...бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся" (Лк. 15, 10), и еще: "Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию" (Лк. 5, 32).

Святитель Иоанн Златоуст:

Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаяния, чтобы истребить надежду на Бога, этот безопасный якорь, эту опору нашей жизни, этого руководителя на пути к Небу, это спасение погибающих душ.

Лукавый предпринимает все, чтобы внушить нам помысел отчаяния. Ему уже не нужны будут усилия и труды для нашего поражения, когда сами падшие и лежащие не захотят противиться ему. Кто мог избежать этих уз, тот и силу свою хранит, и до последнего воздыхания не перестает сражаться с ним, и хотя бы испытал множество падений, опять восстает и сокрушает врага. Кто же связан помыслами отчаяния и этим обессилил себя, тот не в состоянии победить врага.

Если бы гнев Божий был страстью, то справедливо иной стал бы отчаиваться, как не имеющий возможности погасить пламя, которое он разжег многими злодеяниями.

Если же Бог сотворил нас только по любви, чтобы мы наслаждались вечными благами, и к этому устраивает и направляет все от первого дня до настоящего времени, то что побуждает нас предаваться сомнению и отчаиваться?

Отчаяние гибельно не только потому, что затворяет для нас врата Небесного Града и приводит к великой беспечности и нерадению... но и потому, что ввергает в сатанинское безумие...

Душа, однажды отчаявшись в своем спасении, уже не чувствует потом, как она стремится в пропасть.

Не будем отчаиваться в своем спасении. Хотя бы низверглись мы в самую бездну порока, можно опять подняться, сделаться лучше и вовсе оставить порок.

Не так губит грех, как отчаяние.

Не от множества грехов происходит отчаяние, но от нечестивого настроения души.

Если ты приходишь в отчаяние, то диавол, как достигший цели, остается возле тебя, а Бог, как оскорбленный хулою, оставляет тебя и тем увеличивает твое бедствие.

Никто из людей, даже дошедших до крайней степени зла, не должен отчаиваться, даже если приобрел навык и вошел в природу самого зла.

Душа, отчаявшаяся в спасении, никогда не отстанет от безумия, но, отдав бразды спасения безрассудным страстям, носится всюду, внушая ужас встречным, так что все ее избегают и никто не осмеливается удержать; она бежит через все места нечестия, пока, наконец, увлекаемая в самую бездну погибели, не низвергнет своего спасения.

Преподобный Нил Синайский:

Согрешить - дело человеческое, отчаяться же - сатанинское и губительное; и сам диавол отчаянием низвергнут в погибель, ибо не захотел покаяться.

Преподобный Иоанн Лествичник:

Нет ничего равного милости Божией, нет ничего больше ее. Поэтому отчаявшийся сам себя губит.

Святитель Димитрий Ростовский:

Во время вольного страдания Господня двое отпали от Господа - Иуда и Петр: один продал, а другой троекратно отвергся. У обоих был равный грех, оба тяжко согрешили, но Петр спасся, а Иуда погиб. Почему же не оба спаслись и не оба погибли? Кто-либо скажет, что Петр спасся, покаявшись. Но святое Евангелие говорит, что и Иуда покаялся: "...раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную" (Мф. 27, 3-4); однако его покаяние не принято, а Петрово принято; Петр спасся, а Иуда погиб. Почему же так? А потому, что Петр каялся с упованием и надеждой на милость Божию, Иуда же раскаялся с отчаянием. Ужасна эта пропасть! Без сомнения нужно ее наполнить надеждой на милость Божию.

Святитель Тихон Задонский:

Помыслы смутные и влекущие в отчаяние приходят от диавола, который хочет нас ввергнуть в полное отчаяние, погубить, поскольку отчаяние - тонкий грех. Кто отчаивается в своем спасении, тот думает, что Бог - немилостивый и неистинный, а это есть страшная хула на Бога. К этому тяжкому греху сатана хочет нас привести через помыслы смущения и отчаяния. И этому его лютому искушению мы должны противиться, и утверждаться в надежде на милосердие Божие, и от Него ожидать нашего спасения.

Иуда-предатель, придя в отчаяние, "удавился" (Мф. 27, 5). Познал он силу греха, но не познал величия милосердия Божия. Так многие делают и ныне и следуют Иуде. Познают множество грехов своих, но не познают множества щедрот Божиих и так отчаиваются в своем спасении. Христианин! тяжкий и последний диавольский удар - отчаяние. Он прежде греха представляет Бога милостивым, а после греха - правосудным. Такова его хитрость.

Отчаяние - тяжкий грех, и грех против милосердия Божия. Бог человеколюбивый "хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4). Чего же отчаиваться? Бог призывает всех к покаянию и кающимся обещает и хочет явить милость (Мф. 4, 17). А когда грешник от грехов обратится, и в грехах кается, и сожалеет о них, и от других грехов бережется,- этого Бог хочет, и это Ему угодно, и на такого грешника Бог милостиво призирает, и все грехи ему отпускает, и прежних не поминает уже.

Когда нам приходит такой помысел: как нам сравниться с апостолами, пророками, мучениками и прочими великими святыми, которые просияли столькими добродетелями? ответим этому помыслу так: мы желаем быть с разбойником, который при самом конце жизни произнес один возглас покаяния: "Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!", и услышал от Христа, распятого на Кресте: "Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю" (Лк. 23, 42-43). А когда с разбойником будем в раю, будем и с Самим Христом, поскольку разбойник этот в раю со Христом, а значит, и со всеми святыми. Ибо где Христос, там и все святые.

Итак, взирай и ты верою на распятого Христа и исцелишься от греховных язв и оживешь. Всем взирающим на Него верою подается исцеление и вечное спасение; тебе ли одному откажет в этом нелицеприятный и милосердный Бог? "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" (Ин. 1, 29), а в этом мире находимся я и ты. Какой твой грех может быть так велик, тяжел и ужасен, которого не снял бы с тебя, с верою к Нему пришедшего, этот Агнец Божий? Какая твоя язва так велика, чтобы Он не исцелил ее? Какое твое огорчение так сильно, чтобы тебе, со смирением и верой просящему, не оставил Он, Который за распинающих и поносящих Его молился: "Отче! прости им" (Лк. 23, 34)? Прочитай Евангелие: кому отказал в милости и человеколюбии Тот, Кто на то пришел, чтобы всем явить Свою милость? Кого от Себя прогнал, кого отринул Тот, Который пришел всех призвать к Себе? "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас" (Мф. 11, 28). Блудницы, разбойники, мытари и прочие грешники приходили к Нему и получали милость, ибо Он "пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию" (Мф. 9, 13).

Святитель Феофан Затворник:

Отчаяние - обличитель находившихся в сердце неверия и самости: верующий в себя и уповающий на себя не восстанет из греха покаянием...

Святитель Игнатий (Брянчанинов):

Самый тяжкий грех - отчаяние. Этот грех уничижает Всесвятую Кровь Господа нашего Иисуса Христа, отвергает Его всемогущество, отвергает дарованное Им спасение - показывает, что в этой душе прежде господствовали самонадеянность и гордость, что вера и смирение были чужды ей.

Отечник:

Сказал авва Стратигий: бесовское дело и коварство - внушать нам отчаяние после того, как они вовлекут нас в грех, чтобы отчаянием погубить нас окончательно. Если бесы говорят о душе: "Когда он умрет и погибнет имя его?" (Пс. 40, 6), то душа, если она пребывает во внимании и трезвении, отвечает им следующими словами: "Не умру, но буду жить и возвещать дела Господии" (Пс. 117, 17). Бесы, будучи наглы и бесстыдны, опять скажут: "Улетай на гору вашу, как птица" (Пс. 10, 1), но мы должны говорить им: "Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю" (Пс. 90, 2).

Белый ангел. Фреска монастыря в Милешево, Сербия. XIII в. Фрагмент

Святитель Василий Великий

Служебные духи имеют бытие по воле Отца, приводятся в бытие действием Сына и поддерживаются в бытии присутствием Духа. Назначение же ангелов - святость и пребывание в святости.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (Авва Серен)

Никто из верных не сомневается, что прежде сотворения видимого мира Бог сотворил духовные и небесные силы, которые, зная, что они сотворены из небытия для великой славы блаженства, по благости Творца, воссылают Ему постоянное благодарение и непрестанно прославляют Его.

Святитель Иоанн Златоуст

Бог сотворил ангелов и архангелов сразу всех одновременно, а их так много, что они превосходят всякое число.

Святитель Василий Великий

Ангелам, которые не имеют никакого покрова, подобного нашей плоти, ничто не препятствует непрестанно взирать на лице славы Божией.

Преподобный Иоанн Лествичник

Ангелы - бестелесные существа, они не пребывают без преуспеяния, но всегда приемлют славу к славе и разум к разуму.

Святитель Василий Великий

Ангелы не претерпевают изменения. Нет между ангелами ни отрока, ни юноши, ни старца, они остаются в том состоянии, в каком сотворены вначале, и состав их сохраняется чистым и неизменным.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Ангелы и душа называются бесплотными, как не имеющие нашей плоти, называются духом, как существа тонкие, совершенно отличающиеся от предметов, составляющих вещественный мир.

Святитель Иоанн Златоуст

Как в ясный полдень небо бывает чистым, не затеняясь никаким облаком, так и природа ангелов пребывает светлой и блистательной, не омрачаясь никакой похотью.

Святитель Василий Великий:

У ангелов нет ни ссор, ни споров, ни недоразумений. Каждый имеет всё, что остальные, и все вмещают в себя полноту совершенства, потому что ангельское богатство не какое-нибудь ограниченное вещество, которое нужно разделять для многих, но невещественное стяжание и богатство разумения. И потому совершенства их, во всяком из них пребывая всецелыми, всех делают равно богатыми.

Святитель Иоанн Златоуст

Есть ангелы и архангелы, престолы, господства, начала и власти; но не одни эти сонмы существуют на небесах, а бесконечные полки и неисчислимые племена, которых не может изобразить никакое слово.

Преподобный Ефрем Сирин

Хотя служебные духи на небесах нетленны и бессмертны, Бог не благоволил, чтобы все они состояли в одном чине. Напротив, установлено, чтобы и у Божественных служителей были начала, власти и преимущества.

Святитель Григорий Богослов

Ангелы, архангелы, престолы, господства, начала, власти, светлости, восхождения, умные силы, или умы, имеют чистую, беспримесную природу, непреклонную или трудно склоняемую к злу. (Они) непрестанно ликуют вокруг Причины (Бога)... (Они) или от первой Причины озаряются чистейшим, святейшим озарением, или, по мере естества и чина, иным способом (от высших к низшим) приемлют озарение.

Святитель Иоанн Златоуст

Бог повелел, чтобы высшие силы служили пребывающему на земле (человеку) - по причине достоинства образа, которым облечен человек.

Святитель Григорий Богослов

Эти умы (ангелы) приняли каждый какую-либо одну часть вселенной, или приставлены к чему-нибудь одному в мире, как это было ведомо все Устроившему и Распределившему. И все они имеют одно назначение-по мановению Зиждителя всяческих воспевают Божие величие, созерцают вечную славу, и притом вечно...

Преподобный Иоанн Дамаскин

Они (ангелы) охраняют части земли, правят народами и местами, как поставлены на то Творцом.

Святитель Иоанн Златоуст

Ангелы всюду присутствуют и особенно в доме Божием предстоят Царю, и все исполнено этими бесплотными силами.

Святитель Амвросий Медиоланский

Я уверен, что особый ангел покровительствует каждой Церкви, как учит меня Иоанн в Апокалипсисе (1, 20).

Блаженный Иоанн Мосх

Авва Леонтий, настоятель киновии святого отца нашего Феодосия, рассказал нам: "Однажды в воскресенье я пришел в церковь для приобщения Святых Таин. Войдя в храм, я увидел ангела, стоящего по правую сторону престола. Пораженный ужасом, я удалился в свою келлию. И был глас ко мне: "С тех пор, как освящен этот престол, мне заповедано находиться при нем".

С самых ранних времён существования Церкви великим авторитетом в ней пользовались люди, имевшие дар от Бога разъяснять верующим богооткровенные христианские истины.

Глубоко и сложно христианское учение. Оно во многом касается предметов, трудно постигаемых человеческим разумом: тайны триединого бытия Божия, богочеловечества Иисуса Христа, искупительного смысла крестной смерти Спасителя… Именно спасение человеческого рода было главным делом Христа, но Его можно назвать и величайшим Учителем человечества. Не случайно люди часто обращались к Нему: "Равви!", что значит "Учитель".

Евангелие свидетельствует о том, что Христос постоянно проповедовал и учил людей. Он учил в галилейской синагоге, в иерусалимском храме, в домах, на улицах, в пустынях. Спаситель постепенно открывал людям Божественные истины, как постепенно приучают живущих во тьме к свету.

Перед вознесением Господь заповедал Своим избранным ученикам продолжить Его дело: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века".

А через несколько дней на апостолов сошёл Дух Святой, Который "наставил их на всякую Истину". С тех пор на земле звучит живоносная евангельская проповедь. Вот почему апостол Павел среди благодатных даров Святого Духа, наряду с даром пророчества и чудотворения, упоминает дар учительства.

Продолжатели дела святых апостолов - учителя Церкви, наученные Духом Святым, - наставляют людей в спасительных христианских истинах. Православная Церковь с благоговением хранит их имена и почитает их память, именуя "святыми отцами и учителями Церкви". По слову Климента Александрийского, "слова суть порождения души. Поэтому мы называем тех, кто наставляет нас, отцами".

Это наименование получили те, кто, по мнению Церкви, не уклонился в своём учении от Божественной истины. Кто всю свою жизнь стремился оградить божественную правду от заблуждений и ересей. Кто смог ограниченным человеческим языком передать невыразимую божественную истину и утвердить её в хранимых Церковью догматах.

Самыми известными учителями Церкви, кого по праву именуют "вселенскими учителями", являются три святителя, жившие в четвёртом веке. Это святые Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст (+407). Святители Василий Великий и Григорий Богослов прославились тем, что смогли раскрыть, насколько это возможно, христианское учение о бытии Пресвятой Троицы. Именно они ввели в богословский лексикон греческий термин "ипостась". С его помощью они смогли выразить тайну единой природы Божией и различия ипостасей Отца, Сына и Святого Духа. Святитель Григорий Богослов, будучи поэтом, иногда излагал божественные истины прекрасным поэтическим языком, добиваясь совершенства формы и содержания.

Святитель Иоанн, за дар красноречия прозванный Златоустом, был непревзойдённым проповедником и толкователем Священного Писания. Его проповеди, ясные и искренние, на века стяжали ему любовь христиан. Святитель Иоанн был одним из тех, кто мог сложные догматические истины сделать близкими и понятными простым людям. Он мог вселить желание следовать этим истинам в жизни.

Среди других великих церковных учителей - также живший в четвёртом веке святитель Афанасий Великий, защитник православия от арианской ереси. Это лжеучение стало великим испытанием для Церкви: Арий ставил под сомнение божественное достоинство Иисуса Христа и Его равенство Богу Отцу. Тем самым он сводил на нет спасительное значение крестного подвига Богочеловека.

Прославился в борьбе с еретиками и преподобный Максим Исповедник, простой монах, отец Церкви седьмого века. Он боролся с монофелитством - ложным учением, отрицавшем присутствие в Богочеловеке Иисусе Христе человеческой воли. Если арианство умаляло божественность Христа, то монофелитство умаляло Его человечность.

Ещё одним замечательным учителем Церкви является преподобный Иоанн Дамаскин, живший в седьмом-восьмом веке на Ближнем Востоке. Он известен как пламенный защитник иконопочитания и обличитель иконоборческой ереси.

Святые отцы и учителя Церкви до сих пор остаются для всех верующих духовными наставниками. Примером своей святой жизни они помогают нам уразуметь богооткровенные истины и стать ближе к Богу.

В качестве Учителей Церкви почитается также ряд церковных писателей, живших, как правило, в первые века христианства: Тертуллиан, Ориген, Климент Александрийский, Блаженный Августин. Их творения по большей части были посвящены полемике с язычниками и порой содержали мнения, впоследствии не принятые Церковью. Тем не менее все они внесли заметный вклад в развитие христианского богословия.